– А Лиша рано или поздно простила бы Фео. Она смирилась бы, обязательно смирилась. Возможно даже, избрала бы для Фео сочетаемого, чтобы продолжить род, готового закрыть глаза на несочетаемого любовника. Поверь, адары между собой разберутся. Ради сохранения рода Лиша предложила бы Фео всё, что только могла бы предложить. Это мы, амодары, не получаем ничего, кроме бессмысленного дара, бесполезного, ненужного в обычной жизни.

Конкретно этот амодар в своей жизни получил-таки как раз немало. Если сравнить с Люсьеном или даже Райаном – разница налицо. И разница эта его и сгубила.

– Лады, – я остановилась на расстоянии чуть больше вытянутой руки. – От меня ты что хочешь? Мне отказано от дома, Алишан отреклась от меня как от самозванки, мои сочетаемые сугубо мои, и претендовать на наследство, фамильные ценности и прочее движимое и недвижимое имущество я не могу и не собираюсь. Всё достанется вам: тебе, Алишан и её сыну.

– Что я от тебя хочу? Для начала верни мне всё, что забрала.

– Сорри?

Перевод Сашеньке не потребовался, он всё понял по вопросительно-непонимающей интонации и выражению лица.

– Всё, что спрятала Фео… и что по твоей милости было найдено Лишей.

Чёртов схрон. А ведь действительно, если бы сеть не перебросила меня с Филиппом к избушке Ярен, то хрена с два кто бы о нём узнал. Костя далеко и неизвестно, выкарабкается ли вовсе, я о заначке вообще ни сном ни духом, Ярен принципиально ни с кем связь не поддерживает. Вероятно, позже Санёк нашёл бы возможность навестить бывшую служанку и забрать содержимое сундука под предлогом законного возвращения в родные пенаты. Не исключено, что и Ярен на роль хранителя сокровищ избрали не потому, что Костас зело ревнивый, но потому, что кандидатура удобная со всех сторон.

– Предлагаешь обнести ваш дом?

Александр коротко, презрительно рассмеялся.

– Предложил бы… кабы видел, что ты и твой сброд способны на что дельное. Но ограбление – это грубо, долго и неудобно. Вас будут искать вместе с награбленным, а я не готов доплачивать за то, чтобы вы все исчезли разом и навсегда.

И самому мараться неохота… пока.

– Поэтому мы поступим иначе. Ты отправишься к моей сестре и потребуешь то, что принадлежит тебе.

– Мне ничего не принадлежит, – напомнила я.

– И это тело тоже, – револьвер в очередной раз совершил рискованный пируэт передо мной. – Но ты же используешь его… ходишь, дышишь, ешь… сочетаемым своим не отказываешь. И это тело по-прежнему принадлежит к нашему роду, в его жилах течёт наша кровь. Значит, ты можешь потребовать больше. Однажды Лиша смирится, пойдёт на попятный и предложит тебе всё, что сможет… лишь бы наш род не иссох, как у той оборванной. Просто мы не будем ждать, пока она смирится.

– А если я откажусь? Пристрелишь на месте?

– Зачем? Ты мне ещё нужна. Пристрелю твоего сочетаемого, – дуло ткнуло в воздух над моим плечом и, даже не оборачиваясь, я почувствовала, как Люсьен позади меня замер. – У тебя останется второй… а там и третьего, глядишь, найдёшь. Всё выбор.

Кого застрелить следующим в случае моей неготовности идти на сотрудничество? Отличный выбор. Просто охренеть какой замечательный!

– Алишан не согласится.

– Согласится, – железобетонной убеждённости Александра оставалось только позавидовать.

– Я отлучена, ты это понимаешь?

– Ты постараешься. Тебе известно её уязвимое место. Кто ещё подарит роду долгожданную малютку адару, если не наша милая сестрёнка? И кому какое дело, чья тень распоряжается её телом?

– Нет, – возразила я.

– Да, чужая тень, – с нажимом повторил Александр, и на губах его вдруг распустилась на редкость паскудная улыбочка. Иначе и не назовёшь. – В свою очередь я готов оказать тебе… небольшую ответную услугу.

– И какую же?

– Не стану делиться с Лишей своими подозрениями… почему Виргил Ворон столь внезапно подобрел по отношению к то ли чужой тени, то ли дуайру. И шашни ваши прикрою, если нужда в том возникнет…

Офигеть какое щедрое предложение!

Только крепло подозрение нехорошее, что при первой же возможности Санёк сдаст нас с потрохами.

Все мы стояли к двери боком и потому сразу заметили, как створка открылась. Но Александр среагировал первым, резко, порывисто повернувшись к двери. То ли нервы сдали прежде срока, то ли палец на спусковом крючке дёрнулся слишком сильно, то ли…

Грянул выстрел.

И притормозивший на пороге человек вздрогнул, пошатнулся, а затем тяжело привалился к дверному косяку.

* * *

Плохо соображая, что и зачем делаю, я оттолкнула Александра и метнулась к человеку на пороге. Строгое чёрно-белое облачение бросалось в глаза, не оставляя сомнений, что выстрелил Александр в мужчину.

Николасу что-то внезапно понадобилось в собственной спальне?

Случайный лакей, привлечённый непонятными голосами в хозяйской опочивальне?

Или…

Филипп?

Не может быть… нет-нет-нет…

– Филипп?

Морщась, кривясь и шипя что-то сквозь стиснутые зубы, Филипп коснулся правой рукой левого плеча, осторожно ощупал и руку отвёл. На его пальцах осталась кровь, да и дыра во фраке говорила красноречиво, что Сашка не промахнулся.

Молодец какой, чтоб его черти драли!

– Вас долго не было… я решил подняться, посмотреть, не случилось ли чего…

– Вот теперь точно случилось!

– А, пустое… царапина, – преувеличенно бодро выдал Филипп.

За моей спиной раздались звуки потасовки – Люсьен воспользовался тем, что Александр наконец отвлёкся. Надеюсь, врукопашную Люсьен дерётся лучше, чем Федин брат стреляет.

– Боже… – я потянулась было к Филиппу и замерла.

Я не врач, не хирург, я ни хрена не смыслю в огнестрельных ранениях и вообще в ранениях! Я ни в жизнь с ними не сталкивалась напрямую! Я не знаю, что делать, куда бежать и кого звать на помощь в мире, где нельзя вызвать скорую! И позвонить нельзя… и вообще ничего нельзя! Даже приложить к ране нечего, потому что подъюбника на мне нет, а с этого пафосного ложа хрена с два тряпку какую стянешь.

Отставить панику, Зотова! Ты нынче сама как карета скорой помощи, только без медицинской бригады внутри.

– Я помогу, – заверила я неубедительно и поняла вдруг, что голос мой дрожит и норовит сорваться.

Не паниковать, не паниковать…

– Гости разошлись по всему первому этажу… музыка играет… может, выстрела никто не услышал толком. В кабинете есть шкатулки…

– Держись, – попросила я жалобно, вцепилась в здоровую руку Филиппа и крепко зажмурилась.

Сеть, прошу тебя, мне очень-очень надо переместиться отсюда вместе с Филиппом в… в общем, туда, где ему смогут оказать первую помощь. Да-да, я знаю, что нельзя телепортироваться из закрытых помещений, тем более когда в этом помещении есть другие люди, тем более когда во всём доме толпа народу… но мне надо, срочно надо, слышишь? Как бы я ни относилась к Филиппу, что бы между нами ни было, я не хочу, чтобы он умер от кровопотери, или заражения, или что там ещё бывает…

– Варвара, что ты делаешь? – кажется, Филипп заподозрил неладное, но возражать было поздно.

Под веками полыхнуло белым, в ушах противно зазвенело, ощущение опоры под ногами исчезло. Меня зашатало, аки деревце хилое на ветру, рука Филиппа потяжелела и неумолимо потянула куда-то вниз, словно мужчина сорвался с высоты и увлёк меня за собой в пропасть.

Внезапно всё прекратилось: звон в ушах, звуки борьбы где-то за спиной, пугающее до чёртиков чувство, будто мы оба падаем в неизвестность. Стало тихо-тихо, и под ноги вернулся пол. Во всяком случае, поверхность была достаточно ровной, в меру гладкой, чтобы не навернуться на ней из-за разницы между поверхностью в точке А и поверхностью в точке Б.

– Вар… Варвара? – услышала я знакомый, удивлённый изрядно голос.

Открыла глаза и увидела не менее знакомую обстановку квартиры Ормонда. А следом и его самого, в расстёгнутой наполовину рубашке и брюках, сидящего в кресле с газетой в одной руке и стаканчиком чего-то алкогольного в другой.