— Но вдоль реки Гумбольдт не только можно, но и нужно ждать атаки индейцев, мой юный друг! — решил успокоить Вилли проводник, и продолжил рассказ.
— Дальше дорога пойдет вдоль сильно петляющей реки, где будет вода и можно найти дрова. Мы будем идти и идти рядом с этой рекой около двух недель. Не меньше, потому что будем делать остановки на отдых…
Тут Дэвид совершенно не к месту мечтательно закатил глаза к небу, а потом опустил их в «сад наслаждений», а точнее на высокую грудь своей мулатки Мэри. Таких аллегорий, или иносказаний, позволяющих ярче представить не высказанное, проводник нахватался за время похода от младшего японца.
— Продолжу. В конце реки Гумбольдт, которая исчезнет в болотистом озере, нас ждет переход по Сорокамильной пустыне до рек Карсон и Траки. Это будет трудный переход через пустынное плоскогорье…
— Но это будет потом, а пока детям следует идти спать, чтобы к утру быть свежими и готовыми к новым испытаниям! — Закончил Дэвид и опять перевел взгляд на мулатку.
Дети разобрали свои вещи, и в сопровождении женщин обреченно потянулись к своим фургонам, не забыв захватить при этом пятерых щенков. Черный котенок Ханны Мюллер сам побежал за хозяйкой и резво запрыгнул в фургон.
Сегодня прогулок на природе у Айвена не ожидается. Накатались с Ханной на лошадях по окрестностям за эти три дня. Мать Ханны полностью успокоилась, и святые отцы тоже. Надо успеть поспать до ночного дежурства в паре с доктором. К Айвену в пару всегда давали слабого партнера.
У костра остались только главы семейств, чтобы тихо вести беседы до полуночи. Люди успели отдохнуть и рано укладываться не пожелали. Путешествие позволяет добрать недостаток сна при движении фургонов, залезая в них на спальные места на два — три часа.
Долго с закрытыми глазами не спать, а размышлять, у парня не получилось. Подростковый организм с силой тянуло в сон. Айвен сначала пытался связать одну мысль с другой, но они разбегались по сторонам, как мелкая рыбешка, оставляя вместо себя пустоту. «Как же я тут оказался? Почему? А вдруг можно вернуться обратно?».
«Эх, Отец, жаль, что ты меня сейчас не видишь…»
Глава 3
Через пустыню к реке Гумбольдт
«После преодоления Южного перевала путники, идущие в Калифорнию, попадали в так называемый Большой Бассейн — пустынное нагорье, протянувшееся с севера на юг и представленное множеством коротких хребтов и обширных котловин между ними. Около 10 000 лет назад большую часть этой территории покрывали два крупных озера, от которых сохранилось Большое Солёное озеро. Большой Бассейн является одним из самых засушливых регионов Америки и не имеет стока. Солончаки и обширные плоские равнины в прошлом были дном древних озёр.
В этих местах путники сталкивались с большими суточными колебаниями температур, когда летом днем температура могла достигать 50 градусов по Цельсию, а ночью — опускаться до десяти градусов.
Преодолев эти пространства, путешественники стремились к реке Гумбольдт. Река направлялась почти прямо на запад, обеспечивая людей кормом и водой. Этот путь хвалили за то, что здесь была вода, можно ловить рыбу, кормить животных.
Но чем дальше река уходила на запад, тем хуже становилось качество ее воды. Трудно было с дровами для костра, для приготовления пищи. Только можжевельник и ива могли ими служить.
Порой фургоны приходилось выстраивать в две колонны, чтобы при нападении индейцев можно было быстро встать кругом. Только многочисленность переселенцев удерживала краснокожих от нападения. Люди двигались на Запад, к благословенному Ванкуверу или к солнечной Калифорнии. И на долгие месяцы выгоревший тент над головой становился их единственным кровом».
Из истории США
С утра, разрушая поставленный подковой лагерь из фургонов, двинулись в путь. После сытного завтрака дети отправились в фургоны, по своим местам. Туда же отправились и взрослые мужчины, кроме тех, кто был в дозоре. Досыпать, после вчерашних посиделок у костра. На передних сиденьях фургонов остались править животными жены и старшие мальчишки.
Двигались целый день по ровной как стол местности.
— Хорошо они вчера отдохнули… Еще раз так получится не скоро, — сказал Дэвид юноше. Оба приятеля сидели на передней скамье фургона номер два, который сейчас шел первым. Фургоном главы каравана, который шел вторым, правил старый Патрик. Он тоже изредка клевал носом, но это не составило проблем, так как волы и без него спокойно шагали за головным фургоном.
— Это почему же? — Айвен не понял, почему так.
— Да по одной простой причине — с дровами будет плохо везде, а в ближайшие несколько дней — вообще никак! Так что, только на чай воды вскипятить, и то из своего запаса. — Ничто так не сближает людей, как совместное чаепитие…, - Дэвид растянул губы в улыбке и замолк.
— Верно! — заметил юноша. — Это ты от моих наставников нахватался, их восточных мудростей…
— Становимся на ночь! — Дэвид встал и крикнул назад со своего места, потом добавил: — это последнее хорошее местечко на предстоящую неделю, друг мой.
Как и предположил проводник вчера, в первый день они прошли около двадцати пяти миль. Сделали остановку у подножия последней горы, цепь которых уходила строго на юг. Мужчины выстроили фургоны подковой, открытой стороной к водоему со стоячей водой. Водоем наполовину высох, если судить по береговой полосе, но вода была пригодной для питья. Женщины сразу принялись готовить скромный ужин, где горячим будет только чай.
Чтобы запить съеденное всухомятку, дрова решили поберечь. Айвен, Джеро и Сэтору отправились по окрестностям, осмотреться.
Дэвид с Майклом Брэди тут же отправились на охоту, чтобы их не привлекли к хозяйственным работам в лагере, а рыжий Лис, пес Айвена, конечно предпочел отправиться с охотниками, а не сидеть в лагере с хозяином.
Когда они вернулись, то проходя мимо одного из двух караулов, бдительно смотревших вдаль, увидели Августа. Тот возвращался от группы камней за пригорком, где устроили туалет. В лагере в ожидании чайников, которые вот-вот закипят, женщины уже готовили принадлежности для заварки черного чая. На ужин сегодня будут предложены копченое мясо, сухие пресные лепешки и сухофрукты.
— В пустыне лучше двигаться до полудня, пока нет особого жара, джентльмены, — изрек за едой хорошо известное Бруно Нойманн, фермер. Так примерно и планировали, но Бруно, или не слышал, или просто захотел поговорить об этом.
— Да будет так! — мгновенно отозвался глава каравана, пригладив по шерстке одного из трех щенков семьи Рихтер, что разлегся рядом. — Поэтому утро завтра начнется еще до рассвета, леди и джентльмены! Двигаться будем примерно до полудня, а потом станем на стоянку, чтобы переждать самую жару. А как станем? Скажи им Ральф!
Ральф Мюллер, человек мудрый и много видевший, начал давать пояснения.
— Идти будем по засоленной почве, ровной, как стол. Как только начнется нестерпимый жар, станем. Фургоны поставим опять же, в два ряда, и не просто так. Чтобы создать хоть какое-то подобие тени, решили сделать вот что, господа, — тут винодел посмотрел на свою жену. — Натянем веревки, господа, на которых сушим белье, и не только. Чем больше, тем лучше. И повесим на них все тряпки, какие только можно, и нельзя…
— Солнце будет в зените, сэр, — напомнила со своего места десятилетняя Катарина Циммерманн.
— Будет, но не все это время, мисс… А, сколько мы будем пережидать жару? — тут рассказчик посмотрел на главу каравана. Ответ знал и он, но решил проявить субординацию.
— Часов до четырех или до пяти, уточнил Август. Когда решим, что можно…
— Вот! Ярдов шесть-семь ширины между фургонами нужно обеспечить. И любая тень, даже такая скудная, от развешенного белья, будет в помощь нашим волам и лошадям. Все лучше, чем им стоять под солнцем в самую жару…
Разговор в этот вечер как-то быстро стих, и народ разошелся по фургонам. Ночь прошла без происшествий. Для Айвена закат как-то незаметно сменился рассветом, который он встретил в дежурстве, в передовом дозоре. Все хлопоты по снятию с места и выхода прошли без его участия, даже завтрак ему принесла Ханна.
