Я всё также ехал на спине муравья-воина. Вдруг навстречу нам побежали обезумевшие. Они кричали неразборчиво и выпрыскивали в воздух какие только можно феромоны. Страх коснулся моего нутра. Я спрыгнул и прижался к стене. Рядом стоял старый муравей, с седой бородой и в протёртой кепке. Он посмотрел на меня и трясясь, с испуганными глазами проговорил: «Видать апокалипсис. Не иначе…». На другой стороне, спотыкаясь, бежала муравьиха, видимо начальница нянек, она держала у груди слепленные в комок яйца и растерянно озиралась, стараясь понять, как ей пробиться и спасти деток. Пробегающие мимо потоки то и дело толкали её, она ударялась о стену, крутила головой и в какой-то момент выронила все яйца, которые покатились между лап бегущих, и там и затерялись. Она истерически закричала. Вдруг справа, где было то тёмное, моргнула вспышка.
Я повернул голову и вижу, что чудище исчезло, но вместо него по тоннелям полетел тёмный ветер. Он залетал в ноздри и рты муравьям, те начинали трястись, раздуваться и через некоторое время в буквальном смысле взрываться, опрыскивая своими внутренностями стены муравейника. Будто затрещала череда взрывающихся хлопушек. Прозрачные стены залепляло жижей. Надвигался мрак. Тёмный ветер подступал к тому месту, где стоял я. Я набрал так много воздуха, как только мог и зажал ноздри вместе со ртом. Рванул с места в противоположную от тёмного ветра сторону. Но только сделал пару шагов, вижу, как тот старый муравей с бородкой вдохнул его и затрясся. Я отвернулся, ускорился как мог и через миг услышал сзади взрыв хлопушки, и следом меня обрызгало чем-то тёплым. По голове ударила, пролетающая нога. Его кепка улетела дальше передо мной. Я уже не ощущал ни сердца, ни ног, ни чего бы то ни было. Всё мелькало. Я не дышал. Тёмный ветер завивался повсюду, и сзади, и впереди меня. Помню, как звуки стали становиться отдалённее. Муравьи взрывались. Прозрачных мест на стенах оставалось всего несколько пятнышек, через которые и проникал ещё свет. Пару мгновений и их не стало. Всё заволокло мраком. Но я всё бежал. Бежал по бездвижным телам, жидким лужам, брошенным яйцам. Ноги скользили и спотыкались. Я падал, поднимался и снова бежал. Несколько раз во что-то врезался.
Но долго я бежать не мог, кончался воздух. Настал момент, когда я уже не мог держать ноздри и рот закрытыми. Руки сами опали книзу. Рот сам по себе резко вдохнул и я ощутил, что вдохнул я не воздух. Меня затрясло. Тело пронзила острая боль. Во мне что-то сжалось, разжалось… И… и потом я взорвался. Меня разнесло в стороны и то что было мной потекло по стенам муравейника».
Сон закончился. Я резко проснулся. Понял, что это был сон, а я всё тот же, кем засыпал, что сейчас проходит Новогодняя ночь и я у себя в кровати. Вскочил и побежал в комнату с муравейником. Включаю свет и вижу: весь муравейник почернел, он забрызган чем-то жидким изнутри. Нет смысла описывать мои ощущения тогда. Стоит только сказать, что я понял — желание сбылось…
Ушёл на кухню, сел на табуретку, уставился в окно. Там что-то двигалось, но мне было всё равно. Вся моя философия жизни была выбита из-под ног. «Как же быть сейчас?», думал я, «Придут люди, попросят научить их вере и нечего мне будет им сказать, так как сам разуверовал». Стало проясняться в голове — будто есть некая незримая для нас, волшебная сфера всевозможностей и есть разные пути туда, но всегда было так, что были сокрыты эти пути от обычных глаз. И вот когда-то давно я, как слепец, уверовал в один из таких путей, нашёл ключ от той сферы всевозможностей, дверь в которую появляется на каждый Новый год. Искренне веря, что нашёл ларец счастья, сказки и добра, я показал этот ключ людям. А оказалось, что это вовсе не «ларец счастья», а «ящик пандоры», откуда можно доставать всё что угодно и выпускать в нашу реальность…
И вот люди стали передавать этот ключ друг другу и всё больше их стало открывать ту заветную дверь в ту самую заветную ночь. Все те люди, словно дети, когда держат праздничную коробку, обёрнутую в цветную бумагу и перетянутую подарочной лентой, переполненные чувствами предвкушения стягивают ту ленту, разрывают бумагу и открывают её, а оттуда выходит либо Свет, либо Тьма. Ровно то, что загадал человечек. А следом за «подарком» будто звучит бесстрастный голос: «Всё что пожелаешь».
Плохо мне стало с тех пор, силы покинули. Осунулся телом, побледнел, поседели волосы, кожа стала сухой. Холодящая пустота поселилась во мне, которая как китайская пытка, капелькой за капелькой уничтожала меня изнутри.
Я умер… Но конец не настал. Много лет, по вашим мирским меркам (здесь времени нет) блуждаю в междумирье. Здесь нет ничего, одна пустота, в которой и тебе никто и ничто не нужно, и ты никому не нужен. Тут нет чувств, кроме сожаления и ощущаешь только одно желание — покинуть это место. Покинуть его можно разными способами. Мне уготовано — рассказать свой жизненный опыт. Поэтому я к тебе и пришёл.
Евгений, можешь ничего не говорить, я ощущаю, что ты выслушал. Я всё рассказал. Теперь я могу двигаться дальше. Спасибо тебе, ты хороший слушатель.
«
Дух улетел…
Небесная хмарь поубавила буйство, дождь поредел. Евгений, сидя с закрытыми глазами, пытался представить духа, улетающего куда-то в неведомое. Размышлял о тонкостях соприкосновения миров. О том, что раз и дух этот когда-то жил человеком, то и ему самому, Евгению, предстоит когда-нибудь отправиться в то самое неведомое. И будет ли его удерживать что-нибудь в междумирье или нет, неизвестно. Возможно окажется так, что и ему будет необходимо высказаться прежде, чем междумирье отпустит его дальше. Он много слушает в своей жизни, но есть ли и у него такой груз, который нужно обязательно разгрузить прежде, чем лететь дальше? Тут есть над чем подумать. Он думал… Было что-то томящее внутри, но это было не то, что можно развеять через разговор с другим человеком. Это было то, как ему ощущалось, что можно рассказать только чему-то большему. Но как? Ведь он даже не может чётко определить — что именно его томит, он просто ощущает, что есть нечто и оно свербит. Может это накопленные частицы чужих высказываний, которые улеглись в нём горкой? И как высказать то, что тебе не принадлежит?
Тем временем, в непосредственной близости послышались шлёпающие звуки, будто кто-то, с разных сторон, перебирает лапками по мокрому камню. Настало время открыть глаза. Это были чайки, рассевшиеся вокруг Евгения. Их налетело целое множество. Они перебирали на месте своими перепончатыми, розоватыми лапками и смотрели на него. «Что за странность?» подумал Евгений. Но при этом он не шевелился и ничего не говорил. Чайки всё подлетали и подлетали, пока не усеяли собой все камни вблизи. Их не смущал дождь и всё ещё буйный океан. Те чайки, которым не хватило места на камнях, летали рядом что-то выкрикивая. Недалеко от берега, из воды появилось несколько голов тюленей. Они тоже смотрели на Евгения. Ещё дальше от берега показалась спина синего кита. Он проскользил по поверхности, нырнул и хлопнул со всего маху хвостом. Было ощущение, что будто сама природа хочет с ним поговорить…
Евгений смотрел на птиц, тюленей, на кита, на дождь и на волны. И вдруг он почувствовал, будто что-то подсказывает ему взять внутри себя ту томящую горку воображаемыми руками и вытянуть их перед собой. И он представил такие воображаемые руки, как они проходят в область живота, как на них появляется горка чёрного пепла, и затем он вытягивает их перед собой. Как только он это сделал, чайки, одна за другой, взмыли в воздух и закружили вокруг него большой воронкой. Они полностью скрыли его от внешнего взора.
Через какое-то время дождь утих, а чайки разлетелись. Чёрная горка исчезла с воображаемых рук. Евгений ощутил, как то, что свербело раньше, больше не свербит. Стало легче.
Чайки улетели, тюлени и кит скрылись в воде. Океан постепенно разгладился и тёплые лучи солнца скользнули по спине.
— Спасибо, что выслушала, — сказал Евгений природе.
… (конец)
