– Алексайо, – прошептала Элен, вытирая слезы. – Всегда становишься спасением.

Дневник в её руках молчал. Алексайо обычно удивлялась, когда кто-то использовал её полное имя, потому что все обращались к ней «Алекс». Элен в детстве видела пару раз, как Алекс что—то писала, то, что называла своим дневником. Когда моменты слепоты исчезали.

– Хранители баланса защищают и поддерживают баланс, мой свет, – мягко шептала Элен, едва слышно, вспоминая слова Алексайо. – Среди буйства магии, энергии, которой слишком много на земле, среди надежды и отчаяния, ненависти и любви, исцелении и смерти, мы поддержим баланс, насылая беды, насылая спасение. Давно прописанные истины обернулись удавкой на шее, обернулись против их последователей. Правда искажается в ненависти создательницы и её безразличии.

Элен не решалась отрыть дневник, она сжала его в руке и убрала в ящик стола. Она отказывалась признаться себе, что боится. Элен покинула комнату и быстро нашла брата и отца на первом этаже. Отец продавал лекарства, брат в соседней комнате, что была лабораторией, готовил некоторые из бальзамов. Молодая девушка, дочь вдовствующей виконтессы, благодарно улыбнулась отцу. Элен быстро узнала повзрослевшую госпожу, что являлась подругой Алексайо. Она вошла в часть дома, что являлась аптекой.

– Элен, это правда ты? – улыбнулась госпожа Ламброс, её глаза сияли радостью, сделав реверанс, она продолжила. – Ты наконец-то вернулась? Будет ли празднество? – на последнем вопросе она обернулась к отцу Элен.

– Как пожелает Элен, – ответил он.

Элен повторила приветствие и подошла к ней. Вместе они вышли на улицу.

– Гликерия ты ничуть не изменилась, всё также сияешь, – сказала Элен.

Гликерия слегка рассмеялась, но смех казался более тусклым, когда она смотрела на неё, её лицо казалось потерянным, словно она потеряла часть себя, о которой даже не подозревала.

– Как прошло твое путешествие? Как тебе мир за пределами Тэфа?

Элен смотрела на людей, спешивший по своим делам, общающихся друг с другом, на детей, увенчанных широкими улыбками и находила сцену чуждой. На приличном расстоянии Элен знала, что за ними следовал кто-то, потому сделала не принужденное лицо, зная, что чужой взгляд испепелял ей спину.

– Довольно интересно, Покорительница Молний помогла мне вернуться благополучно, как и попасть в Скрытые земли, – Элен улыбнулась далеким воспоминаниям.

Гликерия заинтересованно посмотрела на неё, явно желая спросить, задать вопросы, но не решаясь.

– Как ты поживаешь? Как твое здоровье? Как поживает виконтесса Ламброс? – интересуется Элен. – Ваша компания всё также сильна?

Гликерия тускнела с каждым вопросом, с каждым вопросом Элен чувствовала неправильность, которая ей так и кричала. С каждым её словом, взгляд на её спине становился всё убийственнее.

– За пять лет твоего отсутствия многое произошло, – Гликерия смотрела вперед, её слова звучали далекими, и взгляд её блуждал не здесь. – Тайны становились явью, мосты сгорали и строились, проливалась кровь, что-то стало забытым, что-то стало потерянным… Моё здоровье оставляет желать лучшего, с матушкой всё хорошо, небольшая простуда. Лекарь Лорс поможет исцелиться.

Они говорили о красоте природы, о необычных местах Скрытых земель. Гликерия рассказывала о смешных моментах компании, но их было слишком мало. Гликерия казалась неуверенной, но обещала, что расскажет однажды то, что омрачило её сердце. Они не были подругами, но Гликерия почему-то хотела стать ими. Возможно, одиночество играло роль. Гликерия младше Алексайо на один год и давно замужем. Человеком с убийственным взглядом был рыцарь, что сопровождал Гликерию. Элен задумалась о том, как много изменилось за пять лет. Больше не было той жизнерадостной, частично беспечной Гликерии, что всегда восхищалась Алексайо. Она стала более грустной, с далеким взглядом. Связано ли это с тем мятежом, о котором говорил Филон? Элен хотела бы узнать, что же произошло за эти пять лет и где находилась её сестра.

Но для начала… Нужно поинтересоваться у отца на счет всех друзей Алексайо, известной компании на весь город Тэф. Дочь лекаря, дочь виконтессы, сын кузнеца, сын торговца, дочь мера и сын барона. Алексайо всегда говорила, что Элен могла читать людей и часто понимала их эмоции и чувства. Идея Гликерии хорошая, шанс увидеть друзей Алексайо и узнать, как много они помнят и как много знают.

Часть 3. Встреча друзей детства.

– Она такая красивая! – тихо воскликнула Алексайо, не решаюсь прикоснуться к младшей сестре.

Дора ласково засмеялась.

– Конечно, милая. Обязательно защищай её, хорошо? Теперь ты старшая сестра и твой долг стать щитом и мечом для своей младшей, – ласково говорит Дора, посмотрев на свою новорожденную дочь.

– Клянусь, я стану щитом и мечом для семьи и буду всегда защищать её, – благоговейно прошептала старшая дочь и Дора подняла свой взгляд.

Дора замерла. Её глаза распахнулись, а дыхание ззамедлилось, когда она не могла отвести взор от сияющих глаз дочери. Дора медленно осознала, что тяжесть, невидимая ноша для её существа медленно-медленно становилась легче. На её глаза выступили слезы и дочь подняла свое невинное детское лицо с пухлыми милыми щеками. Её бровки нахмурились, но вместо устрашающего или обеспокоенного лица это выглядело как хомячок.

– Мама, всё в порядке? Если ты устала, я могу присмотреть за сестрёнкой…

Слова сожаления застряли в глотке, и Дора покачала головой, вылавливая улыбку.

– Я не устала, Алексайо.

⊹──⊱✠⊰──⊹

Ранним утром Элен задумчиво расчесывала свои волосы, смотря на дневник перед собой. Ей снился странный сон, сон в котором Алексайо улыбалась ей, что-то говоря, но Элен во сне не желала её слушать. Чей-то женский голос накладывался на слова Алексайо, и Элен почему-то чувствовала уверенность, что это был голосом матери, но Элен не могла разобрать слов. Во сне Алексайо смотрела на свой дневник, который держала Элен, её глаза были пустыми, безжизненными, но на лице сияла улыбка. Она вздохнула, признавая, что слишком скучала по сестре.

– «Кем была мама?» – задумалась Элен, гребень в её руках замер, но вскоре она продолжила начатое. – «Её звали Дора, но я никогда не слышала о её семье, о её родителях и родственниках. В детстве я предложила, что ситуация такая же как у папы, но… Они познакомились в Скрытых землях, их имена там известны как Агапий и Дора Лорс. Сережки матери послужили мне защитой на Скрытых землях, видя их, тут же ко мне относились с уважением. А если вспомнить про правительницу, которая была приятно удивлена мной…»

Элен задумалась. Её руки привычно собрали волосы, пока мысли блуждали далеко. Она так мало знала о матери. Знала лишь, что болезнь предположительно связана с матушкой, но Алекс всегда опровергала эту теорию, точно также как её отвергал отец. Тогда почему Филон болен? Слишком многое она не знала. Элен тяжело вздохнула.

Обеденный сиял как никогда, служанка Винн с временными помощниками с утра пораньше вовсю трудились и когда Элен желал присоединиться, ей вежливо отказали. Элен покачала головой и всё равно взяла ленты, украшая картины. Она присоединилась в приготовлении различных блюд, умело нарезая овощи и фрукты, под ворчание служанки Винн. Элен понимала, что забирала их работу, но она нуждалась в отвлечении и что может быть лучше, чтобы узнать что-то при сплочённой работе. Винн оказалась хранительницей всех сплетен и слухов, многообещающей осведомительницей.

– Как поживает мэр? Поменялся ли он за пять лет? – спросила Элен, пока Винн выпекала хлеб.

Винн казалась напуганной, но быстро пришла в себя, став добродушной. Элен нашла это подозрительным, но промолчала.

– Мэр почил во время мятежа, – произнесла служанка, печально вздохнув. – Хороший был господин, отстаивал Тэф и его жителей до последнего вздоха. Поговаривают, что его пытали и убили на глазах дочери, бедное дитя.