Эти слова настолько противоречат его тону, прозвучавшему за мгновение до этого, что мне требуется секунда, чтобы заговорить. Кольцо мерцает на свету передо мной, круглый солитер в три карата из белого золота, и я на мгновение задумываюсь о том, что может случиться, если я скажу нет.
Но это невозможно. Нерационально. Даже учитывая все, что он сказал сегодня, я знаю, что это не вариант. Мне придется все бросить, начать с нуля. Начать все сначала.
Я не могу так поступить.
— Да. — Слово вырывается густо, из онемевших губ. — Я выйду за тебя замуж, Лука.
— Хорошо. — Он надевает кольцо на мой палец, оно идеально подходит. Иронично, учитывая, что я только сейчас поняла, насколько мы не подходим друг другу. — Тогда решено.
Решено. Никогда в жизни я не чувствовала себя так неуверенно. Я смотрю на Луку, когда он занимает свое место напротив меня, шокированная до абсолютного молчания. Я не ожидала романтики сегодня вечером, но и такого, я тоже не ожидала.
Он снова принялся за еду, как будто то, что все закончилось, вернуло ему аппетит, но я чувствую, что меня сейчас вырвет, если я прикоснусь хоть к кусочку. Через мгновение Лука поднимает глаза, выражение его лица озадаченное.
— Что-то не так?
Все. Все. Я хочу все выложить, потребовать, чтобы он объяснил мне, чего он хочет, как мы будем двигаться дальше, что совсем не похоже на то, что я себе представляла. Но вместо этого, с колотящимся в груди сердцем, я просто качаю головой и беру в руки керамические палочки для еды.
— Нет. Все в порядке.
Это первая ложь, которую я говорю Луке Романо.
2
ЛУКА
НЕДЕЛЕЙ РАНЬШЕ
Кровь повсюду.
Она на моей рубашке, брюках, пистолете, даже на лице. Мои руки пропитаны ею. А вокруг меня и моих людей, столько русских тел разбросанно по ковру отеля, что я едва могу разглядеть его уродливый узор.
Один из них, лежащий у моих ног, изрезан на куски. Ключ, который он пытался проглотить перед неудачной попыткой бегства, лежит у меня в руке, измазанный его кишками. Я бросаю его своему второму командиру Алессио, который аккуратно ловит его.
— Женщины будут в доках. Отвезите их в одно из наших убежищ. И разберитесь там Джованни с ними.
— А что с Виктором Андреевым?
— Он не был нашей целью сегодня вечером, и он не наша работа. А вот этот ублюдок - да. — Я пихаю выпотрошенное тело к своим ногам кончиком одной туфли из итальянской кожи. — Вторая часть – это женщины. Для этого я вам не нужен.
— Понял, босс.
Виктор Андреев, известный торговец плотью и пахан русской братвы на Манхэттене, крупно облажался. Мы уже несколько месяцев выслеживали эту партию женщин, потому что Виктор отошел от своей обычной схемы, – похищения бывших сирот и обездоленных женщин на улицах, и вместо этого взял дочь одного из мафиозных боссов на Сицилии. Большую часть времени мы позволяем Виктору делать то, что он хочет, до тех пор, пока он не трахается с женщинами, которые работают в наших клубах, или не пытается внедрить туда своих, и до тех пор, пока он не продает наркотики на нашей территории. Но когда он забрал Джианну, это была уже другая история.
С тех пор у него на хвосте сидят все боссы и капо в Штатах, жаждущие показать себя Витто Росси по одной-единственной причине – борьба за руку и сердце Катерины Росси. К большому несчастью Витто, у него никогда не было сына, и поэтому мужчина, который станет его преемником, будет тем, кого он выберет для своей дочери.
Человек, которого я только что выпотрошил, как рыбу, обеспечив безопасность Джианны Розетти, означает, что я победил. Это горько-сладкий момент. Сладкий, потому что, став преемником Витто, я выполню все, чего когда-либо требовал от меня мой отец, и потому что это означает, что я не только сохраню всю власть и богатство, которые я накопил, но и продолжу приобретать еще больше.
Горько, потому что это означает, что мне придется жениться.
У меня никогда не было ни малейшего желания связывать себя узами священного брака. Мне нравится моя свобода. Мне нравится быть самым отъявленным манхэттенским плейбоем-холостяком без необходимости держать свои дела в тайне. Я не выношу детей. Мне нравится мой современный пентхаус, спроектированный по моим требованиям, и у меня нет желания съезжать, чтобы жить в особняке эпохи Возрождения, в котором живет семья Росси и который однажды перейдет к Катерине и ее мужу.
Но альтернативы нет.
У меня нет другого выбора, кроме как вернуться к Витто и забрать свой приз, хотя на самом деле я предпочел бы заняться чем-нибудь другим.
***
Всего один телефонный звонок, сделанный на заднем сиденье моей машины по дороге домой, в мой пентхаус, и все решено.
— Выбери место и кольцо, — сказал мне Витто. — Я попрошу ее мать все устроить. Завтра мы составим договор о наследстве.
И вот так моя холостяцкая жизнь превращается в тикающие часы, которые вот-вот истекут.
Разумеется, для этого есть только один выход. Я наливаю себе щедрый глоток лучшего бурбона с полки по пути в душевую, на ходу снимая одежду и оставляя ее окровавленной кучей. Вероятно, это будет худшее состояние, в котором горничные найдут мою одежду – на самом деле, они могут просто сжечь ее. Пустая трата хорошего итальянского мастерства, но это не значит, что ее нельзя легко заменить. У меня уже есть больше денег, чем я мог бы потратить за десять жизней, и наследство, которое придет с моим предстоящим браком, сделает меня еще богаче.
Горячий душ – это просто рай. Я стою под двойной струей, склонив голову и упираясь руками в импортную плитку, позволяя крови и грязи, накопившимся за день, стечь. Я чувствую, как напряжение в моих мышцах уходит вместе с ним - до некоторой степени. Осталось лишь напряжение, вызванное осознанием того, что через некоторое время я женюсь на Катерине Росси.
Дело не в том, что она некрасива или не подходит мне. За последние недели я достаточно часто видел ее на другом конце обеденного стола Росси, чтобы понять, что с возрастом она стала только прекраснее: из миловидного неловкого подростка она превратилась в элегантную, потрясающую молодую женщину. Ее воспитывали как жену дона, поэтому она знает, как себя вести, чего от нее ждут. Она никогда не будет смущать меня, жаловаться на мои привычки или предъявлять слишком много требований. Она будет образцовой женой, но проблема в том, что мне вовсе не нужна жена.
Я хочу свободы.
Я хочу всего.
Обещание предстоящей свадьбы, смешанное с остатками адреналина от успешного выполнения сегодняшнего задания, заставляет меня еще больше жаждать секса сегодня вечером. У меня есть список женщин, длинною в руку, которые с радостью придут ко мне, стоит мне только написать сообщение, и я уже размышляю над тем, какую из них или нескольких я хочу сегодня вечером, пока заканчиваю принимать душ. От одной этой мысли мой член утолщается, пульсируя в предвкушении предстоящего удовольствия, и я тянусь вниз, чтобы рассеянно погладить его.
Сколько еще ебли я смогу выжать из себя, прежде чем меня потащат лягушкой по проходу к алтарю к Катерине Росси?
На сегодня ответ - три. Я уже наполовину выпил бутылку бурбона из граненого стакана, когда закончил трахать третью, стоящую у окна от пола до потолка в моей гостиной, а две другие разлеглись голые и довольные на моем кожаном диване. Я поворачиваюсь, когда выскальзываю из нее, член мокрый и все еще полу-набухший упирается мне в бедро, и я смотрю на открывшееся передо мной зрелище. Я чувствую себя гребаным королем, когда все эти киски с готовностью расстилаются передо мной. Королем моих собственных владений здесь, над остальным городом, и кто, черт возьми, захочет отказаться от этого счастья?
Но чтобы сохранить хоть что-то из этого, мне придется уступить изменениям, которые мне навязывают.
Однако сегодня я буду наслаждаться этим.
— Дамы? — Я поднимаю бутылку бурбона, а девушка, которую я только что трахнул, уже обхватывает меня за бедра стройной рукой, проводя пальцем по моему размякшему члену. — У меня достаточно большая кровать для нас всех, если вы последуете за мной.
