Крупный мужчина замолчал, подбирая нужное выражение для своего возмущения, а дедуля нетерпеливо спросил:

— Ну, что за неприличное видение вам изволили показать? Не томите коллектив, рассказывайте?

Крупный мужчина сосредоточился и продолжил:

— Будто бы я сижу со своей любимой удочкой, рыбалю, а на берегу русалки на ветвях расселись.

— Во множестве сидят или не очень? — нетерпеливо дознается дедуля.

— Не очень, но точно не сосчитать, — отвечает крупный мужчина.

— Поди и леший там бродит? — ехидно задает вопрос большая дама. — И избушка на курьих ножках с хозяйкой на берегу маячит?

— Вижу, не уважаете вы чужие сны, — сердито отвечает крупный мужчина.

— Уважаем, уважаем, — сказал дедуля. — А что же дальше-то было?

— А дальше… — продолжил крупный мужчина, — дальше так и прорыбалил я с хвостатыми подружками. У меня клюет, а они смеются, мешают подсечку сделать. Всю рыбу распугали. А то еще взялись хвостами поверх воды бить. Шум, плескотня идет на всё озеро.

— Так и без рыбки остались? — интересуется дедуля.

— Так без рыбки «лечсон» и закончился. Я, конечно, претензию конторе накатал: мол, сон неправильный сделали. А они отбиваются, говорят, что такие ассоциации у меня самого в голове переплелись. Не виноваты они, что так у меня внутри, в мозге сложилось. Главный — тот, который администратор, — вежливо мне полчаса объяснял, что работают они над программируемым сном и что через несколько лет всё будет хорошо. Плюнул я на это дело и с тех пор в контору не хожу.

Принесли пирожное. Что-то накручено сверху, вроде лесной поляны, усыпанной ветреницей и еще какими-то цветами. Компания оживилась.

— О! — произнесла бодрая старушка. — Красиво, только как это кушать? Жалко губить такую красоту!

— Красота для того и создана, чтобы ее потреблять. В хорошем смысле этого слова, — по-деловому произнес крупный мужчина и ложечкой отломил лепесток белого цветка.

— Что-то раньше не замечала в тебе такого циника, — нарочито серьезно заявила большая дама. — Красота создана для созерцания и пробуждения лучших качеств.

— Позвольте, позвольте, — пробуя фиолетовый цветочек, включился в диалог дедуля. — Красота создана для получения эстетического удовольствия, а это, кроме всего прочего, и для пищевого удовольствия.

— Пищевого удовольствия? Да, наверное, так и есть, — скороговоркой произнес мужчина средних лет. — Чуть сладковато, но в целом вкус приятный и глаз радует. А если говорить по-простому, что глаз радует, то и красиво.

— А может быть красота некрасивой? — как бы размышляя вслух, произнес дедуля, поглощая последний цветочек на глазированной поверхности пирожного.

— Некрасивой красота не бывает, — без сомнения произнес крупный мужчина. — Это уж вы чересчур усложнили, так сказать, перемудрили, дорогой друг.

— Может, и перемудрил, но попробую пояснить свою мысль, — и дедуля повернулся в сторону парка. — Вот, взгляните на участок вот тех стройных деревьев. Уж не знаю, как их садовники или зеленый архитектор вырастили или оставили от когда-то бывшего здесь леса, но выглядят они весьма изящно, то есть красиво.

Дедуля выдержал некоторую паузу, чтобы вся компания как следует рассмотрела предмет обсуждения, а затем продолжил:

— Красиво, не правда ли?

Компания не возражала против такой оценки стройных деревьев.

— А я, как человек, когда-то хотя бы косвенно относившийся к лесному делу, могу сказать, что это хорошая деловая древесина.

— Деловая древесина? — вопросительно произнесла большая дама.

— Вот именно — деловая древесина. Посмотрите-ка: стройные, ровные стволы, диаметр и длина как по стандарту.

— Вы что, хотите их спилить? — недоуменно спросил крупный мужчина.

— Нет, что вы! — возразил дедуля. — Кто же это нам позволит в охранной зоне?

— Слава богу! Мы в охранной зоне! — пошутила большая дама. — А то бы нас заставили заготавливать деловую древесину.

— Шутки шутками, а я хотел сказать, что красота — понятие относительное. А вот теперь взгляните на то одинокое, далекое дерево. Видите, стоит корявое, изогнулось всё под ветрами и дождями? Совсем не похожее на те стройненькие, хотя и одной породы.

— Вы хотите сказать, что то корявое тоже красивое? — переспросил дедулю крупный мужчина.

— Вот именно, — подтвердил дедуля. — А эти стройные хороши для производства материалов.

— У вас, дедуля, логика не очень правильная. У вас одно и то же может быть и красивым, и просто деловым, некрасивым. По-моему, вся природа красива, — заключил крупный мужчина.

— Да, наверное, вся природа красива, а мы — люди — разве не природа?

Компания задумалась.

— Если вся природа красива, тогда и мы все красивые, — подытожил дедуля.

— И та, что с Откиным сидит? — спросила гламурная дама. — По мне, так не очень. Этому Откину уж совсем не соответствует.

— Тише, тише! Они могут нас подслушать, — переходя на шепот, произнесла большая дама. — Как-то неудобно обсуждать соседей. Да и эта спутница литератора не замухрышка: одета прилично, я бы сказала, даже стильно, хотя в нынешней моде я плохо разбираюсь.

— Вы, я полагаю, считаете, что ее лицо некрасивое? — дедуля задумался и продолжил: — А вот ваш литератор сидит с этим лицом и беседует. Что бы это могло значить? Давайте поиграем в фантазии, порассуждаем на эту тему, — улыбнулся дедуля.

— Ничего не значит, — буркнул крупный мужчина. — Это может быть деловая встреча. Этому литератору надо где-то печататься, деньгу зарабатывать — вот этим он и занимается. Это некрасивое лицо, наверное, из редакции или из типографии. Всё примитивно просто.

— А давеча нам мадам сказала, что спутница литератора, наверное, по уши влюблена в него. Кажется, вы так выразились? — спросил дедуля, обратившись к гламурной даме.

— Ну и что? — возразил крупный мужчина. — Если она из редакции или из типографии, разве она не может влюбиться? — и сам себе ответил: — Может. И встречаться по делам может.

— Сидеть больше часа, потреблять изысканные блюда, пить дорогое вино и обсуждать объем тиража и дизайн книги? Что-то не очень верится, — не сдавался дедуля.

— Ну, тогда пусть будет влюбленность, — согласился крупный мужчина. Мне, собственно говоря, всё равно, чем они там занимаются, лишь бы нам не мешали.

— Тогда, с вашего позволения, будем считать, что в этом лице, точнее — женщине ваш Откин нашел что-то красивое, какую-то изюминку, — продолжил рассуждать дедуля.

— Душа у нее, наверное, красивая, и готовит она, может быть, хорошо, — добавила большая дама. — Вас, если вкусно накормить, так вы сразу влюбляетесь!

— Да, сразу, — согласился крупный мужчина. — А что же голодному делать? Ему на пустой желудок никакая любовь в голову не лезет.

— Вы что, не насытились? — удивилась бодрая старушка. — Это ж надо! — она обратилась к мужчине средних лет и произнесла: — Можно, конечно, еще что-нибудь заказать для нашего большого джентльмена.

— Нет, что вы, мадам! Я сыт, а про голод я сказал в смысле любви.

— О любви можно было бы и погромче сказать, а то всё шепчетесь, любовь свою скрываете. Это неправильно, — грустно заметила бодрая старушка. — Хотя я, наверное, неправа: не стоит кричать о любви — эдак и напугать ее можно.

* * *

— На первых порах карьера моя сложилась удачно. Двигался я по служебной лестнице, как говорится, неуклонно, — продолжил Крео. — Инициативничал в меру, старался руководство не подавлять. Вперед не выскакивал опрометчиво и сзади не плелся. Создавал, как мог, деловую, творческую атмосферу и во всех общественных делах участвовал безотказно. Где-то к тридцати приобрел репутацию инициативного, исполнительного работника. — Крео прервал свой рассказ и спросил: — Может быть, закажем еще чего-нибудь?

Она в ответ пожала плечами и произнесла:

— Как хотите. Только немножко.

— Только немножко, — повторил он. — Может быть, фрукты?

— Может быть, — ответила она.