зеленой лужайке перед мэрией. Большинство принадлежащих ему вещей было

распродано за копейки тут же, на улице, у входа в дом. На полу кажущейся

теперь большой комнаты лежали матрас с одеялом и пластиковые мешки с никому не нужной одеждой. Для того чтобы получить обратно залог, заплаченный

при въезде, он обязан был оставить помещение пустым и относительно чистым.

Из положительного в его жизни остались только сны, резко контрасти-рующие своей радостью и теплотой с холодом и безжалостностью окружающей

его реальности. Фактически каждую ночь ему снилось, что он живет в красивом

двухэтажном доме, окруженном высокими деревьями, с семьей, состоящей из

двух мальчиков и очаровательной жены Джейн. Когда он звал ее или думал о

ней, во рту почему-то оставался вкус клубники. Джон всегда любил детей, но

144

жениться как-то не успел. В его теперешнем положении выиграть в лотерею

выглядело куда более вероятным, чем возможность завести семью.

Проснувшись рано утром, Джон сбегал за кофе в открытую 24 часа за-бегаловку на углу и вернулся в квартиру. Владелец, китаец средних лет, долго

мялся, не желая отдавать ему залог. Только высчитав астрономическую сумму

за чистку ковра, с явным неудовольствием расстался он со ставшими уже род-ными вечнозелеными листками.

Джон решил сегодня же отправиться так далеко, куда сможет дотянуть

его пропахшая бензином и горелой резиной старушка «Хонда». Побродил на

прощание у океана, бросил старому ворчуну никелированную монетку, чтобы

еще когда-нибудь вернуться. Ближе к вечеру заправил полный бак и, отсалюто-вав безразличному владельцу колонки, выехал на бульвар к фривэю.

В одном из своих последних снов он звонил Джейн с работы, чтобы

предупредить о том, что задерживается. Проснувшись утром, почему-то вспомнил занятную мелодию, которая получилась, когда он нажимал на кнопки телефона, набирая номер. Джон насвистывал ее теперь на разные лады от нечего

делать, так как радио в машине давно не работало, а кассетника и тем более

СD-проигрывателя в ней никогда не было. Так он и ехал, измеряя дистанцию не

милями, а остановками, необходимыми, чтобы накормить пустые желудки: машины и свой. Почти к утру, когда даже очень крепкий кофе уже не помогал держать глаза открытыми, усталый странник повернул к расплывающимся перед

его усталыми глазами огням маленького городка в стороне от шоссе. У первой

же заправки, встав поодаль, выключил мотор и мгновенно уснул.

Проснувшись утром без привычного клубничного вкуса на губах, Джон

удивился, что спал без сновидений. Быстро умылся в туалете соседнего с бен-зоколонкой «Макдоналдса». Потом посидел немного в его зале, разглядывая

входящих людей, позавтракал булочкой с яйцом и вернулся к машине. Сев на

сиденье, он достал из карманов и разложил рядом с собой всю имеющуюся

наличность. Не густо. Если бы не заплатил до конца года за телефон, было бы

немного больше. Пришлось! Так как он продолжал искать работу, без номера

телефона ему бы даже не могли сообщить… об очередном отказе. Грустно стало. Чтобы приободриться, Джон начал напевать приснившуюся вчера мелодию, подыгрывая себе на телефоне как на музыкальном инструменте. С нескольких

попыток они зазвучали в унисон. Хотел еще раз повторить, но тут неожиданно

из мобильника раздался хорошо знакомый голос. Только дрожащий и взволнованный — Это Джейн, говорите.

И через секунду:

— Я вижу на определителе… Джон?

145

Джон от неожиданности почти крикнул:

— Да, я!

Женщина в трубке сначала расплакалась, а потом закричала радостно

кому-то в сторону:

— Ребята, это папа! Джон, что случилось? Где ты? Первый раз за все

эти годы ты не ночевал дома. Единственное оправдание, которое может тебя

спасти, это то, что она не меньше, чем на 20 лет моложе меня! О, Джон! Любимый, что произошло?

Джон искренне ответил:

— Я и сам не понимаю. Какая-то заправочная станция. Могу попросить

кассира, и он расскажет…

— Не волнуйся. Я найду тебя. Скорее дай ему трубку.

Джон толкнул захватанную руками дверь заправки, зашел внутрь и, протянув сидящему за стойкой служащему телефон, попросил:

— Объясните… как меня найти. Пожалуйста!

Тот не удержался и прокомментировал, качая головой:

— Такое случилось со мной только однажды, когда клуб «Лэйкерс» прои-грал финал. Но я хоть помнил город, в котором жил. Жена до сих пор зовет меня

алкоголиком. Представляю, что скажет ваша.

Он, глядя на карту, стал спокойно объяснять по телефону, у каких пунктов надо повернуть и какими шоссе лучше воспользоваться. Отмахнулся, видимо, от благодарности, попрощался и положил мобильник на стол.

— Уже выехала, с пацанами. Сколько их там у вас? Я слышал, как они

лупили друг друга. Похоже, не меньше дюжины. Правда, придется набраться

терпения: ехать им довольно долго. Занесло вас. Надо же так не рассчитать.

Как еще не убился и не убил никого? Хотя кто знает? Новости бы посмотреть!

Через несколько часов к заправке подъехала машина. Из нее выскочила явно на скорую руку одетая женщина и бросилась к Джону. Она обхватила

его за шею и повисла, задрав каблучки в воздух. Следом за ней из дверей, как

десант из бронетранспортера, высыпали орущие мальчишки.

— Доктор сказал, что тебе нельзя больше пить таблетки, которые он

прописал на прошлой неделе.

— Да? — удивился Джон. — Ну, если доктор сказал!

Какая из реальностей была настоящей, мозг понять не мог. Единственное, что Джон знал точно… Это была его Джейн. Ну, просто невозможно пере-путать с чем-нибудь этот вкус клубники!

146

Простите зА неудобствА

Посадка на самолет закончилась. Все пассажиры уже достаточно пе-реругались, укладывая вещи на полки, и теперь, недовольно поглядывая друг

на друга, наконец заняли свои места. Александр тоже устраивался поудобнее

в кресле, готовясь к длительному перелету. Он изо всех сил старался отогнать

наваливающуюся на него страшную сонливость, хотя бы до момента отрыва от

земли. Приятно было думать, что в такой ответственный момент безопасность

полета зависит и от его сказанной вовремя молитвы.

— Как взлетим, там, в небе, можно и поспать, — думал он про себя.

Александр со стыдом вспомнил свое сегодняшнее расставание с сыном. Всю дорогу от дома до аэропорта какая-то неудержимая сила пыталась

увлечь его в быстрый водоворот сна, но мысль о допущенной к ребенку несправедливости больно кусала совесть и не позволяла расслабиться.

Обидел! За что?

Мальчик боялся расставаться с отцом, когда тот улетал в команди-ровки, особенно после смерти матери. Всегда жался к нему во время сборов.

Сейчас Александр люто ненавидел себя за то, что, погруженный в свои мысли, он грубо оттолкнул сынишку, и ребенок отлетел в сторону, испуганный и несчастный. А тогда, в спешке, папаша этого даже не заметил. Более того, от-ругал мальчика, чтобы тот прекратил капризничать и не мешал! На прощание, поцеловав, сказал только:

— Слушайся бабушку!

Какой он после этого родитель!

Народ на этот полет собирался какой-то нервный. Это Александр

отметил про себя еще при регистрации, услышав случайно, как капитан воз-душного экипажа ругал за что-то бортпроводницу. Единственными цензурными

словами в его речи были: «Ты у меня полетаешь за границу!» и «Пошла вон!».

В салоне царило напряжение, сравнимое разве только с возбуждени-ем толпы перед дракой стенка на стенку. Пассажиры были почему-то раздра-жены и недовольны. Экипаж не уступал им в грубости и, не стесняясь, громко

переругивался между собой. Действующий на нервы, громкий, разноязычный

разговор заполнял все пространство вокруг. К нему добавился звук набиравших

обороты турбин. Захотелось удалиться от всего этого шума. И тут внезапно на