Впереди из травы выскочили двое мальчишек. Они дрались на камышах, воображая бой рыцарей. Но бой долго не мог продолжаться, после нескольких скрещиваний мечей, их стебли сломались и повисли макушками к низу. Мальчишки отбросили камыши и побежали к концу дома, где свернули во двор. Навстречу им вырулил другой паренёк на небольшом велосипеде, с сияющим лицом, будто только что научился кататься без поддерживающих колёсиков. На балконе третьего этажа, женщина вытряхивает половик, судя по густым облакам пыли, копивший в себе её долгие годы. Увесистое пылевое облако опустилось к низу и в тот же миг паренёк на велосипеде, словно бык на корриде, виляя зиг-загами и сверкая белой улыбкой, пролетел сквозь и разметал его на ошмётки.

Евгений шёл просто, без лишних раздумий. За время практики слушания он научился не впускать в себя груз. Пропускал, направленные на него, рассказы через все необходимые пропускные пункты своего мышления, просеивал их через ряд сит, оставляя крупицы истины и избавляясь от хлама. С травинкой в руке он перешёл дорогу, свернул в сторону озера. Дойдя до берега, прилёг на лоснящийся песок, полностью растворившись в нём. Он впускал в себя только звуки природы: шум ветра, шелест листьев, плескания воды, звуки живности, ну и, конечно, звуки тишины. «Мммм…» как он порою смаковал звуки тишины, от которых волоски на ушных мембранах вибрировали в такт самой природе. Казалось, что ещё чуть-чуть и он услышит растения, воздух и саму тонкую составляющую бытия — мембрану жизни. Неспешно накрыла пелена сна.

Прошло время. Тень от ближайшего дерева доползла до него и коснулась плеча.

Сознание начало возвращаться, что-то склизкое лизнуло лицо и обдало тёплым дыханием. Евгений проснулся. Прямо над ним нависла собака, белый лабрадор, который то облизывал ему лицо, то с широко открытой пастью, будто улыбающейся и свисающим языком, отрывисто дышал на него. Кто-то сбоку окликнул собаку, та подняла голову и сорвалась с места. Евгений сел, потёр рукой лицо, осмотрелся. Перед ним всё то же озеро, вокруг которого расстилается город. Солнце слегка сместилось влево. Слышны крики чаек.

Евгений отряхнулся и направился к автобусной остановке. Он любил общественный транспорт, потому что это как артерии человечества, в которых протекают люди, так называемый «Венец творения», и который из всех созданий на Земле имеет самую высокую потребность высказаться. Причём высказаться не в пустоту, а именно живому человеку, и не просто живому, но и обязательно тому, кто вникнет и поймёт.

Путь Евгения лежал за город, километров за двадцать, в одну из местных деревень. Он точно не знал что и кто там будет. Заявку оформили он-лайн без каких-либо уточнений. Он дождался нужного автобуса и поехал. Несколько часов занял путь. Солнце начинало близиться к закату. Деревня расположилась вдоль высокого берега широкой реки. Вышел возле местного сельсовета и по деревянному тротуару дошёл до нужного дома. Подняв изнутри крючок, открыл калитку, направился к входу в дом. Залаяли собаки. Проходя мимо окна, услышал весёлые голоса. Подошёл к двери, вошёл. Звук голосов усилился. Из комнаты в комнату снуют люди, явно подвыпившие. Вдруг ему навстречу вышла женщина, тоже немного навеселе. На ней фартук, в руках противень с пирогом. Она улыбнулась и вопросительно посмотрела на него.

— Здравствуйте, — она вопросительно посмотрела на него.

— Здравствуйте, я Евгений, слушатель, — ответил он.

— Ааа, Евгений, точно. Мы вас уже ждём. Дядя Коля ещё чуть-чуть и перейдёт в активную фазу. Скоро снова начнёт всех доставать со своей экологией. Пойдёмте, я вас провожу. Вы только не говорите никому, что вы слушатель, хорошо? — женщина вытянула руку, приглашая Евгения к себе.

Они зашли в зал. Большой стол посередине, накрытый всевозможными яствами, с одной стороны которого большой диван и два кресла, с другой стулья. У окна на тумбе телевизор с антенной в виде рогатки. Справа, так называемая, стенка в коричневом цвете, с наборами хрустальной посуды за стеклянными дверцами, выдвижными ящичками и всевозможной величины дверцами. На полу ковёр почти во всю ширину зала.

За столом сидят люди, человек пятнадцать. Кто-то бурно ведёт разговоры и изрядно жестикулирует, кто-то просто жуёт. Среди них есть один, кто особенно выделяется, он словно бурлит от подступающего изнутри желания говорить. «Это стало быть дядя Коля» — подумал Евгений.

— Вон тот и есть дядя Коля, — прошептала ему на ухо хозяйка, указывая глазами и стараясь не привлекать общего внимания, чтобы дядя Коля не заподозрил чего, — Все знакомьтесь, это Евгений, — громко произнесла она, подводя Евгения к свободному месту подле дяди Коли.

— Здравствуйте, — поздоровался со всеми Евгений и устремил взгляд на дядю Колю, который уже смотрел на него.

Евгений сразу понял почему он здесь. Дядя Коля как раз тот человек, который, когда выпьет, начинает говорить без умолку, его не остановить и он постоянно ищет себе уши, в которые он может говорить, и конечно же никто не хочет подставлять свои уши. «Ну что ж, предстоит долгий вечер» — понял он про себя.

— Евгений, — он протянул руку для пожатия дяде Коле, который с радостью откликнулся.

— Николай, — ответил дядя Коля, — Выпить желаете?

— Разве что чуть-чуть, — Евгений понял, что для предоставления услуги на высшем уровне в заданных условиях ему необходимо выпить, чтобы подать мозгу дяди Коли сигнал «Свой человек!».

— Чуть-чуть так чуть-чуть, — дядя Коля потирая нос, налил ему в стакан крепкого напитка.

Евгений сосредоточился только на дяде Коле, так как именно для него он здесь и разговоры остальных он не слушал.

— Николай, не хочу показаться в какой-то мере поверхностным, но видится мне, что вы интересный человек, — перешёл к делу Евгений, — Чем увлекаетесь?

Зрачки дяди Коли расширились. Он явно учуял, что можно развернуть масштабный артобстрел вновь подсевших ушей, но желая казаться непринуждённым человеком начал издалека.

— Не одним увлечением живу, так сразу не скажешь. Вот, например, люблю природу. Да. Вот тут за столом говорили про охоту и рыбалку. Вы любите охоту или рыбалку, Евгений?

— Хмм… Не могу сказать с точки зрения любви к этим занятиям или как их можно назвать, — с улыбкой отвечал Евгений, — но я не охочусь и не рыбачу.

— Вот и я также! — немного нагнувшись к нему, сказал дядя Коля, — Не охочусь и не рыбачу. Многие находят в этом отраду, знаете ли, способ расслабиться так сказать, а кто и просто удовольствие. Но вот в чём же удовольствие спрашиваю я себя, да и вас тоже спрашиваю. Убивать ради развлечения… Сомнительно, Евгений, сомнительно, — он навернул вилку салата и пару ломтиков колбасы, — Включил недавно телевизор и щёлкая каналы наткнулся на передачу про охоту. Там показывали двоих мужчин, охотившихся на оленей где-то в горной местности. Передача была не наша, из-за рубежа. И вот включил я как раз, когда они выследили крупного самца оленя и один из них выцеливал его в оптический прицел. Всё это сопровождалось разговорами, в которых выцеливающий смаковал, предвкушал восторженный акт убийства. Ну он, конечно, не рассматривал это как убийство. Для него это, похоже, было как некое достижение, может как доказательство себе чего-то, а может просто природа хищника в нём играла и ему просто надо было добыть. Раздаётся выстрел, олень падает. Голос стрелявшего аж подвизгивает. Он быстрее вскакивает и бежит к оленю. Когда он к нему подбегает, вид его очень напоминает собаку полную довольства, когда та приносит утку. Или видели когда-нибудь довольный вид кошки, которая лежит рядом с пойманной мышью? Вот примерно тоже самое. Ещё подлить вам? — чувствуя разгон, спросил дядя Коля.

— Если можно, то чуть позже, — парировал Евгений.

— Как скажете. Ну так вот. Видно, что человек этот, стрелявший то, не голодает и в целом живёт в достатке, и олень ему этот нужен не для пропитания, а лишь для удовольствия собственного. Его глаза горят от того, что он добыл, он горд собой. Затем они с напарником разделывают тушу, таскают всю её в свой лагерь и под окончание передачи он говорит: «Этот олень, конечно, хорош, но в моей коллекции всё нет оленя с сколько-то там отростками на рогах». И по глазам видно, как он перенёсся мысленно в тот момент, когда он нашёл такого оленя и уже застрелил его. Зачем спрашивается, Евгений, зачем? — дядя Коля вздохнул, — Вот я всё наблюдаю за нашим обществом, знаете ли. И вижу, что многие мужчины, достигшие определённого материального успеха, начинают обрастать материальными благами и разного рода причиндалами. Сначала всё по классике — жилищные условия, машина, потом ещё жилищные условия и ещё машина. Ну а потом горизонты своего счастья нужно расширять, правильно ведь говорю, Евгений? И так вот, далее у них идут лодки, снегоходы, квадроциклы и кончено же всё для охоты и рыбалки. Они собираются вместе, смеются, планируют как им замечательно провести время: «А не съездить ли нам на охоту?», — говорят они, — «На кабана, оленя или лося?». И в назначенный день едут. И соль-то здесь в том, что делают они это только ради развлечения, понимаете? Они, по-сути, убивают, чтобы развлечь себя. Я не говорю сейчас о людях, например, из деревни, для которых охота это привычный уклад жизни и они добывают себе мясо и прочее. В общем это другое. Я говорю именно о тех случаях, когда холодильник у людей полон, либо ломится от яств и не нужно им то мясо для пропитания и охота вовсе не их уклад жизни. Для них это просто «интересно провести время», убивая они расслабляются, подпитывают своё ощущение ненапрасности жизни. И с рыбалкой тоже самое — половить рыбку, чтобы стало хорошо внутри. А ведь за всем этим стоят жизни. Да конечно, это не человеческие жизни, а всего лишь животных и рыб, и разве их жизнь может быть ценна? Евгений, вот вы как считаете? — дядя Коля решил проверить разделяет ли Евгений его позицию или он один из тех, кто вздыхает и смотрит снисходительно на него при подобных разговорах.