14 декабря 1918 года в Киев вошли войска Украинской директории, буржуазно-националистической Украинской Народной Республики, следующего в том калейдоскопе «государства» Петлюры за распавшимися «радой» Грушевского и «державой» Скоропадского. Как видишь, Говард, всякий раз эти державопохожие бутафории при поддержке Запада создавались в столице не народом, а разнородными группками людей с единственной одинаковой целью — самим захватить власть. И всякий раз никто из них толком не понимал, даже не задумывался, что конкретно с новой «державой» дальше делать, кроме как успеть набить свои карманы, пазухи и шапки общенародным добром и потом унести ноги. 19 декабря 1918 года там даже состоялся пышный парад новоявленных победителей, всё тех же украинцев против украинцев. Пойманных офицеров из рассеянного войска Скоропадского петлюровские националисты убивали беспощадно, где ни попадутся, и на Крещатике, да и на центральной площади перед Софийским собором, у памятника Богдану Хмельницкому.

Тогда-то, из чувства протеста против бандитизма и произвола, из петлюровского Киева и ушёл военным врачом в Белую Армию Михаил Булгаков, в будущем великий писатель, драматург, артист, истинный русский интеллигент. Помнишь ещё университетскую латынь? Intellego — понимаю. Не просто человек так-сяк образованный кем-то для чего-то, а обязательно понимающий, что в каждый текущий момент надо делать, и соответственно пониманию активный, действующий — вот кто такой русский интеллигент. Не люблю бездельных чеховских персонажей, тем более, странного тёзку — дядю Ваню.

А на Украине тогда, при петлюровцах, творилось страшное. В столице и окрестностях бандитские грабежи и погромы, от которых не все успевали бежать. Наконец, 16 января 1919 года народная и считавшаяся социалистической, а на самом деле петлюровская, Украина в буржуазно-националистическом угаре от своей воображаемой силы объявила вдруг войну социалистической Советской России. Ясное дело, страны Антанты снова подкинули денег правившей верхушке, чтобы втянуть «незалежную» Украину в состав иностранной интервенции против России. Но тут, неожиданно для новых «самостийныков», оказалось, что признание независимости Украины Советской Россией закончилось, как и Брестский мир ранее. Юридический щит украинской «незалежности» исчез. В считанные дни, если не часы, исчезла, «расточилась» куда-то и «несметная» петлюровская армия, побросавшая тяжёлое вооружение и всё, что не смогла унести по сёлам, по своим хатам. Уже 5 февраля 1919 года Красная Армия вошла в Киев, до конца месяца заняла всю тогдашнюю Украину.

Как ты думаешь, Говард, любую из тех временно захватывавших власть на Украине группировок, клявшихся в патриотизме, очень интересовала судьба Отечества, своего народа, нуждающихся в мире семей, кого-либо из отдельных личностей, кроме, конечно, себя?

— Думаю, что нет, — помедлив, отозвался Миддлуотер. — Не интересовала. Всегда самые злые и вредные враги державы — это свои, раньше из боярства, потом из верхов чиновных эшелонов. Сановники обзаводятся своими клевретами, жаждущими подачек, и этот разрастающийся подслой стремится блокировать прямую и обратную связи между лидером и обществом. Но в Киеве традиционно ни государственной власти, ни лидера, это даже не толпа и не охлократия, а каждая бандитская шайка со своим оружием, там не с кем договариваться.

— Так оно и было, — продолжал Иван, — о человеческой трагедии в том месте и того времени великий Михаил Булгаков создал роман «Белая гвардия» и театральную драму «Дни Турбиных». Не все молодые сегодня хотя бы поймут, о чём там речь, много времени утекло, но не будь яркой литературы, так и не вспомнят тех страдальцев-людей, как казака Тараса Бульбу.

На Украине проявились самого разного толка люди. Там, в условиях бесконечной неразберихи, фактического отсутствия сильной государственной власти, повсеместно царили воровство, сплошной обман, беззаконие и произвол. Скоропадский обманул ожидания народа и русского офицерства, составлявшего кадровый костяк его армии. Симон Петлюра предал своего гетмана Скоропадского. Немцы бросили Скоропадского и, уходя, сами претерпели от националистов и восставших селян. Мобилизованные Украинской директорией селяне кинули непонятную и совершенно ненужную им буржуазно-националистическую петлюровскую власть, не приняли верховую пену из местных батьков и атаманов, оторванную от чаяний народных. С появлением всё новых вооружённых сил все сущие сдавали всех. Всё обернулось жестоким повторяющимся фарсом, пустыми хлопотами, трагедией, множество людей ни за что, ни про что погибло. И повторялось бы без конца, если бы трудовой народ с оружием не установил и не поддержал крепнущую день ото дня советскую государственную власть, надёжно защитившую его от окончательного одичания, бандитов и произвола. Народ Украины свой выбор дальнейшего жизненного пути сделал, и она вскоре стала одним из соучредителей Союза Советских Социалистических Республик.

— Подожди, Айвен, — Миддлуотер приподнял палец, помахал им и остро взглянул на русского собеседника. — Бывший генерал царской свиты Павел Скоропадский, имея в Киеве эффективную помощь австрийцев и немцев, не смог, а вот Карл Густав Маннергейм, бывший адъютант последнего русского императора, сумел построить правильно организованное государство в Финляндии, при Ленине отделённой от Советской России. Но только ли в профессиональных качествах, характере, знаниях и умениях личности дело? Разве не почти одинаковы были они у двух высших царских генералов?

— Понимаю тебя, Хови, — отозвался Августов. — Дело ещё в общей грамотности и бытовой культуре народа суоми, вековой традиции финнов, накрепко укоренённой в массовой психологии привычке к самостоятельной хуторской жизни, когда надеяться надо больше на себя, а не на далёкого недоступного соседа за лесами, болотами и озёрами. Хочешь — сделай всё сам и живи богато, как только сможешь! А Украина всегда психологически ощущала себя зависимой, неполноценной, ожидала указаний, материальной помощи и практического содействия от кого-то со стороны. В своих несчастьях и бедах всякий раз народы, жившие на месте нынешней Украины, со времени развала Киевской Руси винили не себя, а того, кто рядом, по соседству: рухнувшую Византию, половцев, печенегов, Орду, Литву, Польшу, Россию, Крым, Турцию, Европу. Делает Украина это и сейчас, не умея и, главное, совершенно не желая грамотно и с пользой распорядиться своими природными и накопленными при управлении ею из центра крепкой советской государственности богатствами, которых имеет гораздо больше, чем есть, к примеру, на севере у финнов. Плохая, ущербная национальная психология — всегда кивать на других!

А почему тебе вдруг стала так интересна Украина, Говард?

— Есть у некоторых демократических деятелей соображения… Надо бы проверить, насколько близкие к реализации. Возможно, потом, попозже с тобой на эту тему, всё может проясниться лет через пять. Да. Лет через пять, да. А за подробную информацию спасибо. Согласись, Айви, долг перед обществом и независимость личности — противоречивая пара. Люди, не любящие мыслить, в большинстве своём не в состоянии логически разрешить эту дилемму. И не разрешают. Есть о чём подумать. По Бисмарку, Украина — ключ к России.

— Это и без создателя Германии Отто Бисмарка фон Шёнхаузена на географической карте видно невооружённым глазом, если смотреть с запада, — со смешком заметил Августов, — и отовсюду, как ни погляди, тоже. Со своего местоположения она и ключ, и часть России, ею уступленная в целях развития нового дружественного народа, хотя в разумности дробления большой страны многие уже тогда сомневались. Насчёт логической дилеммы я не понял. Это отблеск твоей глубокой мысли об украинцах, не любящих мыслить? А в ситуации гражданской войны на Украине ещё то, думаю, важно, что западноукраинский пролетариат без малейшего сочувствия отнёсся к революционной борьбе пролетариата восточноукраинского, а также и российского. Не проявил к его борьбе пролетарского интернационализма со своей стороны.