«В тот злополучный день она возвращалась из ближайшей деревни, где ждали маленькие пациенты. Это, конечно, была работа младших жриц, но они не вернулись ещё, поэтому она сама пошла отнести лекарство. Это было недалеко, да и была хорошая погода, почему бы ей самой не прогуляться?

Перья, вплетенные в длинные светлые косы, золотистые глаза… Как говорил отец, что свою внешность она унаследовала от матери. Вот только кто она, откуда и что с ней стало потом – об этом никогда не говорилось в её семье. Была женщина её родившая и всё. Киллари особо и не старалась это выяснить, ей хватало той теплоты и заботы какой окружил отец.

Девочкой она хвостом ходила за одним из воинов, учась военному делу, охоте, чтению следов, потом же, когда проявилась магия, старая жрица её народа принялась обучать тому, что знала сама.

Когда она возвращалась домой, за её спиной послышался шум. Опять этот ненавистный корпус. Видимо, припасы закончились, а работать самим, как объясняли их священники, для этого были другие. Киллари присутствовала при разговорах отца с другими старейшинами племени и прекрасно понимала, что их народ в таких условиях вряд ли встретит рождение нового солнца. Еды просто-напросто не хватит.

Девушка ускорила шаг, накинув капюшон и сворачивая с дороги в густые заросли кустарника.

– Куда эта остроухая делась?

– Да только по дороге шла.

– Ничего, от нас не уйдёт.

– Да и не таких находили.

Лес, казалось, надёжно укрывал девушку, шум удалялся. Она выждала некоторое время, после поднялась и осторожно двинулась в сторону своего дома.

– Попалась! Думала самая умная? – сидящий на сабленоге молодой мужчина в военной форме легко спрыгнул перед ней на дорогу. – А что прячешься?

Рука Киллари скользнула под плащ, где в ножнах были серпы для трав.

– Ехали бы вы, эртас, своей дорогой, – она медленно говорила на всеобщем языке, – и сделаем вид, что друг друга не видали.

– Э нет, красотка. А ты же красотка, как я посмотрю. Я потратил своё время на тебя, так что никаких разойдёмся.

В её руках сверкнули лезвия серпов. Мужчина сделал скользящий шаг, одновременно спуская ловчий аркан. Один коснулся груди мужчины, очерчивая тонкую кровавую полосу. После серпы с едва слышным звоном упали на дорогу. Он сдёрнул с девушки плащ и с некоторой толикой удивления присвистнул:

– А ты, видимо, роска или скандка. Хотя нет, полукровка остроухая.

Он довольно бесцеремонно поднял её голову за подбородок рассматривая. Потом грубо рванул ворот рубахи. Похотливо сжал грудь. Насладившись её упругостью, развернул и связал руки за спиной.

– Хорошо я сегодня поохотился. На белку. Хотя нет, горностай.

Он легко закинул её на спину сабленога… »

Так началась новая жизнь Киллари в качестве игрушки. Она ненавидела Аларика Крафта, того человека, который разрушил её жизнь. Просто похищение и насилие над собой, может быть она и смогла как-то пережить. Но. Перед отъездом обратно в Старый Свет, Крафт отвёз её на пепелище родного поселения, словно говоря, будешь перечить, с тобой случится то же самое. Его жестокость она уже осознала на своей шкуре, которую украшали зажившие шрамы, за каждый из её неудавшихся побегов.

Она и затаилась, со стороны казалось, что просто смирилась, покорилась участи. Киллари спокойно смотрела, как Аларик флиртует и спит с другими. Инка даже родила ему ребёнка, которого тот презрительно называл выродком.

А потом ей представился шанс отомстить.

Аларик решил пустить пыль в глаза кому-то из своих дружков. Ребёнок остался в поместье, а они отправились на корабле в Эйтерию. Конечно же это надо было сделать в разгар очередной «войны» между странами, которые вспыхивали, как по графику, раз в год. Подсыпать снотворное в напиток было уже делом техники. Просто хотелось почувствовать себя немного свободной. Попадание снаряда в корабль, ей показалось даром богов. Хоть так она освободится от него.

Но… Киллари поднялась и со злостью заехала кулаком в стену, ощущая боль в разбитых костяшках. Ей даже умереть спокойно не дали. И кто? Опять эта семейка.

– Киллари, ты тут? – раздался ненавистный голос Аларика.

– Да, любимый, жду тебя.

В этом покинутом много лет назад, лишившемся крыши, доме когда-то ночевали задержавшиеся до поздней ночи работники. Сейчас тут лежало трое пойманных в окрестностях Норбука охотников. С них уже спали парализующие чары и теперь, связанные и с кляпами во рту, они с ужасом в глазах следили за каждым движением Киллари и Аларика.

Соль добывали здесь самым простым из известных способов. В мелкие, но широкие, выложенные кирпичом бассейны запускали воду с озера и ждали пока она испарится, а соль кристаллизуется. Вот один из таких «бассейнов» Крафты и приспособили для жертвоприношений.

Но сначала жертвы нужно было подготовить – провести через ритуалы позаимствованные у культа Кали, которым научил Присциллу старый слуга Крафтов родом из Бахрата.

Девочка вообще оказалась уникумом в магических науках. Она смогла разобраться в потоках эфира и соединить ритуалы разных народов в один. Ребенок очень сильно хотел оживить родителей и не был ограничен словом «невозможно», которое ставит рамки взрослым.

Схватив за шиворот одного из охотников, Аларик потащил его наружу. Жертва замычала, забилась, стараясь вырваться из иссушенных пальцев. Сейчас Крафт потерял большинство жизненной силы жертв прошлого жертвоприношения и походил больше на оживший труп, чем на человека. Но, всё же первой должна была омолодиться Киллари. То, что сейчас она выглядела лучше Аларика, было последствием того, что прошлые их жертвы были женщинами и их энергия усвоилась ею лучше, чем мужем.

В ярком свете двойного полнолуния мужчина подтащил жертву к решётке, на небольшом возвышении у заполненного озёрной водой бассейна. Вдвоём с Киллари они распяли его, привязав к ржавым прутьям. Аларик достал длинный, тонкий кинжал и протянув его жене. Киллари не нравилась эта часть ритуала, тем, что жертве нужно было наносить множество обильно кровоточащих надрезов на коже в строго отведённых местах. Кровопускание и вообще сама кровь в её религии не имела такого сакрального значения, как для майя или ацтеков. Для инк важным была чистота и невинность.

Но главным было даже не это. Киллари было противно выступать в роли служительницы чужого культа, хотя и похожего по сути извлекаемой из ритуалов энергии. Инка пела слова чужого языка, но мир вокруг всё равно откликался. Тёмная энергия, скручиваясь тугим клубком внутри жертвы, набирала силу, причиняла боль, гораздо большую чем множество мелких надрезов. Здоровый мужик выл сквозь кляп, бился в путах, выгибался дугой… И это было только началом.

– Не перестарайся. – тихо прошептал стоящий рядом Аларик. – А то умрёт раньше времени.

Девушка замолчала, опуская ресницы и считая про себя. Угораздило же вляпаться.

– Любимый, не говори под руку, а то придётся начинать всё сначала.

Она продолжила нараспев читать заклинание, но ран уже не наносила. Закрыла глаза и начала раскачиваться в такт словам, постепенно раздеваясь. Когда на Киллари не осталось ничего, она уже кружилась в странном танце, полном то резких конвульсивных движений, то плавности и грации.

Аларик достал из стоящего неподалёку сундучка железный, похожий на большой гвоздь, кол и молоток. Точным, выверенным движением он вбил его жертве в грудь. Охотник взвыл, забился, но тут же затих. Нет, он не был мёртв. Его просто парализовало. Аларик взялся за ворот. Заскрипела старая ржавая лебёдка, загромыхала цепь, и решётка с жертвой ногами вперёд стала сползать в соляной раствор.

Когда окровавленные подошвы коснулись поверхности воды, Киллари уже стояла на залитой кровью площадке.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.