Она была стройна и грациозна.

На вид лет девятнадцать дать ей можно.

В своём нарядном платье белоснежном

была так неожиданно мила,

как будто в дом родной на праздник спешно

родная внучка к бабушке пришла.

Ей кудри золотистые, густые

на плечи ниспадали молодые,

мерцавшие тепло и так наивно,

что взгляда невозможно оторвать.

И личико её светилось дивно –

нежнее кожи в мире не сыскать.

Невольно дамы, в том числе и леди,

коснулись лиц своих, совсем, как дети!

им пальцами немедля захотелось

проверить нежность кожи на щеках.

Но тотчас их отдёрнули несмело.

Кто устыдился, кто почуял страх…

У гостьи бледно-розовые губы

А у других они довольно грубо

намазаны оранжевым и красным,

а вон у той – лиловым, под наряд..

Глаза у леди Смерти так прекрасны!

Ни спеси, ни гордыни – добрый взгляд

А над глазами сросшиеся брови.

Взглянув на них одна из дам злословит:

«Мне кажется, в ней примесь несомненна

цыганской крови»! «Думаю, что так!–

другая подхватила,– Непременно!

И кое-что похуже – верный знак»!

(Она была любовницею мужа

той дамы. И они домами дружат).

«Потише, вы!– но громче, чем хотела,

сказала леди Невилл. И она

едва достойный вид вернуть успела,

как девушка – подвижна и стройна,

на звуки голоса к ней повернулась,

и так беспечно, мило улыбнулась.

В ответ пыталась улыбнуться леди,

но губы не повиновались ей.

Она отдать, готова всё на свете,

чтоб встретить Смерть приветливей, милей.

«Прошу вас, леди Смерть, в мои пенаты!–

она сказала,– Все вас видеть рады»!

И девушка направилась к старухе.

И лёгкий вздох в собранье прошуршал,

когда она пожала леди руку,

склонилась перед нею, не спеша,

подобно схлынувшей волне игристой

и поднялась в своём сиянье чистом.

«Ах, леди Невилл! Здесь я словно дома.

Благодарить вас не хватает слов!–

Её акцент неясный, но знакомый,

такой, как аромат её духов.–

Моё мне опоздание простите,–

добавила серьёзно.– Извините,

До вас я добиралась издалёка.

Устали кони». «Вот и отдохнут,

Возьмёт их конюх под свою опёку.

Он их почистит, корм задаст им тут,–

сказала леди Невилл. «Нет! Не нужно!

Моим коням его забота чужда,–

ответила ей девушка поспешно.–

Ему к ним запретите подходить.

Его забота будет безуспешной

И он легко их может разозлить».

Бокал вина неспешно, по глоточку

Смерть выпила и, словно ставя точку,

вздохнула с явным удовлетвореньем:

«Какое же отменное вино!

И дом у вас – прекрасное строенье,

А ваш приём! Не каждому дано

устроить званый бал, такой чудесный,

с таким уменьем, вкусом, всем известным»!

«Благодарю!– хозяйка отвечала,

но чувствовала взгляды на спине.

И кожей леди Невилл ощущала

всю зависть женскую, идущую извне.

«Мне так хотелось бы пожить здесь лично–

сказала леди Смерть ей мелодично.–

Да так оно когда-то и случится»…

Заметив, что хозяйка не в себе:

«Ах, что же я! Мне нужно извиниться!

Я так жестока в жизненной борьбе,

хоть вовсе не желаю быть жестокой,

но занята я миссией высокой.

а в обществе почти и не бываю,–

Она старуху за руку взяла.–

Вот потому-то всякий вздор болтаю».

Её рука приятною была –

легка, тепла. Глаза, как у газели

на леди Невилл жалобно глядели.

И леди Невилл гостье отвечала,

оправившись, приняв достойный вид:

«Ведь вы мой гость! От крыши до подвалов

мой дом моим гостям принадлежит»!

«Спасибо!– Смерть её благодарила

и улыбалась так открыто, мило,

так лучезарно, искренне, несмело,

что музыканты начали играть.

Остановить хозяйка их хотела,

Но леди Смерть просила продолжать:

«Какая музыка чудесная,– сказала.–

Ах, как же я давно не танцевала»!

И музыканты бодро продолжают

играть живой, пленительный гавот.

А леди Смерть нисколько не смущает,

что смотрят на неё, открывши рот,

со скрытым ужасом четыре леди,

хоть это неприлично в высшем свете,

что гости непрерывно наблюдают

за ней во все глаза исподтишка.

Их взглядов леди Смерть не замечает.

Двумя руками приподняв слегка

подол её изысканного платья,

притопнула ногой с игривой статью

и музыке зовущей покорилась –

мурлыкала мелодию без слов.

«Я танцевать, должно быть, разучилась,–

сказала грустно.– Время унесло

те дни, когда я часто танцевала

часы, когда была царицей бала»!

Она была застенчива на диво.

Не поднимала глаз, чтоб не смутить

тех юных лордов, что могли б красиво

её на новый танец пригласить.

А леди Невилл от стыда сгорала,

хотя его десятки лет не знала:

«Неужто на моём балу унизят

такую гостью?– думала она.–

Забыв о долге, чести и престиже?

Другую, как бы ни была страшна,

наперебой все приглашать бы стали,

и с той каргой всю ночь бы танцевали.

Они ведь джентльмены – им известно,

чего от них хозяйка бала ждёт!

Но нет такого, как это не лестно,

кто леди Смерть на танец позовёт –

красавицу и леди высшей пробы.

Боятся с нею встретиться до гроба»!

Украдкой леди Невилл покосилась

на лорда Лоримонда. Он застыл,

лицо горело, пальцы рук сцепились.

От Смерти взгляда он не отводил

Она его плеча коснулась: «Дэвид»!

Но он «не слышит». Кто бы мог поверить!

Тут выступил вперёд рубака Компсон.

В военной форме бравый капитан.

Изящно поклонился Смерти. Тотчас

её ответ ему улыбкой дан.

«Ах, Компсон! Капитан, о том мечтала!

В своих мечтах я с вами танцевала»!

Нахмурились, услышав это дамы:

«Мужчине непристойно говорить

любезности в лицо легко и прямо»!

Но Смерть могла б их снова повторить.

Ей дамские укоры безразличны.

Она тут развлекается отлично.

И вот вложила ручку, улыбаясь

в предложенную руку. Капитан,

под взглядами бомонда, не теряясь,

повёл её, как яхту в океан.

На середину зала вывел леди.

И вот он с ней один на целом свете.

Она сначала плохо танцевала.

Старалась в такт партнёру угодить.

Казалось, танца этого не знала,

Похоже, ритм не может уловить.

А капитан скользил вполне достойно

И юмор в нём проглядывал пристойно.

Но леди Невилл, встретившись глазами

со взглядом капитана, поняла:

он в ужасе, но делает упрямо

что только от него она ждала.

Как гость желанный он пришёл на бал,

и с блеском, как обычно, танцевал.

«Поддерживать престиж,– уж мне поверьте,–

достойно станет храбрый капитан.–

В бою ли, на балу, в объятьях смерти