– С чего бы? – воспрянула Назарова. – Ты и так несладко дышишь!

– Есть «Волга». Старая, отцовская, но н-на ходу! Мне микросхемы покупать. Не п-поеду через три дня, поеду завтра.

– А билеты на поезд? – лицо Мирона залилось краснотой стыда.

– До Архангельска дороговато будет, – Леся подняла слезящиеся глаза на Степана.

– Вы из А-архангельска? – удивился тот и снова закурил.

– Нам будет достаточно доехать до Москвы, – отозвался Ушаков. – Прости, что так наглеем.

– Беднее не стану… и богаче тоже! В Москву свою попадете. – Прикрыл форточку от сквозняка. – А дальше… уж простите.

– Нас устроит, – поднялась Леся и подступила к Степану, чтобы отблагодарить его своими объятьями.

Степан томным взглядом посмотрел на нее, но не позволил подойти ближе чем на метр. Его лицо выглядело недовольным, обремененным собственным проблемами, а тут еще и пара найденышей образовалась. Он махнул головой на комнату и сказал:

– Можете п-переночевать там. Я все равно н-не сплю ночью, – Степан указал на микросхемы, лежавшие на столе, и добавил: – Б-буду работать. А вы идите, отдохните. Я разбужу в-вас!

Леся и Мирон, сплетенные общей бедой, переглянулись. Они понимали, что добились желаемого. Пусть и таким скверным путем, но иного выбора не находилось. Им пришлось пойти на обман ради того, чтобы как можно дальше уехать из Сосенского и отстраниться от Чертова городища. Пожелав спокойной ночи Степану, они ушли в соседнюю комнату и закрыли дверь.

Леся колоссом стояла на асфальтовой площадке напротив жилого дома, фасад которого ничем не выделялся. Здание высотой в четыре этажа затеняло детскую площадку, что в полуденный час пребывала под контролем бдящих бабушек. Те с видом неудовольствия перешептывались, поглядывая на Лесю, до остроты подозрительную. Она не походила на гостью этого дома и от образа делового человека была весьма далека. На девушке мешком висело серое мужское пальто, плечи которого на тоненькой фигуре расползлись. Приличный человек сторонился бы ее, а старушки, сидевшие на лавочке позади, и вовсе обругали наркоманкой. Однако Лесю это не тревожило, она упертой галкой смотрела то на окно второго этажа, то на дверь подъезда, ключа от которой у нее, конечно же, не было.

Вскоре прозвучал заветный писк и дверь открылась. Из дома вышел ребенок. Он испуганными глазами посмотрел на Лесю и, ускорив шаг, обошел ее. Назарова бросилась к двери, пока та не захлопнулась, и занырнула в холодный подъезд, пропахший свежей краской. Судорожно осмотревшись, девушка на миг застыла, словно вырывая из памяти обрывки прошлого. Напившись горьким запахом, Леся поднялась на второй этаж и примкнула к металлической двери одной из квартир. Она долго не решалась нажать на кнопку звонка, сновала по лестничной площадке, прокручивая в голове, а иногда и проговаривая речь, как перед выступлением на публику.

Набравшись смелости, Леся все же надавила на черную кнопку, под которой к стене была приклеена бумажка с номером 24. Противный треск расторг тишину. Вскоре замок щелкнул, дверь приоткрылась. В нешироком проеме появилось сморщенное лицо старушки. Та поправила на носу большие очки в синей оправке и голосом прожитых лет спросила:

– Вам кого?

– Здравствуйте, Марья Ефимовна, вы меня не узнали? – голос Леси дрожал в смущении. Она перебирала пальцами рук, теряясь в мыслях. – Это же я, Александра, Леся.

Бабушка пригляделась и, насупившись, грозным тоном изрекла:

– Не знаю никаких Лесь и знать не хочу!

– Марья Ефимовна, я же у вас комнату снимала, – взмолилась девушка, едва не падая на колени.

– Снимала и снимала, – ворчала бабушка. – Теперь ступай туда, где пропадала!

– Я не по своей вине исчезла. Впустите меня, прошу вас!

– Твоя комната полгода как занята! – гневалась Марья Ефимовна. – И больше не приходи сюда! – старушка пригрозила пальцем и продолжила: – Ишь, сбежать она решила! Я тебе устрою райскую жизнь! Долг за квартплату вдвойне отдашь!

– Поверьте, так сложилось. Деньги я непременно верну. Могу сейчас пять тысяч заплатить, – она дрожащей рукой достала из кармана пальто купюру и протянула старушке.

Марья Ефимовна вырвала деньги и намеревалась закрыть дверь, но Леся успела подставить ногу.

– А ну, убери ногу, хулиганка!

– Верните мне мои вещи, – блеяла Назарова.

– Я все на помойку оттащила! – старушка оттолкнула девушку и с грохотом закрыла дверь.

Точно окаченная ледяной водой, Леся была вне себя. Она тряслась, будто от холода, прогибалась под тяжестью несправедливости, упавшей на ее озябшие плечи. Шипя от злобы, сокрушенная несчастьем, Леся сжала кулаки и подступила к двери. Усыпав ее громкими ударами, железом разлетевшимися на весь подъезд, она вскричала:

– Верните мои вещи!

– Полицию вызову, – гулко раздалось по ту сторону двери. – Наркоманка!

Леся услышала шаги и обернулась. По лестнице спускался молодой человек. Он с презрением посмотрел на неопрятную незнакомку и последовал дальше. Леся, сгорая от стыда и ощущая внезапно вспыхнувшую злобу, спрятала лицо за высоким воротом пальто. Еще никогда она не чувствовала себя столь мерзким телом, от которого все вокруг шарахаются. Брезгливость к самой себе обволакивала ее скомканное сердце, беспокойно скачущее под замызганной шкурой. Назарова еще раз грохнула кулаком по двери старой знакомой и ссутулившись пошла вниз.

Подойдя к выходу, она толкнула дверь и едва ли не влетела в мужчину, что в ту же секунду дернул ручку на себя. Леся всколыхнулась, подавившись воздухом, и замерла. Перед ней стоял человек в полицейской форме. Он, как и его товарищ за спиной, выглядел обезоруженным внезапной встречей, хлопал глазами и молчал, точно подбирая нужные слова в голове, прикрытой фуражкой. Леся медленно попятилась, перешагнула через порог и снова оказалась под властью лакокрасочного смрада, пропитавшего стены подъезда.

– Александра Сергеевна Назарова? – поставленным голосом разразился полицейский. Он твердо посмотрел на нее, изображая суровый интерес.

Девушка, недолго думая, оттолкнула его и помчалась наверх. Полицейский ухватил ее за шиворот, но Леся успела скинуть с себя пальто, как ящерица в беде оставляет хвост. Трусливой кошкой девушка перепрыгивала ступени, миновала этажи, пока в спину летели призывы остановиться. Полицейские в погоне уступали хрупкой по телосложению девушке. Леся едва не разрывалась на рев отчаяния, кряхтела, а внутри все билось в бурном страхе. Добравшись до четвертого этажа, она бросилась к шаткой лестнице, ведущей на крышу, а спустя миг уже стояла на ветру, коварно толкавшем ее на кромку здания. Назарова в безволии, под натиском обстоятельств, подошла к парапету и схватилась за него. Ей хватило мимолетного взгляда вниз, чтобы в смятении отскочить от края.

– Не глупи! – прогремел полицейский, выбравшись на крышу. Он поднял руки ладонями вперед и не торопился приближаться.

За ним появился второй мужчина. Он был чуть ниже первого, мордастее, а глаза так и светились едкой злобой. Его заметно не устраивало положение дел, вынуждало материться под нос и плеваться через слово. Он с презрением взглянул на Лесю, а затем перевел недобрый взгляд на товарища и проскрипел:

– Будешь нянчиться с ней?

– Нам она нужна живой! – ответил первый. – Не хочу потом тонны объяснительных писать.

Леся в неведении наблюдала за людьми в погонах, шмыгала носом и содрогалась, ее волосы путались в нападках ветра, а глаза слезились от страха, что нещадно бил в грудь. Она видела себя жертвой глупой шутки, пыталась верить в это, однако понимала, что жизнь вовсе не заигрывает с ней, а убивает, как расправляется с каждым, ступившим на скользкий путь.

– Вы приставы? – опомнившись, спросила она. – Передайте банку, что у меня нет денег… и выселять меня неоткуда!

– Александра Сергеевна, – заговорил первый полицейский и сделал уверенный шаг в ее сторону: – Вы подозреваетесь в убийстве!