– Угу.

– Желаешь что-то особенное?

– Какая разница? – пожала я плечами.

– Виргил предупредил, что оплатит все твои покупки и заказы.

Возмутиться бы, что не надо за меня платить, я могу сама, да только в том-то и дело, что не могу.

Натурой отдать, разве что.

Уже отдаёшь, Варенька. Очень активно, с энтузиазмом и в добровольном порядке.

– Виргил и Алишан познакомились… ох, так давно, что я с трудом могу это припомнить. Все мы тогда были куда моложе, нежели нынче. А мы с братом ещё и в разы беднее. Мы промышляли мелкими аферами, по-другому было не заработать. Естественно, мы могли бы найти честный заработок… за пригоршню мелких монет… или я могла бы продавать себя. Хватает тех, кто считает, будто бы женщине лучше собственным телом торговать, чем людей обманывать. В крайнем случае милостыню у храма просить. Словно и там, и там людей не обманывают, – Майя неспешно сняла перчатки. – Кажется, Алишан переносила в Ридж одну из наших… жертв. Или кого-то из окружения жертвы, уже не помню. Виргил увидел её и пропал. Неожиданно завязалось знакомство, стремительно переросшее в отношения почти дружеские, удивительные для двоих столь непохожих, далёких друг от друга людей. Алишан была так добра, что однажды пригласила нас обоих в Исттерский домен. Разумеется, члены её семьи были недовольны что такими… знакомствами, что приглашениями. В те годы ты была… прости, Феодора была совсем девчонкой. Бойкая, за словом в карман не лезла и совершенно нас не боялась.

– А должна была? – удивилась я.

– О, Матерь всего! – коротко рассмеялась Майя. – Парочка мошенников из Риджа, один из которых выглядит точь-в-точь как мой брат – да от нас половина дома шарахалась так, словно мы с оружием их грабить явились. А кто не шарахался, те сквозь зубы цедили, будто одолжение нам делали, и смотрели презрительно и надменно, напоминая, где место таких, как мы. Сколь мне известно, за тем нашим визитом последовал скандал, но, несмотря на неодобрение семьи, Алишан общение с Виргилом не прекратила.

Есть в этой ситуации что-то знакомое до боли. Может, и прав был Костас в некоторых моментах.

– Она не рассматривала его в качестве сочетаемого? – уточнила я словно невзначай.

Не то чтобы я сама его рассматривала в этом качестве… то есть совсем об этом не думала, слишком уж внезапно, стремительно между нами всё завертелось, но надо же куда-то его пристроить? Хотя бы в перспективе?

– Нет, конечно, – отмахнулась Майя. – Алишан безоговорочно преданна традициям адар, и слово зеркала, вернее, образ, зеркалом показанный, для неё закон, который она никогда не переступит. Они с Виргилом и сблизились сильнее лишь после гибели её сочетаемого.

– Она его любила, сочетаемого своего.

– Любила. Думаю, она и к Виргилу испытывала… много искренних, нежных чувств, но он не был её сочетаемым, и она помыслить не могла, чтобы принять его как своего мужчину в обход… традиций адар. Знаешь, многомужие адар – штука пусть занятная весьма, но и странная, временами сложная чрезмерно. Ты можешь взять себе больше одного мужа, но только строго из числа определённых, избранных даже не тобой. Никто не спрашивает, кого желаешь ты сама, готова ли ты продолжить путь с мужчинами, выбранными кем-то другим лишь потому, что надо? Так чем это отличается от брачного союза между обычными мужчиной и женщиной, зачастую заключаемого по воле родителей девушки, а не по зову сердца?

– В племени ветреных… проклятых, в котором мы с отцом Феодоры провели пару дней, я видела тройственный союз: вождь племени, его жена и её второй супруг, он врач… целитель племени. И вроде всем нормально. У них двое детей, каких-то откровенных тёрок и неприязни ко второму мужу от первого я не заметила.

– Проклятые свободнее нас во многих аспектах, – Майя вдруг вздохнула, как мне показалось, с затаённым сожалением. – Вскоре после смерти матери сестёр Виргил стал чаще появляться в их доме, хотя и не слишком. Встречаться они предпочитали в Фартерском домене, не в Исттерском. Алишан заняла положение старшей в роду и в куда меньшей степени оглядывалась на мнение членов семьи. Им мой брат не пришёлся по нраву так же, как и много лет назад, но на сей раз возразить открыто они не посмели. Да и Алишан уже была свободной женщиной, не связанной обязательствами с супругом.

Конкретных моментов с участием Виргила припомнить я не могла. Скорее всего, потому, что их не было. Не отложился Ворон в памяти Феодоры настолько, чтобы уделять ему особое внимание, да и его участие в истории с Костасом было опосредованным, не касавшимся Фео напрямую.

– Виргил увидел Феодору впервые за долгие годы и обнаружил, что дерзкая девчушка выросла в красивую девушку с мечтательным взором.

– Увидел её и пропал? – не удержалась я от капельки сарказма.

Сама-то я нынче мало походила на утончённую элегантную леди со злополучного фотографического портрета. Вечно лохматая, вечно ненакрашенная, вечно одетая кое-как и зачастую не в красивые платьишки. Речь не исправила, сыплю незнакомыми словами и разве что статус в соцсетях не поставила «попаданка обыкновенная». И то сугубо по причине отсутствия социальных сетей.

– Нет, – Майя глянула на меня неожиданно лукаво. – Я тебе больше скажу, дорогая моя Варвара. До недавних пор я даже не догадывалась, что фокус интересов брата сместился с одной сестры на другую.

Никогда ещё Штирлиц не был так близок к провалу…

Точнее, только что он с треском провалился.

Я провалилась.

Сдала себя с потрохами одной лишь фразочкой.

– Мы не… – начала я и осеклась под отвратительно понимающим взглядом Майи.

А сейчас ещё и подтвердила.

– О, так вы уже? – она повернулась ко мне. – Я сегодня заподозрила, что дела между вами пошли иначе, нежели прежде… но чтобы настолько скоро…

– Это просто секс! – выпалила я. Вспомнила, что мы всё-таки в общественном месте, торопливо огляделась, убеждаясь, что в зале никого, кроме нас, нет, и голос понизила: – Прости, но я твоего брата не люблю. Может, есть симпатия и… влечение, не более. И меня несколько коробит факт, что вот он энное количество лет по Феодоре тайно сох, а потом после одноразового тра… одной ночи начал вокруг меня виться. Да ещё так, будто все эти годы любил меня, Варвару, а не прежнюю хозяйку этого тела.

– Уверяю, одна ночь ничего бы для него не решила, – Майя подалась ко мне через подлокотник, по моему примеру понизила голос, перейдя на доверительный полушёпот. – На самом деле брат… человек постоянный в своих привычках, тяжело увлекающийся и несильно стремящийся к переменам, когда всё наконец устоялось. И если он решается на первое и второе, то отнюдь не по легкомыслию или из-за мимолётного желания. Если он и впрямь столько лет смотрел лишь на Феодору, то…

– То что? – перебила я. – Что бы он сделал? А ничего не сделал бы. Мало того, что любые его поползновения в Федин адрес вызвали бы повторение той давней ситуации с Алишан, так ещё саму Алишан нельзя сбрасывать со счетов только потому, что прошла любовь, увяли помидоры. Думаешь, она обрадовалась бы, если бы заметила его интерес к Феодоре? Да и Фео на него было нас… начихать.

– Но тебе не начихать, – мягко возразила Майя.

– Это ничего не значит, – повторила я упрямо. – И у меня уже есть двое сочетаемых, с которыми геморроя выше крыши. А третьего мне может подкинуть только Орум, то бишь зеркало, коего у меня нет.

– Неужели ты так жаждешь заполучить ещё одного сочетаемого, навязанного тебе зеркалом и родом, от которого ты намерена отделиться?

Штора поднялась, пропуская в зал Филиппа и портного с семенящим за ним помощником. Мы с Майей умолкли, отодвинулись по разным сторонам кресел, делая вид, будто не обсуждали ничего важного.

Выбор вечернего платья оказался самой утомительной, нудной и продолжительной частью программы. Я и раньше не была запойным шопоголиком и поход по шмоточным магазинам скорее вгонял в тоску, нежели доставлял удовольствие, а уж нынче, когда привычные сетевые магазины отсутствовали как вид и за приличным нарядом нужно в обязательном порядке пилить в модный салон, где тебя поставят на табуретку и будут обмерять, крутить, булавками тыкать, прикладывать к тебе каждую ленточку, каждый отрез кружева… в общем, лучше сразу на перепутье провалиться.