В свадебном фольклоре широко распространен мотив свадьбы как переправы через реку. Река мыслилась как некая граница, рубеж, разделяющий важнейшие этапы жизни человека. Наибольшее воплощение подобные представления нашли, однако, в мифологическом осмыслении смерти как переправы через реку в мрачное подземное царство (именно поэтому в древности обряд похорон совершался в лодках). В мифологии и эпосе многих народов мы находим подробно разработанную топографию подземного мира. «Тот свет» может располагаться ниже устья какой-либо большой реки, быть ориентированным на север или на запад от поселений и т. п.
Подробное описание шаманского космогонического мифа эвенков о верхнем и нижнем мирах, сделанное Г. М. Василевич [1969], показывает, каким образом возникли представления о шаманских реках. Согласно дошаманским верованиям вход в нижний мир осуществлялся через отверстия в земле, водовороты и глубокие водоемы. По шаманской космогонии верхний мир располагался выше истоков воображаемой реки, нижний мир соответствовал нижнему течению этой реки. В зависимости от территории каждой данной группы эвенков и направления течения главной реки нижний мир также мог находиться в разных направлениях: на севере — для енисейских, ангарских, верхнеленских эвенков, на западе — для нерчинских и баргузинских эвенков и т. д. Соответственно менялась ориентация погребений покойников на лабазах (так в Сибири называют навес, помост, устраиваемый на деревьях). Нижний и верхний миры соединялись воображаемой рекой, которая у енисейских эвенков называлась эндекшп (от слова энде — «исчезнуть полностью», т. е. эндекит — «место полного исчезновения»). Эта большая река имела много притоков — долбони (в переводе буквально «ночь»), принадлежавших отдельным шаманам; в обычное время на этих притоках помещались духи — помощники шаманов. Притоки были связаны с землей через водовороты в реках, которые эвенки поэтому обходили стороной. Ниже устья каждой шаманской реки на эндекит помещался мир мертвых соответствующего рода; души покойных сюда «отвозил» шаман.
По мнению Г. М. Василевич, шаманская космогония отразила древнее передвижение и расселение отдельных групп населения по притокам большой реки.
У большинства народов мифы локализуют мир мертвых под землей или по крайней мере у края вод Мирового океана. Так, древние вавилоняне представляли себе землю плоской, плавающей на поверхности Великой Реки, или Мирового океана. Считалось, что мертвые должны переплывать в потусторонний город Эрешкигаль через Великую Реку или через «воды смерти» [Дьяконов, 1961].
В древнегреческой мифологии реки подземного мира носят названия Стикс, Ахерон, Коцит. Стикс — это имя не только самой реки, но и ее божества, так звали одну из старших дочерей Океана и Тефиды. Водами священной реки Стикс клянутся боги Олимпа, эта клятва — самая страшная. Английский ученый Дж. Фрэзер [1931], описывая места в Греции, где в древности якобы происходило непосредственное общение с потусторонним миром («оракулы умерших»), указывает, что мрачные ландшафты долины реки Ахерон влияли на воображение древних греков, населившее эту долину призраками.
Близок к реке смерти и образ реки забвения — древнегреческой Леты, протекавшей в царстве Аида. Первоначально Летой называли дочь богини раздора — Эриды (этот мифологический персонаж представлял собой персонификацию забвения). Испив воды из Леты, души умерших забывают свою прошлую жизнь. В русском же фольклоре присутствует сходный с Летой образ Забыть-реки.
Вода, как и огонь, по народным верованиям, обладает мощным очистительным действием. Омовение ребенка при рождении для многих народов носило ритуальный характер. У верующих индусов священная река Ганг обладает такой большой очистительной силой, смывая любой грех, что умереть на берегу этой реки считается величайшим счастьем.
Река, как и всякая проточная вода, смывает и уносит болезни. Русские, украинцы и белорусы применяли следующее средство от болезней (от простуды, лихорадки и др.): в 12 ч ночи снимали с себя сорочку и бросали ее плыть по течению реки со следующими словами: «Возьми мою болезнь, пошли мне здоровье». Это лишь один из способов «лечения» с помощью воды, которых существовало множество.
В дохристианскую и христианскую эпохи в странах Европы было принято бросать в реку детей для установления их законнорожденности, испытывать водой ведьм, преступников. В феодальную эпоху в Западной Европе при судебном разбирательстве применяли испытания — так называемые «ордалии». Обвиняемых раздевали и бросали в воду, причем судьи заклинали реку, чтобы она приняла в себя невинных людей. Понятно, что, если человек не тонул, его виновность считалась доказанной.
Обрядовые жертвоприношения воде известны из этнографии у всех народов. Татары Поволжья жертвовали водяному домашнюю птицу, баранов, быков и коней. Память об этом обряде сохранилась и в гидронимии: одна из рек так и называется — Корман елгасы — «Речка жертвоприношения» [Татары Среднего Поволжья…, 1967]. Уль-чи на Амуре «кормили» воду через прорубь, прося Амур послать им больше рыбы. Эти жертвоприношения предназначались для «людей воды», населяющих дно рек и морей [Золотарев, 1939]. Так же поступали саамы и другие народы, занимавшиеся рыболовством.
Американские индейцы Колумбии — чибча-муиски — в древности поклонялись священному озеру Гуатабита, которое было воплощением божества. Ему приносились жертвы золотом и изумрудами, а также человеческие. В дни определенных праздников правитель собирал драгоценности, плыл на лодке на середину озера и бросал их в воду [Токарев, 1965]. В Западной Европе поклонение рекам, озерам, источникам было весьма распространено. По свидетельству античных писателей, близ Тулузы имелось озеро, которому приносили в жертву золото и серебро. Бретань, Англия, Шотландия, Ирландия изобиловали священными колодцами и ключами. В Древней Греции поклонение рекам было обычным явлением. В гомеровских поэмах в жертву реке Алфею приносят быка; Пелей посвящает прядь волос Ахиллеса реке Сперхею.
Уважение к почитаемым водным объектам и страх перед ними нередко приводят к табуированию их имен, к запрету на них. Известно, например, что якуты избегали называть реку или озеро своим именем и величали их эбэ — «бабушка». Происхождение подобных гидронимов исследовала К. Ф. Гриценко [1970]. Преимущественно имена Эбэ, Эбэчээн (~чээн — уменьшительно-ласкательный суффикс) даются озерам, но есть и реки — Эбэке, Эбэ-Юряге и др. Любопытно, что иногда озеро (как правило, большое) имеет два названия, одно из которых непонятно современному якутскому населению; второе же наименование легко объясняется из якутского языка, причем в этих случаях часто в названии присутствует слово эбэ. Например, в Усть-Алданском районе озеро Мадьадьа теперь называется Эбэ, а находящиеся поблизости друг от друга озера Дьйкэйэ и Чагдаайы имеют вторые наименования: Аччыгый Эбэ — «Малое эбэ» и Хоту Эбэ — «Северное эбэ». К. Ф. Гриценко приводит высказывание местных жителей о том, что словом эбэ называют озеро «из уважения, если это самое большое озеро и другого большого поблизости нет». На русский язык это слово переводили как «кормилица», иногда «большая вода, кормилица». Почтительное именование озера и вообще появление новых наименований, видимо, связаны с запретом на некоторые имена. «Если человек назовет озеро его настоящим именем, то он может умереть», — говорили старые якуты. Якуты называют почитаемые водные объекты «бабушкой, старушкой» точно так же, как «матушкой» ласково называются реки у русского (Волга-матушка) и других народов.
Следует заметить, что запрет на настоящие имена водных объектов мог со временем приводить к полному вытеснению этих имен новыми. Иногда же настоящие имена сохранялись, по-видимому, потому, что их передавали друг другу как тайное знание «посвященные» люди от поколения к поколению. Возможно также, что запрет на произнесение «настоящего» имени действовал лишь в непосредственной близости от реки или озера (чтобы не разгневать их); с удалением от водного объекта запрет снимался, и таким образом многие «настоящие» имена почитаемых вод все же сохранились до наших дней.
