Но визиты к дамам занимали меня лишь постольку-поскольку. Я не хотел связывать свою жизнь ни с одной, ни с другой. Секс без обязательств с Томилиной вполне устраивал нас обоих, и мы оба были согласны ничего не менять в сложившихся отношениях, чтобы не испортить то, что есть. Сердобина же оставалась для меня загадкой, как и ее планы в отношении меня. Нет, кое-что я мог предвидеть. Но женский изворотливый ум вполне мог изобрести что-нибудь весьма неожиданное. В прошлой жизни я не раз сталкивался с ситуацией, когда я не имел мыслей не то, чтобы на углубление отношений, но даже на их поддержание, а женщина «уже все придумала». Вот и сейчас я в отношении баронессы опасался чего-нибудь подобного. Но сходить — схожу. По крайней мере, буду знать, чего опасаться.
Гораздо больше меня занимали две вещи: визит нотариуса к Тенишеву и очередное покушение. Могут ли они быть связаны между собой или стрелка послали мухлюющие с тотализатором бандиты? И как мне теперь ходить по улицам? Нынче меня спас лишь случай. Но он потому и случай, что выпадает лишь раз. А если еще кто из душегубов объявится? Против таких профессионалов револьвер в кармане не поможет, хоть охрану нанимай! Да и пара громил, которые будут таскаться за мной следом, не дают никакой гарантии. Стрелок может с двух-трех сотен метров из винтовки жахнуть, и поминай, как звали. Настя Боголюбова не даст соврать.
Но страхи страхами, а жизнь-то продолжается. Каждый день нужно выезжать из дома то на закупки материалов, то в мастерские, проконтролировать ход работ, то, в конце концов, в гости к помещице Томилиной. Да, я стал ездить с оглядкой. По сторонам посматривал, подозрительных субъектов выглядывал. Но ведь убийцей может быть и очаровательная дама с револьвером в ридикюле или муфточке. Получалось, что мне нужно забиться в какую-нибудь нору на месяц-другой, пока обо мне не забудут. Или уж наплевать на риск и жить как обычно, приняв лишь некоторые меры предосторожности.
По совету Боголюбова теперь, выходя из дома, я надевал под кожаную куртку нечто вроде кирасы. Выглядел я в этой штуке довольно комично, да и таскать ее на себе было тяжеловато. Но зато получил лишний шанс выжить, если в меня вновь примутся палить из револьверов.
Так прошла неделя с лихвой. За это время мы с Клейстом помимо зарабатывания денег доработали и испытали подогрев сжатого воздуха. Теперь можно было включать ускоритель аж на целых четыре секунды, не боясь испортить двигатель. И за эти секунды я вполне мог набрать пресловутые шестьдесят миль в час, а там уже паровик раскручивался достаточно, чтобы поддерживать эту скорость. Мы даже заявились на одну из гонок, чтобы опробовать новинку. Ничего особенного, местечковая гонка в соседней губернии. На всякий случай, выбрали Кострому, поскольку предыдущая гонка через нее не проходила. Авось, бандитов там не встретится.
Одетый как предписано, я прикатил к имению Сердобиных. На этот раз на подъездной дорожке не было длинной вереницы карет и мобилей. Я остановился у парадного подъезда, лихо перепрыгнул через бортик мобиля и мимо склонившихся в поклоне ливрейных слуг прошел в дом. Не глядя, скинул плащ и кепи, не сомневаясь, что вещи подхватят и сохранят, и вернут ровно в тот момент, когда я соберусь уходить. Огни в большом заде, где давеча проходил бал, были погашены, но где-то играла музыка. Туда меня и проводил важный старик в ливрее.
В большой комнате, которая называлась, почему-то, малой гостиной, собралась та же компания, что и на прошлый танцевальный вечер. В углу тихо наигрывал спокойную мелодию струнный квартет. Почти что дежавю.
Хозяйка встретила меня в дверях, сразу же подхватила под руку и потащила к гостям, чинно рассевшимся по диванам. Я раскланялся с мужчинами, поцеловал ручки дамам, сделал вид, что не заметил томный взгляд и быстрое движение языка по губам Оленьки Дороховой, и занял свое место на диване рядом с Александрой.
Танцы нынче программой вечера предусмотрены не были. Об этом недвусмысленно свидетельствовали туалеты дам: узкие платья не давали возможности сделать полноценный широкий шаг, и заставляли буквально семенить. Но бедра этих самых дам при ходьбе двигались настолько соблазнительно, что не случись накануне визита к помещице Томилиной, конфуз был бы неизбежен.
К счастью, нынче гости развлекались, почти не покидая диванов. Играли в фанты, в рифмы, в почту. Смеялись, каламбурили, периодически отвлекаясь на вино и закуски. Я, как будто, не слишком отставал от других — в плане игр, конечно. Подсказал новую забаву: «испорченный телефон», благо, что это изобретение уже дошло даже до Тамбова. Фурора я не сделал, но появление нового развлечения плюсом к уже несколько приевшемуся перечню игр было встречено с восторгом.
Ближе к полуночи гости притомились и стали собираться по домам. Я тоже поднялся и, распрощавшись со всеми прочими, велел было подать плащ и кепи, но вместо лакея мне явилась средних лет женщина — видимо, горничная баронессы, и пригласила следовать за ней. Признаться, я рассчитывал, что Сердобина захочет объясниться, но при этом понимал, что устраивать приватную беседу в разгар всеобщего веселья она не станет. Правда, и вот такого поворота тоже не ждал.
Интересно, насколько такой выкрутас повлияет на ее репутацию? В конце концов, она не дорвавшаяся до секса помещица Томилина, и даже не распутная Оленька Дорохова, с которой все как с гуся вода. Но тогда что же она собралась сделать? Судя по итогам последней встречи, вряд ли дело дойдет до постели. Да и слуг в имении чересчур много. В один день оповестят весь город.
Все эти мысли крутились в моей голове, пока я шел за горничной через полутемные галереи и анфилады комнат. В конце концов, меня ввели в более-менее освещенное помещение и оставили одного.
Судя по обстановке, это был будуар. То есть, вполне себе интимное место, куда приглашают далеко не каждого. Вряд ли кто-нибудь из присутствовавших нынче друзей и подруг удостоился чести побывать здесь. Разве что Дорохова, и то ради сплетен. Мы с баронессой нынче виделись лишь в третий раз, и такое стремительное введение меня в самый ближний круг заставило меня напрячься.
Я осторожно присел на канапэ и принялся оглядываться вокруг. Все предметы обстановки, все детали говорили о том, что здесь царит женщина. Об этом свидетельствовали цвета обоев и мебели, узор на паркете и зеркала в бронзовых рамах, статуэтки на полках и аксессуары на комоде. И все это было личным, настоящим. Будь я опытным психологом, наверняка по обстановке комнаты смог бы составить психологический портрет хозяйки. Но увы — я способен лишь определить, что служанка хорошо знает свое дело и не ленится: все вещи на своих местах, пыли не видно, а паркет натерт до блеска.
От созерцания меня отвлекло шуршание ткани. Я обернулся. Из двери, скрытой драпировками, появилась Александра. Одетая в свободное домашнее платье простого покроя, она показалась мне намного привлекательней, нежели в вечернем туалете полчаса назад.
Я поднялся навстречу. Наверное, нужно было что-то сказать для соблюдения ритуалов, но чтобы не попасть впросак, решил промолчать. Просто стоял и любовался женщиной: мягкими волнами блестящих волос, ниспадающих на плечи, чертами лица, лишь слегка тронутого косметикой, фигурой, не слишком скрытой легким платьем. А она стояла напротив и чего-то ждала. Может, когда я насмотрюсь?
Я никогда не учился скрывать свои эмоции, хоть и пытался время от времени держать «покер-фейс», как говорят англичане. Потому и восхищения прятать не стал.
— Вы прекрасны, Александра.
Ответом была неопределенная улыбка. При желании в ней можно было увидеть и уверенность в себе, и кокетство, и даже поощрение к дальнейшим действиям. Я не прочь был к этим самым действиям перейти, но мне казалось, что главной целью нашей приватной встречи был некий важный разговор. И баронесса меня не разочаровала. Сделав несколько шагов, она изящным движением присела на край канапэ и повела рукой в сторону стоящего рядом кресла.
