— А потом? — спросил он.

— Потом нам неизвестно, может быть искоренят, а может быть еще что-то, — нехотя ответили ловцы.

— Отдайте его мне, — сказал он.

Ловцы, которым стоны и крики кота порядком надоели, ответили:

— Да забирайте! А документ у вас на него есть?

Он сделал вид, что ищет этот документ в карманах пальто. Но ничего не найдя, ответил:

— Наверное, оставил дома.

— Нет, без бумаги кота отпустить не можем, — ответили ловцы. — Вы же должны знать, что по последнему предписанию управления надо иметь при себе подлинники всех документов личного значения.

Кот затих, как будто понял, что решается его судьба.

Он еще раз порылся в карманах, достал оттуда случайный обрывок обертки от еды:

— Вот это годится? — и протянул бумажку одному из ловцов.

— Это удостоверение на кота, — добавил он и пристально посмотрел на ловцов.

Повертев бумагу в руках, ловцы ответили:

— Эта бумага годится.

Они высвободили кота из пут, а тот, обезумев от страха, кинулся в проулок и исчез в наступающей темноте.

Немного постояв в недоумении, ловцы переглянулись и, не понимая, что они здесь делают, спохватившись, сели в фургон и укатили восвояси.

Он подумал:

— Зачем коту понадобилось забираться почти в центр? Может быть, у него здесь были старые друзья и подруги, а может быть, когда он был аристократом, здесь он обретался, то есть жил в полном достатке и с комфортом.

На следующее утро кот на чердак не явился. Не появился он и через день. Недели две он каждое утро ждал его прихода, но кот не появлялся. Наверное, он снова вернулся к скитаниям и голодному существованию. Кота было жалко.

Издевательства над котом

Пацаны привязали доверчивому коту к хвосту пустые консервные банки. Кот сначала флегматично смотрел на это безобразие, но когда стал двигаться, ему это не понравилось. Для пацанов от вялого кота эффекта было мало. Они начали пугать кота для придания ему стимула к бегу. Кот побежал, все загремело. Банки застряли в какой-то расщелине. Взрослые спасли кота. А пацанам было выдано наказание каждому, что полагалось в семье за такие проказы. В дальнейшем такие шутки во дворе находились под запретом. В этой проказе он принимал пассивное участие, но попало за это ему серьезно.

* * *

В то утро, выбравшись на воздух, он обнаружил на улице бригаду рабочих, монтирующих на фасаде дома мемориальную гранитную плиту. Из разговоров стало ясно, что торжественное открытие мемориала запланировано на середину дня. Пока он бродил по своим знакомым местам, доска была уже установлена и он застал финал торжественного мероприятия.

На стене дома у входных дверей красовалось плита с барельефом бородатого с усами лица в профиль. Ниже находилась надпись: «В этом доме жил и работал выдающийся музыкант». Далее следовало его имя. Внизу текста крест на крест изображались две флейты. Судя по годам, время проживания и работы выдающегося музыканта было недолгим. И можно было предположить, что маэстро был уникальным человеком, если в неполные сорок лет стал таким знаменитым.

Внизу под плитой прямо на снегу лежало несколько букетиков цветов. Участники мероприятия уже потихоньку расходились. У доски круглый человечек что-то эмоционально объяснял скромно одетой женщине с миловидным лицом.

— Мы обязательно это сделаем. Это наш долг перед маэстро, перед вами. Наш банк, как старейший на этой территории, непременно профинансирует этот центр. Я вас настоятельно прошу подготовить обращение и собрать подписи, — тараторил круглый человечек.

— Да, конечно, мы постараемся. То есть я постараюсь. Мужа многие знали, они подпишутся обязательно, — отвечала миловидная женщина.

— Нет. Всех подписей не надо, пожалуйста, только жильцов вашего дома. Это важно. Центр будет рядом, прямо здесь. Обращение нам поможет все действия согласовать с администрацией, — продолжил круглый человечек.

Он внимательно наблюдал за происходящим и обнаружил, что круглый человечек нагло обманывает миловидную женщину, а та, в свою очередь, знает, что ее обманывают. Это открытие поразило его — что-то здесь нечисто. Но что-либо более подробно узнать об этом ему не удалось. Человечек быстро попрощался и, ускользая от его взгляда, направился к своему лимузину. А миловидная женщина тихонько прошла мимо него, чуть скосив глаза в его сторону, и в ответ на его молчаливый вопрос-недоумение, как бы здороваясь, кивнула ему головой. Теперь он хоть кого-то знал в этом доме.

* * *

Сегодня он проснулся очень поздно — в чердачное окно уже заглянуло зимнее солнце. Сами собой сложились строчки:

— Зима идет, снега белеют,

Морозный воздух свеж и чист.

О лете многие жалеют —

Играл на флейте гармонист.

Теперь в мороз не поиграешь,

Другие нынче времена,

И рукавицы не снимаешь,

И шапка зимняя нужна…

Но прочесть их было некому.

Резкий неприятный запах ударил в нос, да так сильно, что его затошнило. Этот запах ему был знаком — кисловато-резкий от немытого годами тела, нестираного белья и одежды. Это был запах «СС». Так сокращенно в быту называли социальных странников, а точнее бездомных.

В центре города их практически не было, но на окраинах «СС» можно было встретить частенько. Правительство и административные органы ими практически не занимались, видимо, из-за их безобидности с политической точки зрения.

Он огляделся, внизу прямо на теплоизоляции лежало существо в грязной, страшно замусоленной одежде. Прическу, если это можно было назвать прической не стоило и описывать, за отсутствием таковой. Заскорузлые руки с черными от грязи ногтями торчали в разные стороны. Существо похрапывало и чувствовало себя в чердачном тепле очень счастливо. Кроме дикого запаха, он ощутил еще и перегар от приличной порции нулевого тоника. Первая мысль, которая пришла ему в голову, это был вопрос — как «СС» попал сюда? Сам он с большим трудом, путем наблюдений и использования своих способностей, получил коды для открывания входных дверей дома. Скорей всего, «CC» пустила сюда сердобольная старушка, пожалев его из-за сильных холодов, а может что-то еще помогло ему.

Среди горожан существовала поговорка: «Если встретил ты "СС" — убегай из этих мест». За одним потянутся другие.

Стараясь не дышать глубоко, он быстро собрался и выскочил на воздух. Мороз освежил его, и теперь ему представилась возможность поразмышлять о сложившийся ситуации.

Во-первых, он лишился более-менее комфортного жилья, да еще в самый разгар зимы. Во-вторых, почему он не использовал свои способности и тихо, мирно не избавился от пришельца? В-третьих, теперь он сам стал почти «СС», и если что-либо не придумает, в ближайшем будущем может опуститься до уровня настоящего бездомного. Эти три пункта волновали его так сильно, что история, связанная с установкой памятной доски, отошла на второй план.

Покрутившись по родному кварталу и немного промерзнув, он заглянул в местную забегаловку, где за столиками отогревались редкие посетители. В основном здесь попивали тоник от первого до самого слабого номера. Наливали по недельному лимиту, очень строго, и без браслета здесь, как говорили завсегдатаи, — «не катило». Ему захотелось спокойно посидеть и отдышаться, пришлось повнушать, и ему налили полную кружку среднего номера.

— Почему ты не прогнал пришельца? Почему? Слабак. Чего тебе это стоило? Это ты мог сделать легко и просто. — Такие мысли кружились в его голове. — Почему? Ты не хотел насилия? Да, не хотел. Но человек этот никчемный, да и насилие это, можно сказать, слабенькое, слабенькое. Нет, для «СС» это сильное насилие, причем внесистемное, негосударственное. Ниже его на социальной лестнице никого нет. Пришелец внесистемен. Вот. Вот это и помешало тебе.