И черт меня побери, если они все не шествуют прямо за мной, на кровать нестандартного размера в центре моей огромной главной спальни.

***

Однако все эти излишества приводят к тому, что неделю спустя я с похмельем сижу в кабинете Витто и пытаюсь расслышать хоть одно его слово, рассеянно потирая виски.

— Не слишком ли рано через шесть месяцев?

Я моргаю, вглядываясь в лицо Витто, сидящего по другую сторону стола, а рядом со мной - мой отец.

— Для чего? — Мне это удается, и я улавливаю раздражение, мелькнувшее на его лице.

— Для твоей свадьбы, — нетерпеливо говорит он. — Ты что, не слышал ни слова из того, что я сказал?

— Прости. — Я не смотрю на отца, чувствуя, как его глаза раздраженно буравят меня справа. — Я плохо спал прошлой ночью. Слишком много волнений.

По правде говоря, я вообще почти не спал последнюю неделю, с тех пор как мне сообщили, что я выиграл право жениться на Катерине, а затем сделал ей предложение на крыше ресторана. Сделал предложение – это, пожалуй, слишком мягко сказано, скорее, я произнес вслух то, что мы оба и так знали, что произойдет. Она знала, зачем пришла на это фарсовое свидание, а я знал, что выхода из него нет.

Очевидно, что то, как прямо я высказался о ситуации, задело ее чувства. Мне действительно не по себе. Я стараюсь не быть мудаком по отношению к женщинам, не в открытую, а она явно ожидала чего-то более романтичного, я полагаю. Откуда мне было знать об этом, ума не приложу, ведь сама принцесса мафии должна была знать, что подобные отношения в лучшем случае остаются без любви. Но, очевидно, моя незаинтересованность и даже негодование по поводу того, какими нитями Витто связал наследство, заставили ее почувствовать себя плохо.

Впрочем, сегодня вечером состоится вечеринка по случаю помолвки, так что у меня будет шанс загладить свою вину. Может быть, объясню свою позицию немного лучше. Я могу только надеяться. Я не хочу сближаться со своей будущей женой, но я не хочу, чтобы мой брак превратился в поле битвы еще до того, как мы дойдем до алтаря.

Моя жизнь далека от спокойствия. Я хотел бы, чтобы мой дом был хотя бы таким.

— Лука! — Витто щелкает пальцами перед моим лицом, наклоняясь вперед с мрачным выражением на лице. — Знаешь, еще не поздно передумать. Ты еще не женат и не в постели.

Это привлекает мое внимание.

— Прости, — повторяю я. — Что там было про шесть месяцев?

— Для твоей свадьбы. — Витто хмурится. — Шесть месяцев – это слишком рано?

— А можно пораньше? — Полушутя-полусерьезно отвечаю я, откидываясь в кресле. — Или давайте немного затянем. Пусть это будет долгая помолвка. Что бы вы предпочли? Я не против ни того, ни другого.

На самом деле это правда. Короткая помолвка означала бы, что нужно покончить со всем этим, чтобы я мог понять, как выглядит моя новая норма в качестве женатого мужчины. Более длительная помолвка означала бы больше времени для сохранения моего нынешнего статуса - что, возможно, предпочтительнее, но с другой стороны, это означает, что над моей головой все время будут тикать эти чертовы часы, напоминая мне, что дни моей свободы подходят к концу.

— Нетерпеливый жених. — Витто усмехается. — Так торопишься быть связанным?

Ничуть.

— Не хотелось бы, чтобы она передумала. — Это неудачная попытка пошутить, и никто в комнате, похоже, не находит ее очень смешной, но сегодня у меня немного сбилось время для шуток. Четыре часа сна или меньше сделают это с человеком, но, боже мой, оно того стоило.

— Это не зависит от нее, — категорично заявляет Росси. — Моя дочь будет делать то, что ей скажут. Но я думаю, что ей и ее матери нужно время на подготовку.

Я выдохнул.

— Шесть месяцев – это нормально, — говорю я ему. — Значит, зимняя свадьба?

В моей голове проносится внезапная, поразительная картинка: Катерина, одетая по высшему разряду, как вчера вечером, но на этот раз в белый шелк и меха, сияющая в свете свечей на площади Святого Патрика, пока на улице падает снег. Я чувствую странное сжатие в груди, когда вижу ее в своем воображении, странное, почти тоскливое чувство, и это не дает мне покоя.

Какого хрена я думаю о ней в день нашей свадьбы, как какой-то гребаный романтик?

Мое настроение резко падает.

— Мы закончили? Мне нужно готовиться к вечеринке по случаю помолвки.

— Алессио и остальная команда доставили всех женщин в убежище, включая девушку Розетти, так что да. Думаю, на этом наши дела закончены. Некоторое время мы будем присматривать за Виктором и его Братвой, чтобы убедиться, что он не попытается повторить это дерьмо.

— Я попросил оставить куски его человека, из которого я выпотрошил ключ, на пороге его шикарной двери, прямо там, где его детям придется переступать через них утром, чтобы пойти в школу. Это должно дать ему понять, что мы не шутим. — Я приподнял бровь. — Но да, присматривать за ним какое-то время - хорошая идея. — Я поднимаюсь со стула и встаю на ноги. — А теперь, если вы меня извините, мне нужно забрать свой костюм.

В основном я просто хочу выбраться из этой клаустрофобной комнаты. События развиваются стремительно, и, хотя часть меня ожидала этого, груз новых обязанностей, приходящих вместе с этим, кажется почти сокрушительным. Не только обязанности мужа, но и все то, что я возьму на себя, когда однажды официально займу место Росси в качестве дона.

Если повезет, этот день наступит нескоро. Наша жизнь таит в себе немало опасностей, но и Росси, и мой отец на протяжении многих лет были достаточно проницательны, чтобы перехитрить их. Я могу только надеяться, что так будет и дальше не только потому, что они мне очень дороги, но и потому, что это откладывает время, когда вся ответственность за лидерство ляжет на меня. А пока я собираюсь в ближайшие полгода таскать свою новую невесту по разным мероприятиям, позволяя нью-йоркским тусовщикам видеть ее на моей руке, начиная с похода в оркестр в ближайшие выходные, где дочь нашего консильери, София Ферретти, будет играть свой первый концерт в качестве скрипачки в первой линии в Нью-Йоркском филармоническом оркестре.

— О, есть еще кое-что. — Голос Витто доносится через всю комнату до того места, где я стою почти у самой двери и держу руку на ручке.

— Да?— Я поворачиваюсь к нему лицом, не уверен, что мне нравится его расчетливое выражение лица.

— Мне хорошо известна твоя репутация дамского угодника, Лука. И я могу это оценить, было время, когда я тоже прокладывал себе дорогу среди женщин этого города, да и многих других. Но в течение следующих шести месяцев, пока моя дочь будет готовиться к свадьбе с тобой, ты должен сосредоточиться на подготовке к этому, и ни на чем другом. — Он сужает глаза. — Я понятно изъяснился?

Я моргаю, не в силах понять, о чем он меня просит.

— Ты просишь меня хранить верность в браке? — Честно говоря, не похоже, что он вообще просит, но то, что он требует, откровенно нелепо и чертовски лицемерно. Я не знаю ни одного высокопоставленного мафиози, включая самого Витто, который хранил бы верность своей жене. Может быть, Джованни Ферретти, который всегда был тупо верен, в буквальном смысле, своей русской жене, но это исключение. Правило таково: пока на воротничке мужчины нет губной помады, он делает все, что хочет.

Витто ухмыляется.

— Разве это не игра во власть? Но нет, Лука. То, что ты будешь делать после свадьбы, - твое дело, если только ты не опозоришь мою дочь или нашу семью.

Я прекрасно знаю, что это значит - хранить свои отношения в тайне и не дать другой женщине забеременеть. Витто питает отвращение к бастардам.

— Тогда я все еще не понимаю, что ты хочешь сказать, — жестко произношу я, моя рука все еще лежит на ручке. — Что именно тебе от меня нужно?

Витто откидывается в кресле, выглядя слишком довольным собой, как мне кажется.

— Я хочу, Лука, чтобы ты доказал мне, что сможешь уделять моей дочери все свое внимание, сохраняя ее невинность, конечно, в течение шести месяцев до свадьбы. Покажи мне, что ты достаточно дорожишь подарком, который я тебе делаю, чтобы использовать это время для знакомства со своей новой женой, обустройства вашей совместной жизни и будущего, а не для того, чтобы трахать каждую киску, которую ты сможешь зацепить до свадьбы. Это достаточно ясно для тебя?