А я решил, что как поем, схожу к деду на могилу.

– Зачем в первый день? Отдохни и выспись. На войне, поди и спать не всегда получалось, – сказала бабушка и рванула к зазвонившему телефону.

Из коридора послышался радостный голос.

– Костенька, здесь он! Как знал, что и ты будешь тут. Сейчас позову к телефону, – сказала бабуля и крикнула мне, чтобы я подошёл к аппарату.

Взяв трубку, я услышал голос Бардина. Приятно, что один из моих близких друзей здесь, и мы можем пообщаться.

– Да, конечно. Только мне кое-куда сходить нужно будет, а потом пересечёмся, – ответил мне Костя.

– Родителям помогать будешь?

– Зачем? На собеседование пойду в гарнизон. Отец обещал провести меня, чтобы я пообщался о дальнейшей службе, – чувствовал я, как улыбается мой друг.

– Здорово, – сказал я, но у самого было не меньшее желание оказаться на его месте.

– Ну а ты тоже не расслабляйся. Со мной пойдёшь? – спросил Костян. – Отец и насчёт тебя договорится.

– Шутишь? Новый год прошёл, слишком уже поздно для подарков.

– Ты главное – с мыслями соберись. Там мужики серьёзные. Могут и вопросы из аэродинамики задать.

– Может, тогда не надо – не подготовившись? Сам лучше сходи.

– Отставить разговоры. Завтра идём с тобой в школу испытателей.

Утром я заранее подошёл к дому Бардиных, в ожидании их выхода. Командирский УАЗик уже стоял у входа, пуская белые клубы выхлопных газов. Мороз был сегодня очень суровым. Минус 30 на термометре при небольшом ветре превращались в адскую пытку. Но ради возможности пообщаться с элитой ВВС и попробовать убедить их в своей пригодности к поступлению, можно и потерпеть.

После пары минут ожидания и ощущения обморожения кончиков пальцев на ногах, я решил, что подождать можно и в подъезде. Открыв дверь, я тут же столкнулся с отцом Кости.

Одет Георгий Харитонович был в кожаные лётные штаны и тёмно-синюю ДСку. Среднего роста, плотное телосложение, фуражка, надетая с правым креном и суровый командирский прищур – очень брутально выглядел командир смешанного авиационного полка.

– Доброе утро, Георгий Харитонович! – громко поздоровался я, и старший Бардин слегка скривился.

– Здорово, Сергей, – пожал он мне руку. – Не кричи, а то вчера праздник был, – сказал командир, у которого явно болела голова.

Сзади шёл Костян и он тут же бросил обниматься ко мне. За год, мой однокашник совсем не изменился. Зато, в отличие от меня, он был одет в парадную шинель и явно шёл предметно разговаривать о своём будущем.

– Эм… не подскажете какой? – спросил я, при этом перебирая в голове все известные авиационные праздники.

Вспомнил только про 22 января – день авиации ПВО, но этого праздника в Союзе ещё не было.

– Ой, было бы что пригубить, а праздник всегда найдётся, – сказал Георгий Харитонович, когда я приобнялся по-дружески с его сыном. – День службы авиационного вооружения, кажется, был. Давайте в машину, а то сегодня прохладно на улице.

Присев на заднее сиденье, УАЗик рванул с места по заснеженной дороге. Городок уже просыпался несмотря на непроглядную темень. Дети шли в школу, а толпы военных и гражданских устремлялись к автобусам, увозящим их через несколько КПП к местам службы.

Пропускной режим весьма серьёзный. Не делают скидку даже на командира одной из частей, коим является Георгий Харитонович. Нас с Костей попросили только показать удостоверение личности.

– А ты чего не по форме? – шепнул мне Бардин. – Встречают по одёжке, не помнишь разве?

– Да откуда у меня форма?! В отпуск только вчера приехал. Твой звонок был, как снег на голову, – ответил я.

– Вот-вот! Снега в этом году море, – кивал на переднем сиденье Георгий Харитонович. – Как вообще служба, Сергей?

– Всё хорошо. В отпуск выбрался наконец-то.

– Отпуск – это здорово, – сказал Бардин-старший. – Я слышал, что «за речкой» был. На какой базе?

– Баграм и Шинданд. Одну посадку даже в Кандагаре сделал, – сказал я, вспомнив недавний вынужденный заход на этот аэродром.

– Солидно. Получается, в самый разгар попал? – повернулся ко мне Георгий Харитонович.

– Не скрою – повоевать пришлось, – ответил я.

– Ничего. На наш век ещё хватит мясорубок, – сказал полковник, открыв дверь УАЗика, когда мы подъехали на центральное КПП. – Сейчас. Звонок сделаю один.

Командир полка пошёл в здание, а я разглядывал главные ворота Испытательного центра ВВС. На створках эмблемы центра и большой плакат с официальным названием этого уникального гарнизона. При въезде на территорию гарнизона пока ещё пусто. Во Владимирске значительно позже станет модно ставить памятники на разную тематику. В основном все они так или иначе будут связаны с авиацией. В моё время здесь стоял ракетоносец Ту-16.

– Так, мальчики, отсюда пойдёте пешком, – сказал Георгий Харитонович. – Рано вам ещё разъезжать на моём УАЗике, поняли?

– Ага, – вместе сказали я и Костя и стали выбираться из кабины.

– Сергей, на секунду, – позвал меня Бардин-старший

– Слушаю, – быстро подошёл я к передней двери с пассажирской стороны.

– Костя покажет тебе, куда идти. Сразу скажу, в деле поступления в школу испытателей кумовство роли не играет. Разговаривай, просись, но не думай, что они легко согласятся тебя взять, понял? – сказал Георгий Харитонович, пожал мне руку и уехал в другую сторону.

На КПП про нас уже знали и спокойно пропустили. Теперь предстояло дойти до здания школы.

По пути встречалось множество строений, начиная от многоэтажных казарм и заканчивая клубом с буфетом на первом этаже.

– О, космонавт! – указал на памятник Костя.

Перед клубом стоял МиГ-21, а рядом под высокой елью скульптура лётчика в высотном костюме с гермошлемом в руке.

– Неа. Это простой лётчик «весёлого», – улыбнулся я, перепрыгивая сугроб.

– Что ещё за «весёлый»? – удивился Костян.

Пришлось ему вкратце рассказать некоторую Афганскую терминологию. Видимо, в Венгрии в Южной группе войск такими понятиями не оперируют.

– Кстати, а ты чего в такой форме? Как будто представляться пришёл, – спросил я, когда мы проходили здание, с которого шёл приятный запах печёных булочек и пирожков.

В окне можно было увидеть, как в этом здании всё чисто и белоснежно. За столами сидят лётчики в опрятных комбинезонах и спокойно завтракают. На столах шоколад, варенье и красивая сервировка. Однозначно это та самая реактивная столовая.

– Как тебе сказать. Я решил быть ближе к возможности поступить в школу испытателей. Отец сказал, что опыта у меня мало, но здесь я буду на виду и освою ещё один тип истребителя.

– Какого истребителя? Здесь же только смешанный полк, а истребители принадлежат испытательному центру? – удивился я.

– Ты чего, Серый? Полков здесь два. Один смешанный исследовательский – транспортники и вертолёты. Это где мой отец командует, – начал рассказывать Костян и чуть не хлопнулся на задницу, поскользнувшись на льду.

Как раз мы проходили мимо здания, где размещается пожарная команда. Несколько боксов с пожарной техникой, которой здесь больше, чем во всём городе. Работники в боёвках и с брандспойтами решили машину помыть. Естественно, попутно организовали каток прямо на площадке перед боксом.

– Кто ж так делает? – крикнул Костян, но невысокого роста пожарный только пожал плечами.

– Не отвлекайся, – сказал я Костяну. – Второй, что за полк?

– Второй тоже исследовательский, только отдельный полк истребителей -бомбардировщиков, – сказал Костян, поправляя белое кашне.

Ого! Что-то новенькое в структуре Владимирского гарнизона. Никогда не думал, что здесь тоже есть такие формирования. Как только Костян мне это рассказал, тут же воздух разорвал гул взлетающего истребителя.

Солнце только показалось из-за горизонта, едва осветив заснеженную степь лётного поля, а МиГ-25 уже взмыл в воздух, лишая сна всю округу.

– Разведка погоды пошла, – сказал я, переступая железнодорожные пути.