- Я задавался вопросом, возобладает ли  в их действиях здравый смысл. Если бы наши роли поменялись местами, я бы предпочел заморить противника голодом, так как  без еды и воды у него не было бы другого выбора, кроме как сдаться.

Юлий покачал головой.

- Такой вариант вряд ли подошел бы для этих  зверьков.

Трибун вздохнул.

- Нет. Я все же думаю, это все равно немного ложная надежда. Но, по крайней мере, Дубн и его люди дали нам шанс посражаться с некоторой гордостью, а не просто быть окруженными толпой и разорванными на части без особого шанса дать этим ублюдкам понять, что такое настоящий бой.  - Он вытащил меч. -  Я предлагаю тебе взять на себя командование резервом, примипил, и быть готовым заткнуть любую брешь в нашей обороне, в которую этим  татуированным ублюдкам удастся прорвать. А, я просто похожу вокруг и посмотрю, какую пользу я смогу принести там, где битва станет немного горячее, ты не против?

Кальг бесстрастно смотрел вниз, как первые воины боевого отряда ворвались в оборону тунгров, а затем под руководством вождей своих кланов сотни воинов устремились к проем шириной в пять шагов между двумя упавшими деревьями.

- Хороший выбор.

- Что  ты сказал?

Он повернулся к королю.

- Я сказал «хороший выбор», мой король. Ваши люди бросились  в атаку на самое слабое место в обороне врага, с такой яростью,  что они  возможно и  прорвут оборону этой  импровизированной крепости. Вы можете ими гордиться, мой король Брем, они щедро тратят свои жизни в надежде подарить вам победу.

Победа, которая сделает твою кончину менее печальной, подумал он, и облегчит удар от твоей смерти без наследника.  Я думаю, что я  еще немного поиграю  в бескорыстного советника, который  будет стремиться выступать в качестве арбитра между различными претендентами на твой трон, одновременно укрепляя свою позицию среди всех них до такой степени, что независимо от того, кто победит, меня будут считать незаменимым человеком.  И если тунграм удалось захватить Орла, то, надо полагать, они прикончили  этого кровавого жреца с его предсказаниями о смерти. И что он хотел сказать словами «сын, принц и смерть»?  Кажется, то, что он видел, было лишь твоей смертью, Брем, как оказывается...

Король внезапно выпрямился и уставился на схватку, бушующую под ним. Он обильно вспотел, его левый бок потемнел и стал мокрым от крови, которая продолжала течь из раны от стрелы в боку, но его лицо было жестким в безжалостных морщинах, как если бы он получил прояснение мыслей и силу воли от своих богов.

- Я вижу место, где будет совершен наш прорыв!

В просвете между двумя упавшими деревьями Пятая центурия  Марка сражалась за свою жизнь с потоком варваров, пытавшихся оттеснить их обратно в круг, их передняя шеренга состояла из шести человек шириной, каждый из них наносил удары по плотной стене вениконов своими мечами. всякий раз, когда представлялась такая возможность, их щиты отражали удары и ломали вражеские клинки. Еще пятьдесят солдат плотно сгрудились позади них, все они держали копья над плечами передних рядов, чтобы вонзать их острые концы в лица и горла людей, стоящих  фронтом перед ними. В то время,  как дисциплина и подготовка римлян позволяли им затаскивать своих раненых обратно внутрь, павшим от их атак вениконам некуда было деваться, кроме как опускаться в пенящуюся, пропитанную кровью и мочой трясину под ногами с обеих сторон,  а их попытки выползти из боя, усугубляя хаос в рядах  своих воинов, на линии обороны тунгров.  Какой-то отчаянный воинов забрался на ствол дерева справа от центурии, поднял топор и закричал, бросая вызов людям, находившимся под ним, а затем рухнул на ветки со стрелой в груди, выпущенной одним из хамийцев, стоявших позади напряженных солдат центурии.

- Толкать!

Квинт отбросил свой посох  смотрящего и бросился в бой с копьем, которое он забрал у раненого солдата, неоднократно вонзая его в варварскую орду,  даже во время непроизвольно сделанного шага назад, когда  его ноги заскользили по грязи. В это время  вениконы превосходя когорту. численность начали продавливать утомленных тунгров.

- Кажется, здесь требуется небольшая помощь, а, центурион?

Марк обернулся и увидел трибуна, стоящего рядом с ним с обнаженным мечом, но прежде чем он успел ответить, Скавр повернулся, чтобы отдать приказ Юлию.

- Примипил! Сюда  требуются подкрепление!

Брем указал вниз на круг деревьев, и Кальг увидел, на что он указывал. В том месте, где Кальг наблюдал  атаку соплеменников, римляне начали слабеть, отступая шаг за шагом, поскольку воины Брема оттеснили их с земли в просвете между двумя деревьями простым перевесом силы.   Минуту назад их линия находилась не более чем в дюжине шагов от пней деревьев, образующих фланги поля боя, но внезапно расстояние уменьшилось. На глазах у королевской свиты, чтобы поддержать своих товарищей,  легионеры, посланные группами по шесть-восемь человек из тех центурий, которые находились под меньшим давлением, бежали к ним со всех сторон, а офицеры, стоявшие позади сражающейся центурии, приказывали им сразу же вступать в бой. С ревом, который люди на хребте услышали достаточно ясно, они остановили отступление и начали теснить вениконов. Усиленные подмогой римляне, казалось, обрели новую цель, распевая в такт, когда они врезались в боевой отряд, отбрасывая воинов назад своими щитами и переступая через убитых и раненых вениконов, нанося удары мечами и копьями, чтобы прикончить беспомощно ползающих людей по грязи под ними.

- Нет! Так не пойдет!

Брем повернулся к вожаку своих телохранителей.

- Пришло время, брат мой, и мне выступить и вдохновить свой народ сражаться с этими захватчиками до тех пор, пока мы всех их не истребим. Веди меня в бой!

Воин  оглянулся на остальных  всадников и кивнул головой на схватку внизу.

- Вы слышали, что сказал король! Поскакали вниз, сражаться!

Всадники взревели в знак одобрения, и Кальг, внезапно вздрогнув, понял, что уздечка его лошади все еще привязана к седлу короля.

- Но…

Едва это слово сорвалось с его уст,  конница вместе с королем  уже двинулась вперед, спустившись с хребта и рысью направилась к месту, которое, как указал король, должно было стать  основной точкой принятия решения. Лошадь Кальга рванулась с места, вынужденная скакать за лошадью Брема на привязи, и сельгов при первом же рывке прикусил свой язык и внезапная боль превратила его протесты в глухое бормотание. Брем вытащил меч, его руку поддерживал телохранитель, ехавшего рядом с ним, и стражники вокруг него тоже подняли мечи, поблескивая своим оружием в тусклом свете леса. Королю каким-то образом удалось найти в себе силы приподняться в седла, высоко поднять меч и выкрикнуть боевой клич достаточно громко, чтобы воины, собравшиеся в проломе, услышали его.