– Людей они просто уносят, так говорила бабушка.

– Вы часто упоминаете бабушку.

– Да, бабушка знала многое. И многому меня научила.

– Храните память, это всё, что у нас остаётся. В остатке, – искатель вздохнул, – я многих людей потерял. В том числе и тех, от которых всему научился.

– Прошлую ночь я часто путешествовала с бабушкой, и это она сделала меня проводницей.

– Мы Вам доверяем, – ответила Любящая, – мы верим, что Вы проведете даже несмотря на возникшие обстоятельства.

– Вам надо ему доверять, тому, кто везёт карету, – проводница кивнула вперёд.

И наступило молчание.

Каждый думал о предстоящей дороге, о природе, которая преподносит сюрпризы, и каждый ждал Леса.

Лес не показался на следующие сутки.

Прошли ещё сутки, а всё осталось как прежде. Та же равнина, тёмная, непонятная. Тот же туман.

– Возможно, топтун ещё раньше ушёл с маршрута, – Первая не заметила, как произнесла это вслух, – он шёл слишком резво. Может, он объезжал…

– Что объезжал? – Любящая очнулась от мыслей.

Проводница пожала плечами:

– У топтунов свои секреты. И свои страхи.

– Он боится, – сказал Бесполезный, – он жалуется не на дорогу, он просто боится. Точнее, боялся.

Девушка поглядела на парня.

– Молодой человек знает, о чём говорит, – ответил искатель.

“Ну да, – думала девушка, – возможно, он знает”. Она ещё не совсем доверяла Бесполезному, но Терпеливый вызывал у неё уважение. "Что будем делать?" – хотела она спросить.

Но вовремя остановилась. Она здесь хозяйка, и только она решает, что делать. “Тебе должны доверять, – говорила ей бабушка, – если доверия нет, жди беды”

Эх, бабушка, бабушка.

Проводница вздохнула.

Потом постучала вознице.

– Посидим у костра, отдохнём, – объяснила она сидящим, – надо развеяться.

– Смотрите, озеро, – Любящая показала на маленькие желтые огоньки, – мы у самого берега.

– Это совсем небольшое озеро, – ответила девушка, – на карте таких нет.

Путники подошли к самой кромке.

Стояло безветрие, поверхность воды была гладкой, и слабо подсвечивалась – это резвились огнетелки, верткие, похожие на рыбок существа, внутри которых горел огонёк. Над водой стоял туман, лёгкий, словно душа, он почти не шевелился, чем только усиливал волшебство.

– Когда я была маленькая, – девушка смотрела на огоньки, – мама рассказывала сказку.

– Ну вот, наконец-то мама, – перебил её Терпеливый, – а то до сих пор была бабушка.

Первая улыбнулась:

– Может, вы её знаете. Про огнетелку и плавунца. Огнетелка всё что-то делала, занималась делами. А плавунец лежал на воде. День прошёл. Пришла ночь. Огнетелка зажглась, и уплыла по делам. А плавунец растерялся, опустился на дно и умер.

– Много ненастий делают крепче, а случится одно – и сломает, – объяснил Терпеливый, – такая мораль.

– Осталось понять, много у нас ненастий или одно, – съязвил Веселёхонький.

– Ну… – Терпеливый вздохнул, – ненастий у нас было много, дорога не близкая. Да и не только у нас, – ты это хотел услышать?

Веселёхонький не ответил.

Первая склонила голову набок.

Любящая, обычно такая разговорчивая, спустилась к воде.

Бесполезный сидел на подножке.

Туман, безветрие, тишина. Огоньки, которые блуждали в этом тумане, в этой тишине и безветрии, зонтик, шляпка которого слабо мерцала, добавляя загадочных розовых красок – всё это заставляло молчать.

– Скоро должна появиться река, – чуть слышно сказала Первая, – если мы её не объехали. Доедем до реки, найдём переправу. А найдём переправу – поймём, где находимся.

– Но если мы переправу объехали? – поинтересовалась Любящая.

– В таком случае надо доехать до холмов. А потом повернуть на Россыпь.

– Но как мы заметим, что подымаемся? Холмы не начинаются резко, – спросил Терпеливый.

– Топтун остановится. Он не пойдёт на холмы. Топтуны равнинные животные, и подыматься не любят. Он повернет на Россыпь, и мы доедем до Прихолмья. Минуя Долину.

– Точно? – переспросил искатель.

Проводница вздохнула:

– Давайте достигнем реки. А поедем по берегу – всё равно во что-то упрёмся, – она усмехнулась, понимая, как неуклюже сказала, – карта у нас под рукой, небо затянется – достану прибор. Не потеряемся, – Первая помолчала, и после добавила, – обещаю.

Терпеливый кивнул.

“Как же обстоятельства меняют людей” – думала девушка. Любящая и Веселёхонький, казавшиеся такими жизнерадостными пару суток назад, теперь приуныли, задумались. А Терпеливый, наоборот, приободрился, собрался и стал источником хорошего настроения.

– Нам нужен костёр, – Первая хлопнула по шее, чтобы раздавить твердотелку, а может, и насекомое. Причём в этом случае разница всё же была – на раздавленное насекомое никто бы внимание не обратил, а за твердотелку могли пожурить, те же стражи. Сами ездят на прыгунах, ползунов обдирают, а учат. Интересно, что бы они сказали о многочисленных крушинках, раздавленных по дороге? Или тянучках, из которых варят напитки?

Бесполезный был рядом. Пару раз оба нагибались за одной и той же веткой. Пару раз чуть не стукнулись лбами. Да, одна лампа, далеко не уйдёшь, и всё же…

– Вот чёрные ангелы, – сказал Бесполезный, возможно, желая начать беседу и не зная, с чего начать, – почему же они охотятся на людей? Если едят, значит они незримые. Зримый незримого есть не будет. Если незримые, почему же летают только ночью?

– А я почем знаю? – сухо ответила девушка, – спроси у искателя.

– Он в них не верит.

– А ты спроси.

Бесполезный повторил вопрос, но уже Терпеливому.

– Посмотри на летучую мышь, – искатель глядел на Россыпь, – душа незримая, но темнота для неё – лучшее время. Так и ангелы смерти, если они существуют. В чём я очень, конечно же, сомневаюсь, – Терпеливый задумался.

А парень пошёл на свет.

Веток насобирали мало. Стеблей тянучек, которые высохли, оказалось больше. Горели они не очень, но если разгорятся, то долго не затухали, и их положили на ветки.

– Давайте подумаем об опасностях, – предложила Любящая, обхватив свои ноги и наблюдая, как разгорается пламя, – пускай черных ангелов нет. А дальше? Что нам ещё угрожает?

– Разбойники в такое время не ездят, – сказал Терпеливый, – они боятся. В пылающие возможно, но ближе к Лесу.

Была одна банда прикрытых. Управлял ей хромой мужичонка с черной повязкой на глаз, бывший воин. Дороги перекрывали, шмонали проезжающие кареты. Всё то у них получалось, везде то они успевали, в том числе и удрать. Маршруты меняли вовремя, нигде не задерживались. Пытались эту банду накрыть, да бестолку. Уходили, и снова за дело.

И вот однажды устроили они засаду, по дороге, что идёт с Длиннолесья в Малое Приморье. Сидели и ждали. Да вот незадача – ехал дорогой самый известный воин, да не один – возвращался с другими воинами. С тех самых мест, где получил своё имя. С той самой победы, за которую получил. Звали человека Заговорённый. "Стоять! – закричали разбойники, – кто такие, откуда?" И ну шмонать. "Вы не знаете? – удивились проводники, – это известные воины, едут с победой. Не трогайте их, плохо будет". Струхнули разбойники, хотели уже уходить. Да мужичонка отговорил. "Спокойно, – сказал он товарищам, – чего вы боитесь? Посмотрите на небеса, вы же прикрытые, они нет. Шмонайте, глаза не откроют." Обступили разбойники первую карету, велели вылезать. Обшмонали одного, обшмонали второго. Подошли к третьему. "Это герой, – говорят проводники, не трогайте. Мастер меча, всё такое…" Остановились разбойники. Не знают, что делать – и обшмонать боязно, и уйти жалко. Но не растерялся наш мужичонка. Подошёл так вразвалочку, насвистывая, и только хотел запустить свою руку, глядь – а руки то и нет. Взвыл не своим он голосом, отступил от мастера, и бежать. А тот развернулся, и рубанул того, что стоял сзади. Ровно так рубанул, сверху донизу. Так две половинки и упали, с гулким таким звуком. Услышали воины, что что-то происходит, и напали на тех, кто был рядом. Завыли разбойники, раненые, целые, и разбежались. Да с той поры об этой банде не слышали.