Почувствовав, что начинает терять аудиторию, Манос сменил тактику:

– Что означает: определяющим фактором являются сами события. К примеру, с Биллом Кейси… – Он снова захватил внимание зала, просто показав снимок. Аудитория, затаив дыхание, уставилась на чудовищное изображение голого мужчины с пропущенной через него цепью.

И тогда Манос решился.

– Это событие служит для нас отправной точкой, чтобы начать задавать вопросы. Какие пользователи находились на Миконосе в момент совершения преступления? Сколько среди них мужчин? Сколько из этих пользователей за последние полгода набрали в «Гугле» слова «якорь» или «буй»? Кто из этой подгруппы проявил интерес к сварке? Кто из них знает, как управлять лодкой? Кто – потенциально – мог бы все это сделать? Кто из них ходил по хэштегу «willCasey»? Эти, среди прочих, элементы называются «холодной цифровой криминалистикой». Далее переходим к «горячей» категории, к таким чертам личности, которые мы включаем в классический профайлинговый отчет: пол, уровень образования и так далее. Но добавляем сюда элементы из профайлинга личности для рекламодателей, все их. Те, кто впервые знакомится с сетевыми психографическими профилями, всегда поражаются их точности.

Он одарил аудиторию еще одной улыбкой. «Теперь вы у меня на крючке».

– После определения «холодных» и «горячих» данных и разработки моделей добавление любой новой информации просто делает систему умнее. Теперь это уже не магия. Это рекурсивное обучение. Математика. Первоначальный список из двух миллионов пользователей сводится к горстке имен. С вероятностью в девяносто с лишним процентов преступник находится среди них. Преступление само по себе – это не что иное, как сбой. Баг. Дисконнект. И задача полиции – заняться отладкой, устранением неисправностей.

У Лены отвисла челюсть. «Здесь ведь каждый должен увидеть возможности», – подумала она.

Но вместо того, чтобы оглядеться со своего места в первом ряду, она посмотрела на Маноса. Удивительно, но на его лице промелькнуло разочарование. На секунду он даже оперся на трибуну, словно признавая поражение. Еще раз проследив за направлением его взгляда, Лена обернулась.

Мужчина в заднем ряду исчез.

Не обратив внимания на то, что сильно хлопает дверью, Лена вышла из зала. Ассистентка-стажер Хансена маялась с телефоном у входа в холл.

– Извини, кто-нибудь только что выходил? – спросила Лена.

Лениво скользя по экрану глазами, девушка кивнула.

– Один или двое вышли чуть раньше. Вам что-нибудь нужно?

Лена бросилась к главному входу в отель, но там уже толпились новоприбывшие с огромными чемоданами. Подъезжали и отъезжали такси. «Нет, – подумала она. – Он не стал бы появляться перед толпой. Он все еще в отеле». Взбежала по лестнице и оказалась на роскошной веранде, затененной небесно-голубым навесом. Человек тридцать с удовольствием занимались кроссфитом под ритмы стандартного плейлиста. Разглядеть лицо каждого в этом море бейсболок и худи было невозможно.

Лена прошла дальше, думая, что они – Манос, Хансен, или Хрисанфос, или другие копы – вот-вот появятся, что это дело минут. Но время шло, а никто не появлялся.

Она пробралась через толпу, миновала делающую селфи полуобнаженную пару и вышла к входу во внутренний коридор. В коридоре никого. Едва ли не все двери были приоткрыты, некоторые даже наполовину открыты. «Он может стоять за любой из них».

Лена шла медленно, затаив дыхание.

«Как он это сделает? Должно быть, это что-то у него уже при себе». Леска, с помощью которой он протянул цепь через внутренность жертвы. Найти ее легко. Найти, чтобы убить. Выскользнет из двери у нее за спиной, так что она и оглянуться не успеет. Накинет леску ей на шею и затащит в одну из комнат. Потом закроет дверь или прикроет, оставив узкую щелочку, и будет душить, пока не почувствует, что она теряет силы…

Будь она полицейским, Лена достала бы оружие. Бесшумно, как в кино, прокравшись по коридору, она вместо пистолета выхватила смартфон. Звонить кому-либо не было времени. Она даже не подумала включить камеру. Теперь девайс был не более чем очень дорогим камнем, которым Лена размахивала в пустоте, чтобы отпугнуть любого, кого увидит. Но отпугивать было некого. Впереди она увидела просторный коридор, ведущий к спа-салону отеля и баням; двери справа и слева вели в раздевалки. «Я – открытая мишень. Нужно позвонить Хрисанфосу».

Лена посмотрела на телефон. Он уже вибрировал у нее в руке.

– Где вы? – спросил Манос.

– Здесь. – У нее даже голос дрогнул от неожиданности, как будто само слово раскрывало ее координаты. – Тут.

Дальше по коридору открылась дверь, и кровь застыла в жилах. В полумраке фигура незнакомца выглядела как две наложенные одна на другую тени. Волосы и борода отливали блеском, то шелковистым, то совсем глянцевым, а когда он подошел ближе, свет упал на лицо. Глаза его блеснули. Он увидел, как Лена вытянула руку с телефоном, словно собралась выстрелить, повернулся и побежал.

Он!

– Лена? Лена! – звал ее из телефона Манос.

Шли секунды. Она изо всех сил старалась прийти в себя. «Что теперь?»

– Да… Он был прямо здесь. Увидел меня. Убегает. Я… в спа-салоне. В коридоре. Иду за ним.

Лена обеими руками распахнула дверь. Щурясь от слепящего солнечного света, она секунду-другую высматривала стройную фигуру, лицо с кривой ухмылкой. И увидела – незнакомец торопливо шел по тропинке к пляжу. Повсюду были люди. «Хорошо!» – подумала Лена. На глазах у людей он убивать не станет. Но и потерять его нельзя! Если эти серийные охотники и живут по какому-то правилу, то правило звучит так: когда к жертве невозможно подобраться без проблем, к ней не следует подбираться вообще. «Только не сорви арест!»

Лена побежала, лихорадочно перебирая в уме следственные приемы, с помощью которых можно добиться признания. Идти прямо к цели. Досконально знать все подробности преступления. Помнить, что убийца признаёт только то, в чем хочет признаться.

– Подождите! – крикнула она. Есть ли он в списке Маноса? Она не запоминала имена. Зоран, Леон, Кингстон, Виктор… – Подождите! – Ее голос разнесся в летнем воздухе.

Незнакомец услышал. У кромки воды он обернулся и посмотрел на нее, потрясенный. Она приближалась. В нескольких шагах от него на песке лежал гидроцикл. Незнакомец запрыгнул на него, развернул и помчался в море.

Впервые Лена поняла разницу между жизнью и смертью.

Жизнь – это поймать злодея.

Здесь и сейчас.

Все прочее – смерть.

Ее следующий шаг был ошибкой. Большой ошибкой. И эта ошибка содержала в себе другие, которые неумолимо и безжалостно, словно злокачественные клетки, множились с каждым последующим шагом. Она не позвонила в полицию. Она бросилась преследовать подозреваемого на гидроцикле. Она оставила телефон в залог гидроцикла и сообщила смотрителю свой личный код, чтобы он позвонил в полицию.

Всматриваясь в маленькую, но растущую точку, Лена думала только о том, что вот-вот погибнет, преследуя убийцу, а на берегу какой-то незнакомец будет медленно стирать, одну за другой, картины ее жизни. В первую очередь те картины, что с Францем Хансеном.

Их поездка в Исландию. Посещение замерзшего водопада Гюдльфосс. Его глаза, когда он смотрел на нее. Что вообще с ними случилось? Это из-за него она чувствовала себя намного старше своих тридцати двух лет. Жизнь, которую они могли бы прожить вместе. Дети, которые у них могли бы быть. Но ее «миссия» или, скорее, слепая решимость «навсегда покончить с преступностью», и сделать это в одиночку, а не с сопровождающим ее профессором, заморозила все эти мечты, превратив их в ледяные струи водопада. Гонясь на гидроцикле за маньяком, Лена хотела, чтобы море смыло глупые амбиции. Она отменит принятые решения и крикнет на весь мир:

– Подожди!

Услышал ли ее кто-нибудь?

День стоял совсем не для хождения под парусом – умеренный ветерок едва тревожил морскую гладь, и волны не мешали всматриваться в даль. Береговая линия исчезла из виду, телефон – ее единственное оружие – остался в руках парня, сдававшего напрокат гидроциклы на пляже Сан-Марко. Он и ответит на следующий звонок Маноса. А ее уже не найдут. Убийца направлялся на север, к маяку Арменистис. Лена надеялась, что он избежит волн, поднимаемых ветрами в проливе между Миконосом и Тиносом, и возьмет курс на виллы над Хулакией. Но точка продолжала увеличиваться и находилась теперь как раз под маяком.