В этих местах пришлось привыкать себя ограничивать в горячей пище. Делали один очаг на всех, стараясь расходовать экономно скудный запас дров. Холодными вечерами все тесно сбивались в кучу перед очагом, как пингвины, стараясь ухватить тепло, исходящее от пламени. Больше всего такая куча нравилась собачьему и кошачьему племени. Но и взрослые девицы радовались возможности притиснуться к кому-либо из парней старшего возраста.
Получив наряд на дежурство от наставника на самое тяжелое для него время — с четырех утра и до восьми, Айвен пристроился отдохнуть в тени фургона, опираясь спиной на колесо.
— А, вот ты где! — воскликнул негромко Дэвид, — тебя то нам и надо! — Проводник со своим лучшим приятелем, Джеро, решили, что сумели подкрасться незаметно. Точнее, постарались так подойти.
— Вы так и ходите, парой…, - лениво ответил юноша, просто из вежливости.
— Парой они ходят с Мэри, — тут же откликнулся японец, а мы пришли вдвоем…
— И не просто так, а затем, чтобы пригласить тебя…, на охоту! — вторил ему проводник.
— Тихо! — зашипел на него Джеро. — Дети могут услышать! И ирландцы тоже. Услышат — не отстанут!
— А как же ужин? — выдвинул последний предлог Айвен, чтобы отказаться от этой затеи.
— Да бог с ним, поедим позже, когда вернемся. Нам оставят. Вот возьми… — Дэвид сунул юноше пресную лепешку. — Сейчас возьмем лошадей и поедем потихоньку, вроде как на объезд…
— Твой охотничий «Кентукки» уже у нас нас…, - добавил младший наставник. — Сэтору-сан все знает, так что отправляемся прямо к лошадям.
Друзья постарались незаметно отойти от лагеря к лошадям, которых уже стреножили и отпустили пастись ближе к полосе воды. Около них дежурил Корнелиус, старый негр. Он молча передал поводья уже оседланных лошадей. Дэвиду и Айвену — личных серых кобыл, а для Джеро запряг гнедого красавца, спокойного жеребца постарше, из трофеев. Японец предпочитал лошадей с очень спокойным нравом и не имел постоянной лошади. У всех сейчас было на поясе по револьверу, а Джеро нес три ружья. Они были все вместе и хорошо замотанные в тряпку, для конспирации.
— Вперед! — воскликнул проводник, указав направление. — Нам надо вернуться немного назад, за этот холм, и отправиться к реке. Там мы видели животных. Похоже, что антилоп…
— Да. Это были они, — снисходительно заметил юноша, как обладающий самым лучшим зрением из всех известных ему особей человеческой крови.
— Я тоже их заметил, когда мы огибали этот холм. Антилопа, конечно трофей знатный, но как вы собираетесь охотиться? Мы же на открытой местности. Или думаете их догонять?
— За кого ты нас принимаешь, юноша? — воскликнул Джеро, оглядываясь на проводника.
— Погоня за косулями, да еще по такой мягкой почве у реки, — он указал на многочисленные пятна воды, разбросанные по пойме вдоль основного русла реки. — Ха! Три раза! — добавил в конце.
— Не слушай его, он хочет нас заболтать! — воскликнул Дэвид. Приятели уже обогнули холм и постепенно спускались в долину реки. — Солнце садится, и животные будут стягиваться к реке на водопой. Мы пойдем вон к тому большому лугу, где их видели недавно, там подходящее место для водопоя. Никуда скакать не надо. Я не раз слышал от трапперов, что можно к ним приблизиться на выстрел.
— Верно, — поддакнул Джеро. Он уже раздал каждому ружья, лично опустил в их седельные чехлы, а свое держал на руках, поперек седла, как индеец. — Смотри внимательно, на тебя вся надежда. Но мы не пойдем напрямую к ним, если увидишь, а пойдем немного наискосок, показывая всем видом, что нам до них нет дела. Мы с Дэвидом не будем даже смотреть…
— Вот именно. Пойдем — «по касательной», как ты изволишь иногда выражаться, юноша. Говорят, что эта уловка оправдывает себя…
Так и получилось. Сначала спустились с холма немного ближе к реке, а потом пошли рядом, больше не приближаясь к воде, пока Айвен не увидел вдалеке животных:
— Вон там стадо косуль, всего голов двадцать…
Приятели молча вели лошадей спокойным шагом, стараясь не делать резких движений, и продолжили ход вдоль реки, но постепенно приближаясь к ней. Как задумано. Потом стали, не решаясь приближаться еще.
— Смотрите! Это самки с недавно родившимися детенышами. И самцы, двухлетки! — пояснил Дэвид.
Одна самка явно стояла на карауле, а остальные щипали траву на широком низком пространстве с зеленой травой, у самой воды. Ветер дул почти в направлении трех охотников, поэтому они решили оставить лошадей на Дэвида и вдвоем попытаться подойти поближе.
— Еще бы немного поближе, и я смогу стрелять. Но и то, можно попасть, если они будут стоять, а если побегут, то ничего не гарантирую…, - сообщил юноша младшему наставнику.
— С такого расстояния я даже стрелять не стану! — тихо сообщил Джеро. В остальном — все, чем могу тебе быть полезен…
Так и сделали. Еще подошли немного, стараясь не смотреть на животных, и потом тихо и плавно опустились на траву. Наблюдающая за округой самка их заметила, но пока не посчитала это опасным для стада.
Айвен выбрал молодого самца с короткими, загнутыми рожками и красно-бурой шерстью. Плавными движениями приготовил к стрельбе свое длинное охотничье ружье. Слабый ветер дул почти прямо в лицо, что хорошо для прицеливания. Взял прицел и плавно выбрал свободный ход курка.
Почти одновременно с выстрелом раздался короткий и тревожный свист дежурной самки. Самец подпрыгнул и попытался бежать, но завалился на землю головой вперед. Все стадо начало разгон, высоко подпрыгивая, и постоянно оглядываясь на детенышей, которые отставали. Но все равно, стрелять во второй раз было теперь не в кого.
— Ты убил животное одним выстрелом, поздравляю, — восхищенно проговорил Джеро, глядя вдаль на удаляющееся стадо. Пошли, я разделаю ее. Возьму на себя всю грязную работу!
Но идти не пришлось. Через одну минуту подъехал Дэвид с лошадьми, и друзья осторожно начали движение к жертве, стараясь выбирать сухие места, где копыта не будут проваливаться в мягкую почву.
Когда подъехали вплотную, самец был еще жив. Пытался встать, но ноги не слушались. Пуля вошла в туловище. Джеро подошел и перерезал самцу горло, чтобы прекратить его мучения и одновременно спустить кровь. Делал это, глядя немного в сторону. Юноше сейчас стало немного не по себе, когда он глянул в большие грустные глаза самца.
Разделать самца взялись Джеро с Дэвидом, а Айвену велели отойти дальше и в сторону вместе с лошадьми и дать им пастись, чтобы умные животные не смотрели на их занятие. Джеро сначала сделал надрез на шее животного, а потом с напряжением отделил голову, давая крови выйти. Затем они вместе стали делать надрезы на животе, грудине и ногах, сдирая шкуру. Та отделялась с шумом, как приклеенный холст. Джеро раздвинул ребра и вытащил пищевод, легкие, печень и кишки.
Дальше юноша отвернулся и не смотрел. Стал осматривать местность вокруг, уйдя в себя. Очнулся, когда друзья подошли к лошадям, держа в руках сверток. Это было все, что осталось — мясо, завернутое в шкуру.
— Хороший был выстрел, мой юный друг. Теперь можно и отправиться на ужин, с чувством глубокого удовлетворения…
— Если остальные не возражают, — добавил японец, потрепав Айвена по плечу.
По оценке Дэвида, этот самец весил фунтов шестьдесят, или около этого. И чистый вес тут — фунтов тридцать пять будет. Хватит всем попробовать свежего мяса.
Никто не возражал, поэтому добычу пристроили на кобыле Дэвида и по своим следам отправились обратно к лагерю. Вдали под лучами идущего к горизонту солнца видны были выбеленные солнцем тенты фургонов. Ветер на несколько минут стих, а потом ровно и сильно задул в обратном направлении. Обратный путь получился быстрее, потому что с потоком ветра навстречу охотникам доносились слабые ароматы от одного костра, где готовили что-то вроде лепешек из муки, к чаю.
Два дня отдыха на одном месте пролетели в один миг. И в последний день отдыха, вечером пятого августа, детвора дружно начала приставать к проводнику, рассказать, что их ждет дальше.
