– Это – Сирин! Сирин – это Дария, моя сослуживица с «Адмирала Попова», – быстро и весело представила их друг другу Дейс. – Мы с Сирином учились вместе. Ой, как давно… Сто лет не виделись! Представляешь, в школе у него грудь была – второго размера! Не вру! И волосы, вот такие, вот такие – длинные волосы! А-а-а, ты их обрезал! И он тогда не брился! Совсем.

Сивка смотрела на селенита без удивления: она, в отличие от многих землян, охотно брала на веру любые физические перемены.

Парень. То есть мужчина, ничего андрогинного. Светлокожий, типичный голубоглазый блондин. Продолговатое, – вполне мужественное, – с небольшой ямкой на подбородке лицо, тонкие и правильные черты. «Очень правильные для землянина», – отметила про себя Сивка.

Она представила, как хирург вынимает из раствора эту розовато-золотистую кожу – с инженерно просчитанной, академической красотой разреза глаз, линий губ и ноздрей – и опускает на оголённую мышечную плоть.

Но инженерная красота улыбалась сейчас без всякой натяжки, просто и радостно, и улыбка не противоречила исходившей от парня ауре сильного и дружелюбного человека, как бы этот человек ни выглядел в прошлом – даже с грудью второго размера. Сивка поверила этой ауре и приняла Сирина как часть «своего» мира, куда однажды уже впустила чудачку Алекс.

– Ты сменила цвет глаз? – допрашивал Сирин бывшую одноклассницу. – Линзы или во время модификации?

– Просто ввели пигмент. Нравится? Называется «Летнее озеро». Так когда у тебя была модификация?

– Три месяца назад.

– Да, я многое пропускаю в космосе…

– А то! Не видела последний фильм с Мак Спарк и Йо Ми? Это ж они ввели моду на брутальность. После модификации у каждого бородища лопатой, в плечах раздались… Сейчас маскулинность в тренде. Так что я просто модный парень!

– Ты пижон и хвастун. Ладно, наливай!

– Дария, вы – оригинал? – спросил вежливо Сирин, наливая ей в бокал что-то светящееся синеватое, заказанное Алекс. Наверняка дорогое.

Дейс засмеялась.

– Кадра! Конечно, оригинал. Она с Земли. У неё ещё не было модификации.

– О! С Земли! Симпатичная. Твоя сага[2]?

– Нет. Просто подруга.

– Сирин хочет знать, не спим ли мы с тобой, – пояснила Алекс.

– Если будете проходить модификацию, записывайтесь на программу за четыре месяца, там очень хорошая выходит скидка.

– Ладно, ладно, сейчас ей не нужно. Ну, – Дейс приподняла бокал и задорно блеснула своими летнеозерными глазами, – за встречу!

Через десять-пятнадцать минут у Алекс загорелся голубой огонёк на браслете, и она, очень смутившись, извинилась и убежала, оставив Сивку на Сирина.

– Это Гон, – сказал Сирин.

– Что-что? – не поняла Сивка.

– Гон. Её саго. Из-за него она пошла на модификацию. Они познакомились в Дальних колониях. Во время мисгена выяснилось, что у них нет допустимой совместимости, сколько-то процентов не хватало. Алекс сказала, что хочет ребёнка только от него, она упёртая. В общем, она сделала всё, что нужно, но потом ему предложили служить здесь, на Луне, в филиале Ресурсной корпорации. Алекс перевелась со своего «Трафальгара», потому что «Трафальгар» очень редко заходит на Луну.

Думаю, она ещё не знает, что в корпорации невозможно иметь своих детей. Они это запрещают, особенно унсам из братств. Толку, что мы выбрали президентом Лешетье, ноль! Наши права корпорации всё равно не хотят соблюдать. Унсы из братств для корпораций всегда второй сорт, они признают лишь своих. Гон это понимает, поэтому если уж зацепится за место, то согласится на всё. Только Алекс не может верить в это…

И тут Сивка поняла, что Сирин любит Алекс. Любит на расстоянии. И сейчас ждёт, даёт ей время на отчаяние и примирение и на выбор. Скорее всего, это ради неё он изменил себя.

Синяя лунная выпивка наполняла её тело приятным чувством лёгкости, а сознание – отстранённостью. Мичман Сиверцева, конечно, в пору своего бытия курсантом успела кое-как приобщиться к миру одурманивающих веществ, но никогда не пробовала такой тип: он и не обострял ощущения, и не притуплял их; в синей жидкости была какая-то музыка – умиротворяющая, спокойная, покачивающая, не позволяющая сознанию ни тонуть, ни бунтовать. Сивка не слышала её физически, но ощущала: определённо ощущала внутренним естеством. И это было приятно. «Надо узнать, как эта штука называется», – подумала она.

– Ты не проходишь модификацию, потому что у тебя с генами всё нормально? Хочешь размножаться по программе для землян? – спросил Сирин, опередив её намерение задать вопрос об алкоголе.

Что? Программа для землян? Да, наверное. Сивка проходила комиссию, у неё есть свой номер в очереди, но уведомления на выполнение программы ещё не получала. Она надеялась, что вернётся домой к тому времени.

Они ещё выпили и поговорили о Мун-Сити, о его старых и новых районах, в которых Сивка пока не успела побывать.

Потом Сирин спросил, как это – жить в заповеднике. Он имел в виду Землю, на которой действовали правила сохранения оригинальной биосферы и социосферы.

«Традиционное многообразие», девиз Земли, хорошо окупалось туристическими программами. Сивка не раз убеждалась в том, что многие селениты и колонисты часто вообще не представляют, что на её родной планете есть города, подобные Мун-Сити, в которых живёт множество унс, «киборгов» и М.И. – людей с модифицированным интеллектом. Земля для неземлян была памятником, туристическим раем, исторической родиной – всем, чем угодно, но не местом, где приходится выживать ежедневно и ежедневно задумываться о завтрашнем дне.

Сивка поэтому не удивилась и ответила, что нормально. Если не задумываешься, жить везде нормально.

И парень с Луны кивнул, согласившись.

– Тебе нравится Алекс? Не в плане влечения, как человек…

Говорить о третьем всегда легче, всегда проще, это сближает. Или же Сирину просто хочется говорить о той, к которой он… Разговором он пытается заменить те отношения, которых нет и, скорее всего, не будет.

Сивка перекатила вес с одного бедра на другое и уютнее расположилась на сидении. Она почувствовала вместе с движением некоторое внутреннее освобождение – то ли уже напилась до снятия барьеров, то ли окончательно привыкла к Сирину.

– Алекс очень лёгкая для общения, открытая. Я не думала, что унсы такие…

– Такие?..

На лице селенита читалось любопытство и ожидание: оценка должна была прозвучать из уст иностранки, ведь Луна и Земля жили по принципу «одна река – разные берега», и, вдобавок, с точки зрения «гендерного человека», то есть человека с постоянным биологическим и социальным полом. Сивка, понимая щекотливость момента, постаралось быть и искренней, и нейтральной:

– Такие естественные.

– Да, и мы легко идём на контакт, – довольно улыбнулся Сирин. – Большинство, во всяком случае. В братствах особенно. Потому что мы – как споры. Братство – наша грибница: вырастит нас, а потом мы разлетаемся по колониям. И находим своё место. Это не трудно, когда ты общительный. А земляне не так: земляне растут, как побеги на одном дереве…

Он откинулся на спинку диванчика, словно захотел смотреть на Сивку издали, как на картину – одну из серии «Земля в лицах», – чтобы предметно поразмышлять вслух.

– Для вас Земля – не просто место, где вы родились и живёте. Это образ жизни, образ отношения ко всему… Даже унсы на Земле отличаются от остальных. Они жёстче. И упрямее, что ли… А ещё у нас тут считается, что земляне – люди с ручным приводом, – поделился он с Сивкой вдруг, видимо, почувствовав, что его собеседница на такое не обидится.

Сивка вправду не обиделась. Ей стало интересно. Сирин тоже впустил её в «свой» мир: в мир селенитов, унс и собственных чувств, – и с этого момента ещё больше расположил к доверию. «Ручной привод» – такого сравнения она ещё не слышала.

– Это как? – спросила Сивка.

– Ну, как в древней механике – нужно, чтобы кто-то крутил колесо…