– А кого мне читать?

Дэнлир вздохнул. Питио не очень дружил с грамотой, но изучить приказ и представлять, кого они ищут, он должен был. И запомнить, что среди тех, о ком не так уж много известно, есть только один, у которого в описании значится красный кафтан.

– Стенолаз, – холодно ответил старший стражник.

Молодой человек еще раз перебрал бумаги и начал отрывочно выкрикивать приметы, перед каждой немного щурясь и беззвучно шевеля губами. Деревенские отвечали нестройным хором, кивая или качая головами.

– Возрасту молодого. Годов от пятнадцати до двадцати пяти.

– Да, господин Гаспар был молод.

– Росту среднего.

– Да, господин Гаспар был и не низок, и не шибко высок.

– Внешних уродств или примет особых не имеет. Ладен, крепок.

– Господин Гаспар, с лошади упал когда, лицо разбил. Под глазом синяк у него был, и щека вздулась.

– Но второй половиной лица был не дурен.

– Волосы темные, неряшливые, на лицо спадают.

– Господин Гаспар ухожен был, дорогой пешей только измучен. Назад волосы носил в ленту, как господам положено.

– Одет обыкновенно в кафтан красный. Стенолазом себя кличет. Ярко-выраженный южный говор.

– Не-а. Нормально господин говорил.

– Но невнятно немного.

– Он ладонью рот и щеку закрывал, так как болела та.

– Не так много говорил, на самом деле.

– Но южного говора не было. Этих вообще не поймешь, а с ним понятно все было.

– Эм, тут дальше про Дрозда, – негромко обратился Питио к Дэнлиру.

– Ну что ж, ясно. – Старший стражник кивнул. – Спасибо, любезные. Вы нам очень помогли. А теперь, с вашего позволения, я бы хотел отойти ко сну.

Стражники покинули стоянку пастухов с первыми лучами солнца. Отдохнувшие за ночь лошади охотно шли быстрой рысью, хотя Бойкая то и дело норовила вырваться в галоп. Благо пока дорога была достаточно широкой, чтобы они могли ехать бок о бок и не мешать друг другу. Питио, судя по запавшим глазам, спал мало, видимо опасаясь нападения стаи волков. Он с трудом справлялся со своей лошадью и угрожал в любой момент выпасть из седла. Подстегивающий Пыльную Дэнлир постоянно ловил на себе вопросительный взгляд, но не собирался объясняться перед не самым смышленым напарником. В конце концов молодой стражник не выдержал:

– Не ты ли мне повторял про корни и переломанные ноги? И что мы успеем аккурат вовремя, и что спешка, между прочим, ни к чему хорошему не приводит?

– Я бы хотел догнать этого загадочного господина в красном. А когда начнутся охотничьи тропы, наши шансы на встречу уменьшатся, – объяснил старший стражник.

Змеиная постепенно сужалась, обрастая ямами, колдобинами и часто упоминаемыми корнями. Дэнлир осадил лошадь, переходя на медленную рысь. Уменьшение темпа езды разочаровало Бойкую, и она попыталась игнорировать поводья всадника. Питио пришлось с ней повозиться.

– Слушай, – сказал он, все-таки управившись с кобылой, – а вот догоним мы энтого Стенолаза, как его повезем? И наградят ли нас за это?

«Стенолаза? Питио, ты чем пастухов слушал?» – мысленно обратился Дэнлир к спутнику, одаривая его печальным взглядом.

– Пешком пойдет, разумеется. В цепях, – ответил седеющий мужчина шутки ради.

– Но мы тогда точно не успеем ко Дню Лета! – воскликнул молодой человек голосом полным отчаяния. – А он, между прочим, уже послезавтра! Я считал!

– Ну, значит, не повезем. – Старший стражник подмигнул, надеясь, что молодой человек хоть что-то заподозрит.

– Эм, убьем его? – аккуратно спросил Питио после непродолжительного молчания.

– Боги с тобой, щенок! – не выдержал Дэнлир. – Ну подумай сам! Сколько на свете людей в красных кафтанах! Мы же не можем арестовать человека за то, что он примерно того же возраста и сложения. Господские манеры и особенно отсутствие южного говора, указывают на то, что он не наша цель. Не говоря уже о том, что Стенолаз и Дрозд всегда были вместе. Ты думаешь, в случае опасности закадычные друзья просто разойдутся в разные стороны?

– Я, между прочим, на следователя не учился, – огрызнулся молодой стражник.

– А я, можно подумать…

Повисла несколько напряженная тишина.

– Но зачем ты тогда хочешь его догнать? – Лопоухий юноша, похоже, не собирался работать головой.

Дэнлир шумно вздохнул и принялся объяснять:

– Скорее всего, он действительно какой-то безумно влюбленный паренек с глупыми романтическими идеями. Но зачем столько таинства, да еще и отказ от сопровождения? Пастухи бы обрыдались от умиления при виде молодых, столько всего преодолевших ради любви, да еще и вопреки социальным различиям. – Старший стражник остановился, поняв, что его немного занесло. – Понимаешь, к чему я веду?

Питио молчал.

– Ну подумай сам уже! Не первый день работаешь! Смотри. У тебя молодая дочь. Допустим. Пустишь ли ты ее куда-нибудь через лес? Пусть и с прислугой.

– Да ни в жизнь!

– А бабу свою? Уже далеко не молодую и никогда особо не любимую. Например, в тот же Хуадад-Сьюрэс на Праздник Времени Года. На пару дней раньше срока, что б она могла нагуляться по всем этим прилавкам, да и ты бы отдохнул немного.

Питио мерзко улыбнулся:

– Хех. А ты не прост, старый хрыч, баб отправлять да отдыхать потом.

Вдруг его лицо озарилось мыслью, одновременно с падением на него пробившего листву луча солнца. Дэнлир едва удержался, чтобы не заржать.

– Постой-ка! Этот хрен встречается с замужней дамой! – выкрикнул лопоухий стражник.

– Ну, слава Богам!

– Вот о таком деревенские мужики точно бы молчать не смогли. Даже если б та была одета как женщина свободная, то о разнице в возрасте они бы трепались. Или, – молодой человек уставился на Дэнлира, выпучив глаза, – она весьма примечательная и известная госпожа! И если мы их застанем, то что-то выручим за молчание наверняка!

– Поездка не пройдет зря, да? – усмехнулся старший стражник, глядя, как юноша чуть ли не подпрыгивает в седле от возбужденного предвкушения.

Они продолжили свой путь, и Дэнлир очень скоро начал жалеть о том, что поделился мыслями с напарником. Питио не затыкался ни на секунду, то вспоминая симпатичных замужних миний – его осведомленность в этом вопросе несколько озадачила старшего стражника, – то перечисляя, на что он может потратить вырученные шантажом деньги. Он ударялся в мечтания о каких-то баснословных суммах, потом перескакивал на то, что они поступают неблагородно, но затем на словах уже покорял минью своим обаянием, заставляя молодого человека в красном отойти на второй план. А через секунду – убегал от наемников, которым было приказано убрать свидетелей незаконной встречи.

Он так увлекся своими фантазиями, что не заметил два символа, вырезанных внутри сердечка, на стволе одного из наступающих на тропу деревьев. На вид надпись была свежей. «Влюбленные, особенно юные, бывают крайне глупы. Этот Гаспар не захотел что-либо говорить пастухам, боясь опорочить замужнюю даму, но не удержался от романтического порыва», – подумал Дэнлир, приглядываясь к интересной находке. Стражник не знал полнописи, но в первом знаке, несмотря на закругления и, возможно, декоративные завитушки, распознал «ма». Вторым символом мог быть как «гас», олицетворяющий второго влюбленного, так и любой другой, с которого бы начиналась следующая часть имени неверной женщины.

Седеющий мужчина ничего не сказал своему напарнику: ход мыслей Питио и так был сродни петляющей дороге, по которой быстрым шагом семенили их кобылы. После полудня от тропы стали отходить тропинки поменьше, и к начавшим уже повторяться размышлениям молодого стражника добавилась тема, что они уже никого не встретят, и нападки на старшего спутника за медленную езду.

Давно приструнивший бы сопляка, если бы продолжал его слушать, Дэнлир после очередного крутого поворота увидел человеческую фигуру, шмыгнувшую в заросли. Ему пришлось цыкнуть на размечтавшегося Питио, который, разумеется, вновь ничего не заметил, витая в облаках.