Десятый год войны шел к концу, однако обещанная Калхасом победа оставалась под сомнением. Более того, никогда еще дела ахейцев под стенами Трои не обстояли так плохо. Тогда Калхас вновь вопросил богов и объявил, что Троя падет только после того, как на стороне ахейцев выступит Филоктет с луком и стрелами Геракла. Кроме того, выяснилось, что город охраняют некие оракулы, известные Гелену — сыну Приама, который в это время жил на горе Иде.

И тут во всем блеске проявились таланты моего мужа. Он отправился на Лемнос, нашел Филоктета и хитростью отнял у него лук и стрелы, а потом и его самого уговорил отплыть на Геллеспонт. После этого Одиссей захватил в плен Гелена и привел к Агамемнону. Не знаю, как они заставили троянца говорить, — думаю, что и здесь не обошлось без Одиссея. Так или иначе, сын Приама поведал, что Троя падет лишь после того, как исполнятся три условия. Во-первых, осаждающие должны были привезти к стенам города кости Пелопа — деда Агамемнона и Менелая, который когда-то проиграл войну троянскому царю Илу и бежал в Грецию. Во-вторых, в ее осаде должен был принять участие сын Ахиллеса — юный Неоптолем. И в-третьих, из города следовало выкрасть Палладий — деревянную статую, посвященную Афине.

Я не могу без гордости думать о том, что выполнение двух из этих трех условий взял на себя мой муж, богоравный Одиссей. Он отправился на остров Скирос к царю Ликомеду, деду Неоптолема, и уговорил его отпустить внука на войну. Неоптолем был еще совсем ребенком — ему не исполнилось и тринадцати лет. Однако он охотно отплыл под Трою вместе с моим мужем и совершил множество воинских подвигов, достойных сына Ахиллеса.

Затем Одиссей взялся за самое тяжелое поручение. Под покровом ночи он прокрался в Трою, переодевшись в нищенский наряд, и вошел во дворец к Елене, которая после гибели Париса была замужем за его братом Деифобом. Спартанка узнала Одиссея, он же сумел уговорить ее прийти на помощь бывшим соотечественникам. Говорят, Елена давно уже сожалела о своем опрометчивом поступке и мечтала о возвращении на родину. Она помогла Одиссею проникнуть в храм и выкрасть священное изображение.

Тем временем по приказу Агамемнона в его стан были привезены кости Пелопа. Все условия прорицателей, необходимые для победы ахейского оружия, были исполнены. Дело оставалось за главным — за самой победой. Однако ахейцы, ослабленные поражениями последнего года, уже не располагали армией, которая могла бы уничтожить троянское войско. О том, чтобы взять город в кольцо и лишить его подвоза продовольствия, речь тоже не шла — ряды ахейцев сильно поредели, а войска троянцев, напротив, усилились за счет прихода многочисленных союзников.

Казалось, прорицатели ошиблись, и город сможет выстоять. Возможно, так бы оно и было, если бы не хитроумие моего супруга. Одиссей не только предложил построить полого деревянного коня, в утробе которого спрятался ударный отряд из пятидесяти лучших воинов, — он еще и придумал, как заставить троянцев втащить этого коня в город.

...В тот день осаждающие сняли свой лагерь, погрузили добычу на корабли и вышли в море. Они не уплыли далеко, свернув за близлежащий остров Тенедос, но с башен города их не было видно. На месте опустевшего лагеря остался стоять деревянный конь с надписью: «Отправившись домой, эллины посвятили это благодарственное приношение богине Афине».

Среди троянцев разгорелся спор: одни хотели втащить коня в город и посвятить богам; другие опасались козней со стороны врагов и предлагали сбросить его в пропасть или сжечь. Среди последних был жрец и прорицатель Лаокоон, которого троянцы уже готовы были послушаться. Он метнул в коня свое копье, и от мощного удара содрогнулся деревянный корпус, зазвенело оружие сидящих в нем воинов. Но тут на помощь ахейцам пришел бог Аполлон. Я слышала, что в дни войны он выступал на стороне троянцев, — не знаю, почему он поменял свои пристрастия. Теперь же Аполлон выслал из моря огромных змей, которые вышли на берег и задушили Лаокоона и двух его сыновей. Троянцы увидели, что боги покарали нечестивца, желавшего уничтожить священного коня, и решили, что дар ахейцев надлежит втащить в город.

В этом же уверил их и пойманный местными пастухами ахеец Синон — это была очередная блистательная хитрость моего мужа. Синон по наущению Одиссея великолепно сыграл свою роль. Он сказал троянцам, что приходится родственником Паламеду и что Одиссей всегда ненавидел его за это. Когда ахейские вожди приняли решение возвращаться на родину, Одиссей, по словам Синона, предложил принести человеческую жертву богам, чтобы обеспечить попутный ветер. Выбор Одиссея и подкупленного им Калхаса пал на Синона. Но тот, когда его уже вели к алтарю, сумел бежать и спрятаться в зарослях, где и был пойман пастухами.

Троянцы поверили в правдивость Синона, тем более что войску Агамемнона уже доводилось приносить человеческую жертву при участии Одиссея. Приам велел освободить пленника и обещал ему свое покровительство. Он спросил Синона, для чего ахейцы воздвигли на берегу деревянного коня, и тот ответил, что это искупительная жертва Афине за украденный из ее храма Палладий. Богиня разгневалась на святотатцев, отказала им в покровительстве, и ахейцам оставалось только одно: отплыть на родину. Конь же специально был сделан таким огромным, чтобы троянцы не вздумали втащить его в город. Если бы им это удалось, с ними, по уверению Синона. навечно пребывала бы милость Афины. Если же дар ахейцев будет уничтожен, гнев богини обрушится на троянцев.

Слова Синона были убедительны. Коня втащили в город и установили на главной площади, а когда наступила ночь, Синон поднялся на курган Ахиллеса и зажег костер — это был знак ахейским кораблям, что они могут возвращаться обратно.

Глубокой ночью воины под предводительством моего хитроумного мужа вышли из чрева коня, отворили ворота крепости и стали врываться в дома ничего не подозревающих горожан. А в это время тысячи их соратников уже входили в спящий город. Троя пала почти без боя — ее защитники попросту не успевали взять в руки оружие. Некоторые пытались искать защиты у алтарей, но это мало кому помогло. Приам со своими близкими укрылся у алтаря Зевса Оградного, но его настиг Неоптолем и зарубил старика мечом. Его дочь Кассандру царь локров Аякс Оилид изнасиловал у самого подножия статуи Афины...

Утром победители делили добычу: она была обильна, а потери при взятии города — минимальны. И всем этим ахейцы были обязаны моему супругу Одиссею, сыну Лаэрта!

И запел Демодок, преисполненный бога.

Начал с того он, как все в кораблях прочнопалубных в море

Вышли данайцев сыны, как огонь они бросили в стан свой,

А уж первейшие мужи сидели вокруг Одиссея

Средь прибежавших троянцев, сокрывшись в коне деревянном.

Сами троянцы коня напоследок в акрополь втащили.

Он там стоял, а они без конца и без толку кричали,

Сидя вокруг. между трех они все колебались решений:

Либо полое зданье погибельной медью разрушить,

Либо, на край притащив, со скалы его сбросить высокой,

Либо оставить на месте, как вечным богам приношенье.

Это последнее было как раз и должно совершиться,

Ибо решила судьба, что падет Илион, если в стены

Примет большого коня деревянного, где аргивяне

Были запрятаны, смерть и убийство готовя троянцам.