- Это ты мне…  Ты, что, хочешь ... обоссаться?

- Нет!.. Нет...!

Глаза тунгра расширились, и он поднял руки, отрицая любую мысль о том, что он мог высмеять нависшего над ним сельговского  воина.  Луго наклонил шею так, чтобы его лицо приблизилось к лицу солдата, который не смог отступить или даже сдвинуться с места из-за легионеров, стоявших позади него, и похлопал по грубому железному клюву своего молота..

- Да. парень. Еще одно слово и я научу тебя не мочиться. Я тебя моим молоточком пощекочу. И тогда тебе тоже понадобятся… тонкости.

Арминий оглянулся на перепуганного солдата, приподняв бровь

- Я бы сказал, что ему  уже нужно сменить набедренную повязку.  Так что, оставь его в покое, ты, большой жуткий  ублюдок, он все  понял.

В то утро тунгры снова двинулись на север в быстром темпе, чередуя двойной марш с обычным в течение всего дня, чтобы преодолеть самую тяжелую часть горной тропы в  тридцать миль,  так что их шиповатые ботинки ступили на ровную поверхность Трех Гор еще за час до захода солнца. Юлий оценивающим взглядом смотрел, как его люди устало шагают по плоскогорью,  благодаря богов  за то, что это не он нес щиты, копья и  вещевые мешки в походном марше.

- Люди почти выдохлись, трибун, поэтому я предлагаю, на этот раз нарушить первую заповедь и позволить им использовать походным лагерем, который остался здесь с прошлого года, когда солдаты  Петрианы загнали вениконов  в руины  этого форта. .

Перед ними стоял сгоревший корпус большого самого северного форта Империи, который охранял дорогу до восстания северных племен, его покрытые сажей каменные стены нависали над плацдармом, в безмолвном  свидетельстве  свирепой железной бури, нахлынувшей на них  под предводительством Кальга.  Трибун Скавр медленно кивнул, пристально оглядывая форт:

- Он  выглядит как какое-то наказание.

Юлий повернулся к нему с мрачной улыбкой.

- Да, и не так давно здесь зверски пытали и убили одного из наших. Один из декурионов Петриана рассказал эту историю нашему кавалерийскому декуриону, а Сил, в свою очередь, рассказал ее мне однажды вечером после нескольких кружек пива. Кажется, один из офицеров Петриана страстно желал обогатиться  и при каждой возможности занимался воровством и вымогательством.  Сил, знал этого человека и рассказал мне, что  тот хранил собранное золото в дубовом сундуке, который всегда был заперт, и ни у кого не хватило смелости даже попытаться ограбить его, насколько он  был жесток.  В любом случае, хотя они так и не выяснили, как это произошло, в ту самую ночь, когда нашему старому другу  трибуну Лицинию удалось запереть там вениконов  -  он кивнул в сторону почерневших стен форта  -  и пока он преследовал их на север после того, как мы разбили  Кальга в битве в лесу, эти раскрашенные обезьяны выползли из темноты и заманили этого идиота, любящего золото, в какую-то ловушку. Они оттащили его в форт, привязали там к этому  обгорелому каркасу и принялись колоть его ножами прямо на глазах у наших кавалеристов, порезав  его  раз сто, а затем проткнули  ему копьем в каждое бедро и разрезали живот,  но он ни разу не издал ни малейшего стона. Каким бы придурком он ни был, я даже не  надеялся, что он поведет себя так мужественно при таких  обстоятельствах. В конце концов, их королю все это надоело, и он перерезал ему горло, оставив его висеть там, чтобы заставить наших солдат держаться на расстоянии.  Судя по всему, когда трибун приказал открыть его сундук, там было достаточно золота, чтобы безбедно прожить жизнь, и эти деньги пустили на нужды легиона

Скавр криво улыбнулся примипилу.

- Мораль  - не стоит слишком жадничать, а?

Юлий рассмеялся.

- Мораль – нельзя  быть настолько глупым, чтобы уходить ночью из своего подразделения, когда вокруг варвары, я  бы сказал.  В любом случае, форт непригоден для использования без установки новых ворот в течение нескольких дней, а люди за день практически  измотаны, так что...

Трибун кивнул.

- Согласен. Сейчас здесь нет никакой варварской армии. Так что, мы используем этот лагерь, но не будем слишком расслабляться. Сегодня мы обойдемся без патрулей, поскольку здесь нечего  патрулировать,  но давай  сохраним порядок охраны и дисциплину, не так ли?

- Никогда не думал, что буду так рад увидеть еще одну крепость  кровавой  бойни  легиона.

Фелиция с беспокойством взглянула на Аннию, поняв по бледному лицу помощницы и беспокойному выражению, что ей очень нужен отдых от постоянной тряски   фургона по булыжникам дороги . Высокие каменные стены Тисовой Рощи появились в поле зрения, когда дорога пересекла последний холм,  лежавший между конвоем с золотом и местом его назначения, в смягчающемся полуденном свете, и солдаты, маршировавшие впереди и позади конвоя, сразу же  бодро продолжили путь. во весь голос распевая маршевую песню.

- Они тоже кажутся довольными.

Анние  удалось выдавить натянутую улыбку в ответ на прямой  намек подруги.

- Я думаю, они посылают мигналы борделям викусного поселения, учитывая, что мы находимся менее чем в миле от горячих ванн и  их свободного времени.

Фелиция рассмеялась.

- Возможно, ты права.  Когда  это солдаты  думали о чем-нибудь, кроме желудка и того, что свисает с его конца?

Она достала кожаный  бурдюк, который накануне вечером наполнила чаем, заваренным из листьев малинового куста.

- Еще один глоток этого напитка может помочь облегчить твои судороги?

Анния  отмахнулась от него с отвращением.

- Я его уже достаточно напилась  на всю жизнь. Акушеркам может быть это и нужно, но все, что я знаю, это то, что на вкус оно похоже на лошадиную мочу. Сохрани эту штуку, чтобы предложить ее какому-нибудь новому поклоннику, один глоток этой гадости может сморщить его член на день или два, и он перестанет  обнюхивать тебя, как кабель  суку.

Выражение лица Фелиции помрачнело. Трибун Сорекс встретил конвой сразу после полудня в сопровождении нескольких центурий легионеров, направлявшихся на север под командованием центуриона с суровым лицом, густой черной бородой и длинным шрамом, который делил  его лицо  пополам и доходил до челюсти.

- Когда вы уйдете, центурион  Гинакс, я сопровожу золото обратно в крепость.  Удачи в поисках Орла!

Гинакс отдал честь Фелиции с заинтересованным взглядом,  а Сорекс ленивым взмахом руки отправил своих людей на север, а затем постановил лошадь рядом с лошадью старосты лагеря и какое-то время поговорил со своим более опытным подчиненным. Убедившись, что его драгоценный груз не пострадал, он двинулся вдоль колонны, пока не достиг медицинского фургона, где  с широкой улыбкой остановился рядом с докторшей.

- Ну что, дамы, как ваши дела? Клянусь, вы обе выглядите более радостными, чем вчера,!