Важно было не отклоняться от направления, и проводница надеялась, что Долговязый внимательно следит за прибором. Впрочем, в этом она была уверена. Мужчина не раз выручал, она знала, что выручит он и сейчас.

В глубине души девушка ругала себя за то, что не воспользовалась компасом раньше. Она понадеялась, что животное, не раз ходившее по маршруту, не будет сворачивать в сторону. Как видно зря. Топтун свернул, и свернул очень круто.

Бурная часто петляла – это было и плохо и хорошо. В сумочке карта, и, если они достигнут реки, по излучине можно понять, что за местность. Появится хоть какой-нибудь ориентир. Но если она не поймёт – что тогда делать? Идти вдоль реки, следуя многочисленным изгибам?

Проводница вздохнула.

Главное – не метаться, главное следовать плану. То, что выбрал однажды, доводить до конца. Так бы сказала бабушка.

И они шли. Не слишком быстро, чтобы не сбиться с маршрута, и не слишком медленно, потому что уже потерялись. Белая Россыпь светила слева, но сами места были не слишком живописными. Зонтики не попадались, маячки не горели, ни листопадных деревьев, ни елей, ни сосен. Может, днём тут красиво, но ночью… Горела бы шляпка у зонтика, взяли бы и нанесли на маршрут, чтобы не потеряться. А так. Девушка на секунду остановилась, мысли чуть не сбили её со счета.

– Остановись, – попросила она Долговязого, – надо перекусить.

Ели молча – с Долговязым особо не побеседуешь, да и сама ситуация не очень-то располагала к каким-нибудь разговорам. “Как хочется спать” – подумала девушка. Зевнула – раз, другой. Захотелось прилечь, отдохнуть… “Подремлю минут десять, и пойдем. Всего лишь десять минут. Это мало. А можно и двадцать. Двадцать не много. И разве есть разница – двадцать минут или десять. Или тридцать…

Ты поспи немножко.

Видишь, дремлет кошка.

Улеглась собака.

Но не спит саммака.

Сон оберегает,

Мушек отгоняет…”

"Первая, – позвала её мать, – иди сходи к кустам, набери малины".

Девочка посмотрела на небо – солнце стало оранжевым, значит, скоро наступит ночь, надо спешить.

"Где бабушка?"

"Бабушка спит наверху."

"Как долго она будет спать?"

Мать ничего не ответила, только вздохнула и промазала очередную закатку.

"Ну и зачем мы её отпустили?"

"Нам нужно масло" – ответил отец, рассматривая лопнувший ремень. Упряжь часто ломается, топтун животное сильное, повернёт чуть порезче – и всё.

"Взяла бы меня, я бы ни за что не заснула. Чтобы какой-то сорняк лез мне в голову."

Отец усмехнулся:

"Да, в следующий раз я так и скажу."

"Да уж, так и скажи" – ответила девочка, хватая корзинку.

Малина была душистая, она собирала её в ладошку, и пригоршнями запихивала в рот. Надо сперва наесться, а потом собирать.

Какая-то пчела, очевидно, из дедушкиного улья, уселась на ветку и вспугнула сидевшую там твердотелку.

Девочка ела и ела, а в голове, как будто издалека, звучали слова: "долина сонхватов, долина сонхватов …"

– Долина Сонхватов, – сказал Долговязый, укладывая Первую на сиденья.

Путники ждали молча.

– И что же? Она проснётся? – спросила Любящая.

– Проснётся, и хорошо, если скоро. Бывает, засыпают надолго, – объяснил Терпеливый, – теперь важно другое. Теперь мы знаем, где находимся.

– Мы спасены, – произнес Веселёхонький, быстро и будто на выдохе.

На карте, которую достал Долговязый, пометили крестик – место остановки дилижанса.

– Подумать только, как это мы завернули. Река вообще слева, – Терпеливый почесывал бороду, – Двое суток в пути, а может, и меньше. Отдохнуть уже не получится, места́ в дилижансе заняты, – он посмотрел на спящих – в одной стороне Бесполезный, в другой Первая, – надо идти. Дойдём до Леса, и отправим спасателей.

Долговязый кивнул.

– Надо оставить записку, – продолжал Терпеливый, – она то умеет читать, – он посмотрел на девушку, – а что насчёт парня, я не уверен, – напряжение на небритом, но достаточно юном лице Бесполезного разгладились полностью, – в его-то годы, – произнес почему-то искатель, – будем надеяться, Первая выспится первой.

Никто не улыбнулся его каламбуру. Хотелось скорее покинуть это далёкое заброшенное место, которое даже звери обходили стороной, и выйти к людям.

– Подождите, – сказал Веселёхонький, и начеркал небольшой набросок лежащей карты, добавив крестик и стрелочку, – я думаю, он поймёт.

Терпеливый кивнул.

Путники побросали припасы, надели мешки и отправились в путь.

Теперь только лёгкий ветерок нарушал покой дилижанса, в котором лежали двое – проводница и спасённый ею разбойник.

– Зачем ты убила их?

– Что? – девушка поняла не сразу.

– Ты убила их и спасла меня.

Они поднялись с равнины и теперь смотрели на этот простор. Там, за холмами, неведомый художник нарисовал очертания гор, величественных и недоступных.

– Никто не пробовал дальше? – спросила Первая.

– Зачем? Нам и равнины хватает… А если там нет лесов? А если там живут чёрные ангелы? Ты не боишься?

Девушка промолчала.

Холмы тянулись далеко, очень далеко. Они вели к горам, а горы вселяли страх. Нет, уважение. Нет, всё-таки страх. Но, может быть, там, и только там найдутся ответы на все их вопросы…

– Пошли? – спросила вдруг Первая. Блеск пылающих, отражённый в её глазах, делал их притягательными. Лёгкий ветерок, спустившись с холмов, играл с распущенными волосами. Девушка чуть улыбнулась и взяла его за руку, – мы будем первыми…

Парень услышал гул.

"Небо".

Веки открылись с трудом.

Да, это небо.

Красные, синие, зелёные сполохи проникали сквозь ставни и расцвечивали всё, до чего могли дотянуться. Как кисти безумца.

По телу будто проехали, мышцы болели, во рту оставался привкус чего-то отвратного.

"Топтун" – вспомнил парень.

И сел.

Напротив лежала она.

Лежала.

ОНА.

Но где остальные? Ответов не было. Скорее всего, без сознания он пролежал слишком долго, и что-то случилось.

Но что?

Парень склонился над спящей и посмотрел ей в лицо. Боясь не услышать.

Но он услышал. Сквозь приоткрытые губы пробивалось дыхание. Слабое, равномерное.

Значит, спит. Значит, в порядке.

Он прикоснулся к лицу, провёл рукой по рассыпавшимся волосам. Наклонился ближе. Слабый, но отчетливый стук вытеснил все его переживания.

Он взял её за руку и стал поглаживать пальчики. Медленно, нежно. Поцеловал. Каждый. В отдельности.

Девушка не просыпалась.

– Как долго она уже спит? – произнёс Бесполезный. Думать о чём-то другом не хотелось, но всё же пришлось.

Из кареты он вышел шатаясь.

Вид упавшего животного, который буквально усыпали твердотелки, заставил согнуться.

И никого. Пустая бескрайняя равнина, злаки и тянучки.

"Они ушли. Но куда? Куда, забери меня чёрный?"

Возможно, ответ был в карете.

Бесполезный вернулся.

И увидел записку, вернее, чертёж.

Путники ушли туда, куда указывала стрелка, а стрелка указывала на Лес.

На душе полегчало, ведь Лес – это спасение.

Разбудить Первую и уйти. Но вначале разбудить.

Он подошел к девушке и тихонько позвал. Потом громче. Ещё и ещё. Потом закричал.

Тишина.

Бесполезный коснулся лица и приподнял её голову. Сердце стучало, дыхание сбилось. "Первая, Первая, давай, давай, просыпайся".

Он тормошил тело, пробовал посадить. "Как я ослаб, – подумал парень, с трудом поднимая девушку.

И положил обратно, а сам прилёг, рядом.

– Что же мне делать? – он гладил её по щеке.

Оставить здесь, в этом заброшенном месте?

Тащить на себе?

Или всё же оставить?