ладно! Не хочешь говорить — не говори! А этот… Влюбился в меня и, представляешь, прилетел из Москвы. Только вот Мирон его испугал, бедняжку!
Ольга перестала укладывать вещи и повернулась к сестре.
— Какое же ты чудовище!
Она стояла, часто дыша и крепко сжимая кулаки. Лицо ее побелело, и
губы слегка дрожали.
— А тот парень… год назад? Тебе мало? У матери сердце не выдержало, когда она случайно узнала.
— Врешь! У нее всегда было больное сердце! Это был обычный приступ! И не ты ли сама помогала мне писать письма?
— Я делала это только потому, что ты убеждала меня в вашей любви
друг к другу. Я хотела помочь тебе оторваться от этого страшного Мирона! А
ты… предала любившего тебя! И где теперь другой несчастный? Что вы с ним
сделали? Маша дурашливо пожала плечами:
— Понятия не имею. У Мирона спроси.
Ольга вспыхнула, подхватила сумку и выбежала из комнаты. Ей хотелось как можно скорее покинуть этот ненавистный дом, где так мучалась мама, где все пропитано чужим горем. Девушка быстро застучала каблучками вниз
по крутой лестнице. Спустившись вниз, она, проходя через кухню, машинально
взяла из корзины на столе яблоко и стала крутить его длинными тонкими пальцами, чтобы немного успокоиться. Переведя дух, молодая женщина бесцельно
побрела по бесчисленным хозяйственным помещениям пока наконец не попала
в гараж. Там Ольга увидела молодого крепкого мужчину, одетого охранником, который, подняв один из металлических блоков, устилающих полы, начал спускаться куда-то вниз, держа в руках пластмассовую бутыль и миску с вареной
картошкой. Она крикнула:
— Ты куда это?
— Да вот, Мария Владимировна, пленнику еду несу.
— Пленнику? А ну-ка… дай сюда. Я сама. Мне поговорить с ним надо. И
не заходи, пока не позову. Понял? Открывай!
— Вы бы поосторожней. Давайте я лучше с вами зайду, а то меня Мирон
убьет, если что случится.
И стал торопливо возиться с замком.
75
По тому, с каким трудом парень открыл дверь, было видно, что она
тяжелая и мощная. Ольга оттолкнула тюремщика в сторону и сказала:
— Без тебя обойдусь! Жди снаружи.
Видя, что тот замешкался, закричала:
— Ты что, не понял?
Охранник немедленно отскочил в сторону.
Ольга вошла. Поставила еду на пол и быстро направилась в угол комнаты, где на матрасе лежал мужчина. Запах в помещении стоял тяжелый. Ольга
невольно закашлялась, а увидев избитое лицо, в ужасе прикрыла рот ладонью.
— Что тебе нужно? — спросил человек, по голосу молодой. — Не душно-вато для тебя здесь?
Ольга неожиданно ответила:
— Я медсестра, мне привычно.
— Ты медсестра? В новую роль вживаешься?
Тут Ольга пришла в себя и стала быстро говорить:
— Слушайте меня внимательно и попробуйте поскорей поверить, так
как времени у нас очень мало. Я не Маша. Я ее родная сестра — Ольга. О вас
узнала случайно. Говорите, что я могу для вас сделать.
Олег со стоном приподнялся на руках и стал вглядываться в Ольгино
лицо. — Вы слышали? Времени нет! Быстро говорите, кому сообщить, потому
что в городе на помощь не надейтесь. Он здесь хозяин.
— Так странно все это… Ну, ладно. На работу сообщи…те. Какие глупости я говорю! Не знаю, кто может мне помочь. Москва далеко, а Мирон скоро
возвращается, и тогда мне конец. Есть у меня здесь, правда, один знакомый.
Водила. Из аэропорта вез в «Кедр». У него охранное агентство когда-то было.
Говорил, если помощь понадобиться, то звони. Володя Третьяков! Вот только
его визитку у меня забрали, когда… Ну, как же быть? Да, вспомнил! В «Кедре»
его номер телефона знают. Когда кто выезжает — ему звонят. Девчонки из регистрации.
— Хорошо! Я все поняла. Попробую что-нибудь сделать.
Ольга шагнула к двери, взялась за ручку, но остановилась и спросила:
— А как вас зовут?
— Олег!
— Держитесь, Олег! Да… Вот вам еще яблоко.
И вышла.
Маша смотрела из окна, как за ворота выезжала машина, которая
должна была отвезти Ольгу в город. Сестра не захотела задержаться даже на
76
день. Сухо попрощалась, поблагодарила за транспорт и отбыла. Родные сестры. Близнецы. И такие разные. Одной ничего не надо. Другой нужно все!
Маша спустилась на первый этаж. Вызвала охранника Сашу.
— Ну что, как там наш пленный?
— Да вы же сами ему еду недавно относили. Жив пока.
— Я относила еду? Да ты с ума сошел! А ну-ка погоди… Во сколько, ты
говоришь?..
У стойки регистрации стояли несколько человек. Ольга бросила на
ходу: — Мне только спросить! — не обращая внимания на протестующие возгласы, она обратилась к сидящей на стуле девушке, вяло перебирающей разложенные перед ней бумаги.
— Не могли бы вы мне помочь. Я ищу Владимира Третьякова. Дайте мне
его телефон или позвоните сами. Это очень срочно.
Девушка не ответила и, не поднимая головы, продолжала что-то искать на столе. Полная дама, стоявшая до этого неподалеку, подошла к стойке и
демонстративно оттеснила Ольгу в сторону.
— Мы вообще-то до вас уже здесь были.
— Мне не нужен номер, я просто хочу узнать телефон водителя.
— Не отвлекайте человека, — вмешался еще один из стоящих. — Не видите, она работает!
И тут неожиданно, сверкнув безукоризненным слоем лака, ухоженные
пальцы положили на стойку небольшой клочок бумаги с цифрами.
— Вот, возьмите.
— Здесь давайте и поговорим, — сказал Владимир, усаживаясь за стол
и указывая Ольге место напротив себя. Тут тихо и кормят честно. Только спокойно, по порядку и подробно. Не удивительно, что парень прилетел аж из
Москвы, — улыбнувшись, добавил он, поглядывая с восхищением на девушку. –
Для такой красавицы любое расстояние проделать не помеха.
— Не все так просто. Сейчас я объясню, — сказала Ольга и начала рассказывать.
Часть третья
Деревья отбрасывали длинные тени, которые, шурша потревоженной
ветром листвой, скользили, как волны прибоя, по траве аккуратно подстрижен-ного газона. Его порывы время от времени заставляли взлетевшие листья беспорядочно метаться среди низкорослого кустарника. Слившись с движущимися
77
тенями, от забора отделилась темная фигура, быстро переместилась к стене
дома и тут же растворилась на ее фоне.
Саша прислушался. Он спал чутко. Привычка осталась со службы. После случая в соседней роте. В память врезались бледные, без кровинки, как
посыпанные серой мукой, застывшие лица ребят. Все, включая часового, крепко
заснули в палатке после тяжелого боевого дня. Вырезали. И никто не услышал.
В плен его тоже взяли спящим. Сейчас тихие, неясные звуки исходили из гаража.
Саша босиком осторожно вышел из своей комнатки, расположенной в хозяй-ственных помещениях прямо за гаражной стенкой. Это был его пост, с которого
он никуда не отлучался с тех пор, как привезли пленника, и хозяйка приказала
его охранять. Пройдя по короткому коридору, он осторожно заглянул в огромное
гаражное помещение, заполненное машинами. В дальнем его конце какой-то человек освещал фонарем, один за другим, металлические листы на полу.
— Люк ищет!
Саша вытащил из прикрепленного к ноге чехла нож и затаился. Тем
временем человек нашел наконец ручку люка и начал его открывать. В этот
момент, когда обе его руки были заняты, Саша беззвучно бросился на него.
Нож должен был войти в грудную клетку так, как если бы били по плетеной
корзине, с провалом. Саша знал это ощущение не из рассказов. Но провалился
он сам. Рука проскочила мимо цели, едва зацепив материал защитной куртки
противника, который оказался значительно серьезней, чем он предполагал. В
следующий миг он почувствовал страшный, останавливающий дыхание удар и
рывок, сбрасывающий его вниз, в подвал…
— Быстро очнулся, — услышал он голос. — Где ключ от двери?
