— Джереми хочет отметить день рождения в коттедже за городом. Мы будем там не одни, его родители будут там вместе с нами, — пообещал Эдди. — Можно мне, пожалуйста, поехать вместе с ними?

— Ты в нем хорошо уверен? — обвела сына подозрительным взглядом. — Уверен, что с вами там ничего не случится?

— Конечно! К тому же, я постоянно буду на связи!

Отпрашиваться было нелегко. Но несмотря на это, Эдди все же смог благополучно встретить Хэллоуин вместе с одноклассниками.

Без сомнений, это была лучшая ночь, позволившая ему насладиться свободой вне всяких запретов. Ночь, которая впервые за большой промежуток времени позволила ему почувствовать себя членом чей-то компании и, в конце концов, обрести друга.

Вспомнив о Монбери, уголки губ Эдди приподнялись в улыбке. Обхватив подушку двумя руками, он прижался к ней так, как к Монбери пару часов назад. Страх, что однажды их общение могло кем-то прерваться, пугал его. Он совсем не хотел оставаться в этом бесцельном сером мире… в одиночестве. Уж лучше умереть и переродиться привидением, прямо как Монбери.

“Это твоя судьба, Монбери” — 7 глава

— Эдди, ты в школу не опоздаешь?

Николь бесцеремонно ворвалась в комнату сына и откинула одеяло в сторону, но Эдди остался лежать неподвижно. Мертвенно спокойно. Едва дыша.

Его кожа была бледной и отдавала легким холодом при соприкосновении с кожей Николь. Но, несмотря на это, Эдди был в сознании, иногда моргал и без интереса наблюдал за действиями матери.

Но Николь ничего не предпринимала. Лишь в начале, притронувшись к его лбу, она удивленно вздёрнула брови, а убедившись, что с Эдди все в порядке, поспешила напомнить о недоделанных уроках.

— Вставай и одевайся. Ты ещё не доделал уроки? Помнишь, что я тебе сказала несколько часов назад?

Как и всегда, мать Эдди была больше взволнована его неуспеваемостью в школе. Ее всегда волновали оценки больше, чем здоровье сына. Хотя она и была матерью, порой волнующейся за него, все же успеваемость в школе, воспитание и усидчивость она ценила больше всего.

Неоднократно, она напоминала ему о части его школьных приятелей, которым явно повезло больше с родителями. Их оценки были выше, знаний в голове больше, а навыков от общеобразовательных кружков еще больше.

Завидуя родителям этих детей, Николь даже записала Эдди на пять различных секций. Уж больно ей хотелось чтобы Эдди был лучшим среди других. Самым умным, самым ловким, самым сильным и уметь много того, чем не владели другие дети.

Но у Эдди едва получалось справляться хотя бы с одним из кружков. Шахматы казались ему скучными, баскетбол слишком выматывающим, иностранные языки не дающимися, а кружок гончарного искусства просто невыносимым!

Другое дело — техническое творчество. Там он хотя бы мог изготавливать модели роботов или самолетов, или однажды взять и создать свой собственный летающий телефон! Он бы спрятал его на верху шкафа или люстры и мама бы точно не смогла найти его там и отобрать.

— Ты меня слышишь? — почти крикнула Николь. — Сегодня — понедельник, а значит новая неделя. У тебя по расписанию баскетбол, немецкий, а в шесть часов — лепка. Немедленно вставай, Эдди, и доделай все свои уроки! Больше я не стану повторять!

Громко хлопнув дверью, Николь вышла из комнаты и пошла на кухню — готовить для Эдди завтрак.

Овсянка на воде, бутерброд с маслом и сыром и зеленый чай встречали Эдди на кухне каждое утро. Иногда он думал, почему именно овсянка? Мама ведь прекрасно знает, как он ее ненавидит! Но здоровый рацион для Николь был превыше всего. Она и сама ела эту овсянку, ведь за столько лет привычный вкус хлопьев на языке давал ей возможность быть ближе к Богу.

“Правильно питаться, правильно воспитывать ребёнка, правильно жить — ведь только так можно попасть в рай?” — рассуждала она, отправляя пряди волос себе за ухо. Но так ли близка она была к нему, изо дня в день взращивая в себе зависть?

Несмотря на столь суровый подход к жизни, Николь желала обратного.

Она искренне полагала, что путь к счастью лежит через заросли кустарников, жгучие пески в пустынях, палящее солнце и глубокие воды. Лишь страдая, можно заслужить право на счастье. И, каждый день проходя через подобное, Николь верила, что однажды Бог услышит ее и позволит быть ей счастливой.

— Я заслужила право на счастье! — вторила она перед сном каждый вечер. — Я воспитываю сына одна, работаю не покладая рук, хожу в храм, молюсь и соблюдаю заповеди, очищаю мир от нечисти и живу не для себя, сколько для Эдди, так когда же настанет тот миг, когда смогу я быть счастлива? Разве не заслужила за столько-то лет?

Но ответов найти не могла. Не стать счастливой, ни нарушить запреты. Ни туда, ни сюда.

Эдди тоже был сам не свой. Минувшая ночь заставила его прочувствовать холодящий ужас во всем теле. Он был почти на волоске от смерти, ведь после ухода Монбери, он остался один на один с его отцом.

Пребывая во сне, он вновь увидел как большая синяя рука осторожно высовывается из под белых рукавов накидки и тянется к его лицу и видел, как разъяренные глаза графа Дорингтона готовятся испепелить его на месте. А он всего-навсего хотел обняться со своим новоиспеченным другом.

— Что ты уже успел вынюхать?! — зло спрашивал Дорингтон. — Как много мой сын успел разболтать тебе, человек-враг?

От каждого брошенного в его адрес слова, конечности Эдди тряслись, подобно осиновому листу. Он хотел бы отвести глаза, но не мог. Взгляд приковался к испепеляющим его черным прорезям накидки графа.

— Я… н… ни… ниче… зна… — заикался он. Страх слишком сильно сковал его тело.

От небывалого ужаса, Эдди внезапно ощутил окутывающее тепло внизу живота. Желтая жидкость вылилась наружу и моментально впиталась в корку снега на земле.

Увидев это, Дорингтон рассмеялся. Пожалуй, это был первый раз, когда встреча с человеком заканчивалась его полной победой. Оставалось дело за малым — стереть мальчонке память, и дело с концом. Привидения, хоть и ненавидят людей, все же милостивы и не заинтересованы в их убийствах.

— Страшно тебе, человек? — подлетая к Эдди, спросил Дорингтон. Столпившиеся вокруг них привидения в момент скинули с себя белые накидки, показав свое посеревшее лицо.

В один миг лес заполнили шумы смеющихся привидений. Холодные и скрипучие, противно смеющиеся и мертвенно подрагивающие тела окружили Эдди со всех сторон. А недавняя поляна, на которой он резвился с Монбери, теперь и вовсе… казалась пугающей.

— Не бойся, человек, — тихо проговорил Дорингтон. — Мы — не люди. Безжалостные убийства не по нашей части.

Но к счастью Эдди, Дорингтон не успел свершить задуманное. В самый пугающий момент, когда безысходность и отчаяние закрались в его сердце, из-за ветвей деревьев показался луч наступающего солнца. Луна отступала, скрываясь за серыми облаками.

Сжав под собой одеяло, Эдди тихо всхлипнул.

Он трусливо сбежал, будто случившееся в лесу только его вина! Но что самое страшное, граф Дорингтон, вместе с остальными привидениями, вероятно, мог… отследить его.

Накрывшая волна страха, ввела Эдди в состояние отчаяния. Он совсем не видел выхода. Ему казалось, что в любой момент привидения могут найти его и закончить начатое в том проклятом лесу. Словно собаки, смогут найти его по запаху и следу. А он ведь еще и отдал Монбери свою шляпу!

Пусть и тот факт, что граница между их мирами стабилизировалась, это совсем не значило, что теперь Эдди был в безопасности. Они — призраки, злые сущности, монстры в загромном мире, а значит, могли найти другой способ достать его в мире людей.

Присев на кровать, Эдди дрожащей рукой вытер намокшие глаза. Пусть его жизнь бессмысленна и скучна, а он в ней одинок, но ему совсем не хотелось умирать “вот так”. А самое паршивое во всем этом было то, что попытайся он спасти себя, он бы обязательно нарушил обещание, данное Монбери и, в конце концов, потерял бы его навсегда.