– Привет, – выдавила я.

– Привет, – он перевёл ошалелый взгляд с меня на покачивающегося Филиппа рядом. – Что-то случилось?

– Да… нет… я рассчитывала на приёмный покой больницы… или госпиталя… или как тут у вас называются места, где оказывают помощь раненым людям…

– Он ранен? – Ормонд отложил газету со стаканом на столик, поднялся, шагнул к нам.

– Да… – чёрт, это ж надо так промахнуться!

– Нет, – неожиданно возразил Филипп.

– Да, – повторила я твёрже. – Пулевое ранение. Кажется, в плечо. Я, правда, не посмотрела, осталась она там или прошла навылет…

Брови Ормонда поползли на лоб от таких вестей. Ну да, не каждый вечер к тебе вваливается без приглашения недоадара со словившим пулю сочетаемым.

– Больница в Перте есть?

– Есть, но… – Ормонд бегло, не прикасаясь к пропитавшейся кровью ткани, осмотрел рану.

– Что, без страхового полиса туда не берут?

– Будут вопросы. Попросят документы. И ваша одежда…

Я глянула на платье. Ой, точно…

– Люс остался там…

– Возвращайся к нему, – Филипп наконец стряхнул мою руку со своей. – Спуститесь в кабинет и проверьте те шкатулки. Они заперты… пожалуй, я бы в них и спрятал, будь я на его месте. Для него это – приятное романтическое увлечение, и только. Большого значения он ему явно не придаёт.

– А как же ты?

Да он еле на ногах стоит! Ещё и хорохорится.

– А я подожду… где-нибудь, – Филипп окинул стены квартиры Ормонда тоскливым взглядом, словно полагал, что его вышвырнут за дверь, едва я скроюсь с глаз.

– Фил…

– Раз ввязались в эту авантюру, надо довести её до конца. Иди.

А ещё отмахивается от меня, как от мухи!

– Иди, Варвара.

– Иди, если надо, – поддержал Филиппа Ормонд. – А мы тут… разберёмся. В пабе иногда тоже… всякое приключалось.

Шмыгнув носом, я отступила к самой двери, закрыла глаза и взмолилась всем местным богам, чтобы перенестись по обратному адресу, а не куда-то в ебе… очень далеко. И никого из оставшихся в комнате мужчин не зацепить. И…

Вспышка. Раздражающий звон в ушах. И дивное ощущение секундного падения в никуда.

Кажется, понимаю, почему адары предпочитают перемещаться в зафирах.

Хвала Анайе Плетущей – и плевать, что нынче её почти не упоминают всуе, – вернулась я чётко в спальню Николаса. В моё отсутствие Люсьен зря времени не терял. Справился с противником – впрочем, было бы странно, если бы парень, зарабатывающий деньги на драках по заказу, проиграл лощёному хлыщу, не выпускающему карты из рук, – отодвинул опасную игрушку подальше и теперь деловито раздевал оглушённого Александра.

– Ты что делаешь?

– Где Филипп? – вопросом на вопрос ответил Люсьен.

– Оставила в надёжных руках, – вдаваться в подробности я не стала.

Дверь Люсьен успел закрыть и свет притушил, вероятно, чтобы внимания поменьше привлекать.

– Дело-то закончить надо.

– Вот и Фил мне то же самое сказал.

– И лезть обратно в окно, а потом в окно кабинета мне как-то неохота.

А фрак сразу уравняет его с гостями. Логично. И роста они с Александром почти одного.

Совместными усилиями мы сняли с Александра фрак, жилет и рубашку, а после оттащили его в гардеробную и заперли. Люсьен наскоро переоделся, рассовал по карманам отмычки и прочие полезные инструменты, лежавшие в его куртке, пригладил встрёпанные волосы. Выглядел он, конечно, далеко не так элегантно, представительно, как Филипп, но для обстоятельного облачения по всем правилам у нас не было ни времени, ни знаний.

– А револьвер? – спохватилась я в последний момент. – Кстати, ты им пользоваться умеешь?

– Нет, – Люсьен не стал изображать спеца по огнестрельному оружию. – Я и видел-то похожий от силы раза два. В Фартерском домене они не распространены… пока, – он покосился на дверь гардеробной и пинком загнал револьвер под кровать.

И правильно. Может, у Санька была заготовлена отмазка на случай, если бы его застукали свободно разгуливающим с пушкой за поясом, а нам сочинять таковую некогда.

Гости и впрямь растеклись неравномерно по всему первому этажу, то ли заскучав в стенах двух помещений, то ли не желая толпиться в оных одной кучей. Где-то поблизости играла музыка, нестихающий шорох голосов доносился, казалось, со всех сторон одновременно. Лакеи из холла исчезли и некому было следить, кто откуда выходит и кто куда заходит. Мы с Люсьеном беспрепятственно спустились в холл, смешались с общей массой и отправились на поиски кабинета. Двигаться от помещения к помещению приходилось неспешно, хотя больше всего хотелось промчаться по всему этажу, схватить указанные Филиппом шкатулки и, не вскрывая их, поскорее свалить отсюда нахрен. Не забывать улыбаться всем встречающимся на пути, кивать и притворяться, будто мы всех знаем, всех помним и офигеть как рады всех видеть. Люсьен справлялся с этой задачей не хуже Филиппа, так что, может, зря Майя его забраковала. А что оттенок кожи несколько темнее, чем у всех присутствующих мужчин… прямо уж разглядывать кто-то будет в искусственном освещении.

В доме Беллендора кабинет совмещался с библиотекой, небольшой, освещённой парой ламп на столиках да пламенем в камине. К счастью, до кабинета гости ещё не добрались, но уже активно тусили в соседней с ним гостиной размера меньшего, чем та, в которой приглашённые собирались по прибытию. Мы осторожно прошмыгнули в библиотеку, плотно закрыли дверь и принялись за торопливые поиски.

Массивных деревянных шкатулок нашлось аж шесть штук по всему помещению, стоящих в самых разных местах. Запертыми оказались только три. По весу судить трудно, кроме писем с фотками внутри могло лежать что угодно, любая памятная ерунда. Конечно, я бы могла телепортироваться отсюда вместе с Люсьеном и всеми этими ларцами сразу, но…

Виргил строго-настрого наставлял не поддаваться порыву сгрести всё в охапку и дать дёру. Если бы письма лежали открыто в ящике стола, тогда ладно, забрал и ушёл. Однако если спрятаны они в любом мало-мальски крупном предмете, то его исчезновение привлечёт ненужное внимание. Чем позднее Николас хватится пропажи, тем лучше, потому как хватится не только он, но и тот, от кого получает информацию угрожающий принцессе человек.

А тут этих предметов три штуки. И, может статься, Филипп ошибся.

Не будешь же в случае неудачи возвращаться, так ведь?

Я встала на стрёме, то есть рядом с дверью, следить, не приспичит ли кому в разгар вечеринки книжку почитать, а Люсьен, выдав парочку матерных словечек, взялся за шкатулки.

Филипп не ошибся.

В шкатулке, найденной в одном из ящиков письменного стола, обнаружилась злосчастная стопка писем, пяток фотографий – как я и предполагала, позировала Агнесса в нижнем белье и ничего откровеннее груди, просвечивающей сквозь тонкую ткань, я не заметила, – медальон с локоном, кружевная тесьма, засушенный цветок и надушенный платок. Тесьму, цветок и платок я оставила, цепочку с медальоном для удобства надела себе на шею, фото и письма взял Люсьен. Шкатулка вернулась в ящик стола, я подхватила Люсьена под локоть и переместилась. По плану телепортироваться предполагалось лишь в случае крайней нужды, но ежели нужда оная не приключилась, то дом желательно покинуть через дверь. Или через окно хотя бы. Однако после двух кряду перемещений вне зафира, зато с пассажиром мне и море по колено. Ну а что? Смогла с Филиппом, смогу и с Люсьеном.

Мимо зафира мы не пролетели, что хорошо.

Но выглянувший в окно Виргил встретил нас с тем же ошалевшим выражением лица, что и Ормонд.

– С ума сошли?! – Ворон торопливо распахнул дверцу, высунулся наружу и быстро, цепко осмотрел улицу, убеждаясь в отсутствии нечаянных свидетелей. – Сказано же было – отход ногами, не прыжками. И где Катрино?

– Подстрелили, – бодро сообщил Люсьен, подталкивая меня к зафиру.

– Подстрелили?! – Виргил нахмурился, как-то странно глядя на меня, затем взял за руку и рывком втянул в салон.

Я тяжело плюхнулась на сиденье, откинулась на спинку. Что-то голова резко закружилась, звон в ушах не унимался и к горлу подкатывать начало…