Литмир - Электронная Библиотека

Нас было всего пять человек, и мы ездили на машине по бескрайней казахстанской степи. Останавливались на аномалии, проверяли ее и ехали дальше. Ночевали в пассажирском отсеке машины, где как раз помещалось четыре спальных мешка. Готовили еду на паяльной лампе, как только проголодались, и место для этого не выбирали. Мы были абсолютно автономны. Как-то раз встретили старый военный грузовик Газ-57, и я выпросил у солдат ведро бензина на всякий случай. Наш маленький отряд ездил по совершенно безлюдным степям, вдалеке от дома и лишний бензина нам не мешал, наоборот.

Шел пятый день наших скитаний. На топографических картах синими пятнышками были отмечены многочисленные озера с горько-соленой и соленой водой. Их было много, этих озер, и площадь некоторых из них были достаточно большими. Купаться никому в них нам не хотелось, потому что было уже прохладно и дул резкий степной ветер. Наш молодой рабочий, которому недавно исполнилось восемнадцать лет, решил, наконец, рискнуть и попробовать искупаться в одном из них.

На картах не были указаны глубины этих озер, только было написано, соленое, или горько- соленое. Выбрали по пути большое озеро с горько-соленой водой. Юноша вылез из машины, и под порывами холодного ветра стал раздеваться. Мы стояли рядом, одетые в теплые ватные геологические телогрейки и спортивные шапки около машины, и всем было интересно посмотреть на это осеннее купание.

В одних плавках он двинулся к берегу. До воды было метра четыре, и эти метры ему пришлось преодолевать по колено в грязи. Наконец, он добрался до воды, зачерпнул немного и попробовал на вкус. Потом повернулся к нам, с перекошенным недовольным лицом и сказал, что такой гадости ему никогда пробовать не приходилось. Мы уже стали мерзнуть, и сказали, чтобы он темпе окунулся, и что нам надо ехать дальше. Он стал искать место, чтобы окунуться, но не тут – было. Было мелко, и вода едва покрывала его колени.

Он шел по глади этого озера, все дальше и дальше отдаляясь от берега, но найти достаточно глубокое место ему никак не удавалось. Через метров двести он понял, что нырнуть здесь невозможно, и просто на миг лег в воду на спину, а потом пошел обратно. Вылез из озера и подошел к машине. Он был в грязи по пояс, и чтобы ее смыть, мы стали подавать ему воду из своей алюминиевой тридцатилитровой фляги. Постоянно при этом, ругаясь, он начал смывать грязь, потратив на это почти половину фляги. Наконец, он помылся, оделся и залез в теплый салон. На этом процесс купания благополучно закончился.

Мы нашли последнюю аномалию, отобрали с ее эпицентра пробы, и взяли курс на север – там, в лесу около деревни была закопана бочка с горючим, на котором мы должны доехать до Екатеринбурга.

Все шло замечательно и по плану. Бочка была на месте. Мы ее откопали, закатили по доскам в грузовой отсек, открыли, и залили бензин в почти пустые баки машины. А вечером уже подъезжали к своему городу.

Фотоаппарата ни у кого из нас не было, и мы смогли только нашими честными словами подтвердить факт экстремального осеннего плавания в грязи мелкого соленого казахстанского озера.

День рождения

Камаз-вездеход пробирался через таежное болото, рыча и ругаясь, по старой гати на наш участок,– там нам предстояло осмотреть старые карьеры и найти выходы известняка для метро. В кабине рядом с водителем сидел Виталий, начальник нашего отряда, и это был для него последний сезон.

Мы так и не проехали тогда на свой участок – наш вездеход сел в болоте на все три моста, и пришлось идти в артель, просить у золотодобытчиков тягач, чтобы он вытащил нашу машину. Больше в этом году мы никуда так и не собрались, – уже была поздняя осень, и вот-вот должен был пойти первый снег.

Начальник отряда Виталий уволился зимой, и на его место назначили меня. Я был против, так как простым геологом было ездить легче,– не было бы у меня никакой головной боли. Но больше было некому, и мне, в конце концов, пришлось сдаться.

В конце мая мы двинулись целой колонной Газ-66 на север. В машинах сидели геологи, геофизики, буровики и горнорабочие, человек двадцать и кто играл в карты, кто читал книгу, а остальные просто дремали. Ехать было далеко, на Северный Урал, и мы рассчитывали попасть туда только вечером. Чтобы не ездить вечером за продуктами, наша колонна остановилась в городе перед автострадой у последнего продуктового магазина, и мы скупили в нем все, что там лежало на полках – хлеб, крупы, консервы, соль, сахар,– в общем, покормить такой вечно голодный молодой коллектив требовалось много продуктов.

Накупив на первое время продуктов, я успокоился, и колонна продолжила свой путь. Обед мы устроили в Нижнем Тагиле, в одной из столовых на автостраде, а ужинать нам предстояло уже в деревне, в которой мне еще надо было отыскать дом для нас, и договориться с хозяевами. Пустой дом отыскали быстро, а хозяина в нем не было, он жил в городе, в нескольких километрах. Я съездил на машине по адресу, который дали соседи, прождал там часа два, и приехал обратно. Наших машин около дороги уже не было,– мои подчиненные решили не терять времени и уже устраивались в этом доме: расставляли раскладушки, на кухне уже варился ужин, все сновали взад и вперед, разгружая машины с нашим полевым барахлом, одним словом, работа кипела.

Уже было поздно что-нибудь изменить, и я смирился с таким самоуправством. На следующий день я съездил к хозяину этого дома, и все ему объяснил. Он оказался молодым парнем, лет двадцати пяти, и был согласен на деньги, которые пообещал ему заплатить за аренду дома. Я принял его на работу рабочим, и все закончилось и для меня и для него хорошо. Все последующие три месяца он получал зарплату, ничего не делая, и остался доволен.

Теперь, когда с домом было покончено, надо было начинать работать. Каждая бригада уже знала, что и как делать – мы с начальником нашей геологоразведочной партии перед выездом все обсудили – и с геофизиками, с буровиками и горными рабочими. Теперь мне надо было расставить их в тайге, показать, откуда начать, а потом контролировать работу.

Я утром съездил на участок, наметил, где надо было копать шурфы, и привез туда рабочих с лопатами. Буровики уже начали бурить первую скважину, а геофизики уже размотали свои провода и начали работу. Первые дни всегда такие напряженные,– надо было решать много рабочих вопросов. Потом стало полегче, все уже знали, что и как, и я выдохнул, и расслабился. Надо было смотреть, как продвигается работа и вносить в нее изменения, чтобы она шла непрерывно и в правильном направлении.

В отряде был Дима, с которым я работал раньше, в аэрогеофизической партии. Он вообще-то был геофизиком, летал на самолетах с геофизической аппаратурой. Но в этом году полетов было мало, и он стал работать в нашей партии геологом, – описывать керн, который доставали буровики. В перерывах, когда у него было работы, он собирал бруснику, ходил на рыбалку, и однажды взял меня. Дима взял с собой спиннинг, ружье и лайку, которую звали Барс, и мы отправились на реку, в которой водились таймень и хариус. Таймень был сильной рыбой, и чтобы его поймать, иногда приходилось стрелять по нему из ружья, иначе его было невозможно вытащить.

Но в этот день никто не клевал, и мы с Димой отправились домой, пустые, без добычи. Когда уже показалась деревня, на один из небольших прудов, выкопанных старателями, прилетела стая уток, и мы сразу залегли за одним из невысоким отвалов. Я прижал Барса к земле, а Дима зарядил ружье дробью и пару раз пальнул по стае уток. Несколько уток сразу улетели, но остальные плавали метрах в пятидесяти от берега. Барс сразу кинулся в пруд, подплыл к ним, и приплыл к нам с одной уткой в зубах. Дима отобрал ее, и послал собаку за остальными. Когда он перетаскал всех пять уток на берег, мы похвалили его за работу, сунули их в рюкзак и отправились на ужин – вместо тушенки у нас был вкусный суп из уток.

Теперь, когда я возвращался с работы, я всегда смотрел на эти прудики, и когда там плавали утки, и говорил об этом Диме. Он хватал ружье, Барса и отправлялся на охоту.

5
{"b":"889123","o":1}