Напротив нее зарычал Гордо.

Она схватила его за "ирокез", подтягивая его к себе, затем перекинула Гордо через стойку, зажимая его между столов. Она затолкала его голову в открывалку, подняла рычаг и запрыгнула на него, используя весь свой вес, чтобы опустить лезвие на макушку Гордо. Оно вонзилось в кость, и Гордо очнулся, но он не мог двигаться. Стефани начала проворачивать рычаг. Лезвие вращалось по кругу, и Гордо двигался вместе с ним, пытаясь облегчить боль, плывя по течению, но вместо этого помогал ножу рассечь левую сторону своего лица. Плоть отделилась, расколов череп, и когда лезвие достигло его рта, оно раздробило его мерзкие зубы.

Когда уже не было больше рычага, на который можно было надавить еще сильнее, Стефани отошла и перевела дыхание. Гордо застрял, половина его лица была изуродована до неузнаваемости, его джинсы поверх его лодыжек пропитались кровью с его разрушенных гениталий.

У Стефани разболелась голова. Что-то давило ей на шею. Она протянула руку и дотронулась до сверла. В суматохе она забыла, что оно там застряло. Она потянула, но дрель не поддавалась, так что она пошла обратно, взяла нож и обрезала волосы так, чтобы высвободиться. Она нажала на переключатель. Дрель снова зажужжала.

С безумным смехом Стефани вернулась к Гордо. Он снова отключился, но она знала идеальный способ привести его в чувство. Она плюнула на сверло и направила дрель между ягодиц Гордо в поисках его ануса.

Дрель вернулась к жизни.

Как и Гордо... но не долго.

15. Вершина бедлама

- Господи, - сказал Фентон. - Кто это, блядь, на этот раз?

Два безголовых тела распластались перед ведром со шваброй, как манекены, настоящие мясные куклы. Молодые мальчики, полуголые. Он подошел к ним. Больше это уже не имело никакого значения.

Где, блядь, остальные?

Он пришел сюда, чтобы найти команду "Фрешвея", но все ушли. Они сбежали?

Эта мысль посетила его, когда он увидел, что загрузочная дверь была распахнута настежь. Облегчение пробежалось по всему его телу. Он засмеялся и хлопнул себя по коленям.

- Черт подери! – проговорил он. – Невероятно, блядь!

Он подбежал к выходу, но перед тем, как он запрыгнул на выступ, он увидел озеро крови на задней парковке. Тела были распылены, их переехали колеса, и они были изуродованы. От искореженного мотоцикла поднимались пары бензина, а тягач с прицепом был разбит вдребезги.

- Да в пизду все, - cказал Фентон, отходя назад.

Это должна была быть ловушка. Всех остальных там буквально разделали. Он не был настолько тупым, чтобы быть очередной жертвой.

Он пробежал через зал заднего входа, в поисках кого бы убить, чтобы доказать свою приверженность Cатане. Не то, чтобы он верил во все эти фокусы-покусы. Для него Дьявол был примерно настолько же реален, как пришелец Альф. Но, по крайней мере, Альфа он любил. Но, он должен был продемонстрировать Деcмонду, что он готов на все, чтобы задобрить темного господина (он надеялся, что это не подразумевало глотание еще спермы). По-прежнему чувствуя вкус "заряда", он схватил баночку леденцов, чтобы как-то сбить его.

Кислая вонь ударила ему в лицо. Запах напомнил ему о портвейне на Лолапалузе. За стойкой он увидел третье тело, которое было изуродовано гораздо сильнее, чем другие. Как и те, пацан был обезглавлен, но его дырка в заднице была растянута настолько, что в его задницу легко могла зайти дренажная труба. Оттуда протекал ручей кровавого кала, а ягодицы были заляпаны кончей кремового цвета.

- Святое дерьмо, - сухо вздохнул Фентон.

Он переступил через тело, но поскользнулся, когда наступил на жидкие какашки, и рухнул на каркас трупа, разбрызгивая вокруг себя рог изобилия телесных отходов. Он забарахтался, затем попытался встать, но поскользнулся вновь, жалея, что не надел противоскользящую обувь, о которой Букер постоянно напоминал ему своим нытьем. Ему пришлось схватиться за ягодицы мальчика, чтобы как-то выровняться, и его обдало финальным посмертным пердежом. Фентон был так близок к этому, что у него не было другого выбора, кроме как вдохнуть метеоризм. На этот раз, когда его вырвало, оно не было сухим.

Рыдая, он наконец встал, истекая всеми возможными, какие только были известны, человеческими отходами.

- Господи, - проговорил он. - Я, как жертва аборта.

Его ненависть надтреснула, он направился к дверям, которые вели прочь из отдела выпечки, настолько ослепленный яростью, что даже не заметил, что в тени крадётся маленький мохнатый мужичок, который жевал сердце толстого мальчика.

* * *

Близнецы с самурайскими мечами показались Антонио почти призрачными, их бледные лица вырисовывались из тени в конце прохода. Он рванул в их сторону, видя в них наибольшую угрозу.

- Постарайтесь держаться позади меня, мисс Руби, – cказал он через плечо.

- Черта с два! – сказала Руби, пытаясь поравняться с ним. - Мы в этом вместе, Антонио.

Несмотря на головокружение от потери крови и изнурения от сумасшедшей бессонной ночи, Антонио улыбнулся.

Повсюду в магазине раздавался шум бедлама – крики, проклятия, мольбы и какофония от чего-то большого, что проносилось по магазину, разнося и разрушая все и вся на своем пути.

Близнецы встали в боевые стойки. Из-за длины своих мечей, к ним было трудно приблизиться. Его руки уже были заляпаны кровью от множественных порезов. Оба меча, практически в тандеме, мелькали у него перед лицом. Он увернулся влево и уклонился. Нож должен был войти между ребер близняшке слева от него, но ему пришлось одернуть руку обратно, когда сестра рубанула снова. Он чуть не потерял руку.

Он пытался закрыть Руби своим телом, но ей удалось проскользнуть из-за его спины и встать напротив. Сестра, которая чуть не отрубила Антонио руку, взвыла и замахнулась на Руби в плотной конфигурации, как будто кто-то пытается разрезать рой комаров. Руби закричала, алая полоса расползлась по ее рубашке спереди. Она отшатнулась назад. Близняшка приблизилась, чтобы оставаться в пределах досягаемости.

Антонио метнулся в сторону, ударив сестру в бок, сбивая ее на полку с молочными продуктами. Он обернулся к другой близняшке как раз вовремя, чтобы блокировать меч, который обрушился на него, чтобы разрезать. Он снова наклонил голову, полагая, что она промахнулась, до тех пор, пока он не почувствовал, как ручеек теплой крови стекает по его шее и лицу. Он заметил кусок плоти под ногами, который по всей видимости когда-то был макушкой его головы.

Перед тем, как она снова занесла свой меч, Антонио ткнул своими ножами вперед, встав на колено под ее замахом. Мягкая плоть ее брюха разошлась с экспертной точностью. Он провел ножами в стороны, высвобождая вязкую стену внутренностей. Она рухнула на колени, захлебываясь кровью.

- Антонио, сзади! – закричала Руби, подбегая к нему с занесенным ножом.

Он скорее увидел появления меча, чем почувствовал его: окроплённая кровью сталь вырвалась у него из груди, в то время, как рукоятка меча уперлась ему в спину. Другая близняшка восстановила свою ловкость гораздо быстрее, чем он этого ожидал. С его дыханием вырвалась кровь. Он вывернулся от сестры за его спиной, из-за чего она потеряла меч. Он упал на пол на бок, едва в состоянии сделать вдох, неизбежность его смерти пронзила его грудь.

Он боролся всю ночь вместе со своими друзьями, чтобы вернуться обратно к Нэлли, Роберто, Эмилии и маме. Это не было честно либо правильно, но все закончится здесь и вот так.

Сестра рванула от полки с молочкой к ее умирающей сестре, но не успела перед тем, как Руби бросила нож и схватила меч. Антонио хотел улыбнуться, но боль переполняла его всего. У нее конечно были физические данные поскромнее, в сравнении с близняшками, но все, что ей нужно было сделать - это метко направить лезвие. Антонио подумал, что сестра может вообще сбежать, но после того, как она откатилась от первых ударов Руби и установила между ними некоторое расстояние, она осталась на месте.