Также неспешно шла жизнь в самом посёлке Жупеево. Вот только в 20–00 практически всё население припадало к телевизору, ведь в это время показывали Комаровские хроники. Собственно, Комаровские новости поселковых не интересовали, но в хрониках крутили ролики из Жупеево, а вот это уже хохма.

— А сейчас, — вещал диктор Комаровских хроник Вадим Агеев, — передаём слово нашим постоянным корреспондентам из посёлка Жупеево, в котором, как всегда что-то случается. Тебе слово, Алёна.

— Спасибо, Вадим! — на экране появлялась симпатичная серьёзная девица, в которой все жители посёлка могли опознать Алёнку Батракову. С серьёзным видом, но с глазами, в которых метались чертенята, Алёна рассказывала о последних новостях, случившихся в Жупеево. Почему-то в этом посёлке постоянно что-то случалось. То новый директор Жупеевской школы отжигает не по-детски, то ещё что-то происходило из ряда вон. Вот сейчас, как установили помощники Алёны, произошёл очередной криминальный случай. Опять лихие люди ограбили ларёк тётки Зины Полищук. Куда смотрит участковый?

Показали интервью с потерпевшей от действий лихих людей. Поселковый народ смотрел на эту картинку затаив дыхание.

— КудЫ говорить? — показывала пальцем тётка Зина в камеру. — Вот в эту красную лампочку? Опять обворовали мой ларёк, сколько (цензура) можно, — отчаянно кричала потерпевшая, размахивая руками, плюясь и сверкая глазами. — … (цензура) покемоны взяли пять мешков сахара и старые гири. Да чтоб (цензура) у вас (цензура). Гири-то (цензура) пошто взяли гады?

— Так по посёлку прошёл слух, — вставила фразу Алёнка. — Что вы храните свои капиталы в гирях из золота?

— Ага (цензура), именно из золота (цензура), из (цензура) платины с бриллиантами, — совсем разъярилась потерпевшая.

Но не только криминал случался в посёлке. На окраинах болот опять зашевелились инопланетяне, о чём поведал известный всей округе дед Онуфрий. Дед ростом немного мелковат, метр с кепкой, но весьма колоритен и страдал исключительной правдивостью.

— Точно тебе говорю, внучка, — сообщал дед. — Видел, сталбыть, опять на днях окаянных пришельцев на болотах, вот как тебя. Три штуки и видел.

— И что они? — уточняла Алёна. — Как поживают?

— Дык, перетёр я с ними о политике, о пенсионном обеспечении, о видах на урожай картохи, — уверял слушателей дед. — Хоть и зелёные, но товарищи с понятием, обходительные и с чувством прекрасного. Вот подарок мне преподнесли, от всего ихнего зелёного организма. Инопланетная, сталбыть, нанотехнология, понимать надо.

С этими словами дедок показывал Алёнке здоровенную плоскую каменюку с вырезанной на ней ложбинкой в виде замысловатого узора.

— АртеХвакт, — хвастался дедок. — Знаешь внучка для чего это устройство нужно? Не знаешь? Вот льёшь, понимаешь, самогонку по этому прибору, по вот энтим желобкам отсюда и досюда. Получаешь на выходе не просто самогон, а, сталбыть, нектар Богов. Будешь дегустировать, внучка? Вещь получается замечательная, ты такого напитка сроду не пила.

Народу такие новости нравились, особенно изложенные в крайне позитивной интерпретации от местной молодёжи. Народ жалел обокраденную тётку Зину и радовался за деда Онуфрия. Восхищался народ и научному открытию, случившемуся на их земле, а именно тем, что Алёнка со своей гоп-компанией выяснила, что под Жупеево есть целый огромный лабиринт, сохранившийся со времён динозавров. Наподобие нашего лабиринта, есть ещё подземный лабиринт под руинами города Митлы, который находится в Мексике. Наш лабиринт, естественно, круче. Куда ведёт наш лабиринт, то пока неведомо, а вот, по мнению древних мексиканцев, называемых себя сапотеками, под развалинами Митлы натуральный вход в подземный мир, который они называли Лиобаа.

Сашка Прокопенко стоял на переменке в коридоре школы возле окна и думал думу. Дума думалась с горчинкой. Его одноклассники холодно на него косились, а старшие не спешили принимать его в свой коллектив. Получается, что ни туда, ни сюда: болтается Сашка, как дерьмо в полонке — ни к умным, ни к красивым. А кто виноват? Ну, не Сашка — это точно. Он что только не делал такого, чтобы доказать всем, что он отчаянная личность. Получалось, правда, не очень. Хорошо выходили мелкие пакости, но пакостничание стало напрягать даже его друзей. Всем уже стали надоедать Сашкины понты, и народ стал от него сторониться. Виноват, по мнению Сашки, исключительно Никодим Викторович. Кто ж ещё? Как он появился в школе, так у Сашки всё через…  пень колоду. А хотелось, чтобы его обожали взрослые, восхищались девчонки и уважали большие пацаны. Фиг вам, а не уважуха. И никак не получается придумать, как достать этого Никодима, хоть тресни.

Только о чёрте подумай, он тут, как тут. Сашка встрепенулся, когда вдруг рядом с ним появился сам Никодим Викторович с бумажным пакетом в руке. Окружающих при этом, как ветром сдуло. Ничего не предвещало его появление: появился чёрт без всякого знаменья. Слегка запахло серой.

— Вот она слава героя, — уставясь на Сашку своим давящим взглядом произнёс преподаватель. — Вместо славы — гордое одиночество. А всё из-за чего: из-за того, что народ не понимает героев. Он понимает серость, обыденность и пустословие.

Сашке вдруг показалось, что к нему подошло гигантское насекомое с чисто гастрономическим интересом, и теперь рассматривает его на предмет, с какого бока начать его жевать. От такой жути побежали по спине мурашки, а ноги стали ватными.

— Геройские порывы надо поощрять, — продолжило насекомое. — Ты с этим тезисом согласен?

Сашка согласен на всё, лишь бы жуткое давление на психику исчезло.

— Ну, раз согласен, то продолжим нашу беседу. С тем, что всё надо доделывать до конца, думаю, ты тоже согласишься. А раз так, то пошли молодой человек к той надписи, что намалёвана на стене, продолжим доделывать начатое.

Сашка на подкашивающихся ногах поплёлся за математиком. Подойдя к надписи «Никодим кАзёл!» Сашка созрел на всё: хоть все туалеты в школе помыть…  раз пять, лишь бы пытка закончилась.

— Ты хочешь легко отделаться, мечтая помыть туалеты, — словно читая его мысли, проскрипело жуткое насекомое. — Для тебя приготовлено другое испытание на выносливость. Вот оно.

С этими словами Никодим Викторович вручил Сашке пакет, что до этого держал в руке.

— Здесь краски, кисти и картина, расчерченная на квадратики. Всего-навсего, надо эту картину перенести на место этой похабной надписи. Перенести её надо тютелька в тютельку в течение двух недель…  иначе, молодой человек, вас по ночам будет грызть совесть. Как она грызёт, сегодня ночью вы прочувствуете. Обычных людей она за неделю загрызает.

Сашка оторопело уставился на лист плотной бумаги, на которой напечатана репродукция известной картины. Вся картина поделена на мельчайшие квадратики. И это всё надо перенести на стену, за две недели? Сашка, что художник? Да он ни разу краски и кисти в руках не держал. Да пошло оно всё лесом в болото. Что этот Никодим может, кроме как внушать всякие ужасы. Сашка не собирается рисовать картину, ещё что. Да он и туалеты мыть не станет, ещё чего. Он вообще ничего делать не намерен. Меня на хромом комаре не облетишь. Он бросит эту поганую школу, пойдёт доучиваться в какую-нибудь городскую школу: там другой коллектив, начнём всё с ноля.

До ночи у Сашки всё происходило нормально: организм переполняло энергией, тело чувствовало лёгкость. Так чувствовал себя нормально, что даже стал забывать странный разговор с учителем. Впрочем, пакетик с краской он домой притащил. Дома он даже со смехом рассказал своим домашним, о том, что ему велел сделать учитель. Домашние, почему-то не смеялись, а с ужасом смотрели на Сашку. Мамка тихо заплакала. Глаза сестры тоже на мокром месте. Отец стал курить сигареты одну, за другой. О Никодиме Викторовиче в посёлке ходили нехорошие слухи.

Ночь, в отличие от вечера, прошла ужасно. Да какое там ужасно: это не ночь, а фантасмагорическая каторга, где Сашка в неприятном сизом тумане совершал простейшие рутинные действия, но дело от этого не двигалось. На душе становилось всё муторней и муторней: Сашку осенило такое чувство, что он больше никогда не сможет сделать ничего толкового, так и сдохнет в этой серой мути. Утром он встал, когда ещё не пробило пяти часов, всё равно спать невозможно, и, под всхлипы мамки, без завтрака, поплёлся в школу с бумажным пакетиком. В школе он приступил к процессу рисования, вернее раскрашивания по квадратикам. Но для начала надо обязательно на стену нанести точнейшую сетку, а после начинать красить, подбирая соответствующий цвет.