Он уже собирался позвонить Джоанн, но в это время она позвонила сама. – Ники, у меня только один вопрос, где ты нашел такое чудо?

– Джо, не томи, тебе удалось поймать ее на чём-нибудь?

– Расслабься, дорогой, она бриллиант высшей пробы, ни одного изъяна, чистенькая, нетронутая. – И, словно угадав его вопрос, добавила, – Ники, никакого вмешательства, никаких операций, даже не сомневайся. Закупоренная во всех дырочках. Специально для тебя природа приготовила подарок, плевра у девочки тонкая, да я еще надавила, так что особых усилий не потребуется. Впрочем, зачем я тебе все это рассказываю, девочка слишком хороша для тебя, ты же ее испортишь. Отдай ее мне. – Джоанн не скрывала, что была лесбиянкой.

– И не надейся, я своим не делюсь.

– Жаль, ну ты береги ее и помни, она достойна хорошей огранки.

Ник откинулся в кресле, и впервые за много лет его лицо осветилось улыбкой.

Врач Полине понравилась, она осматривала ее сначала в специальном кресле – слегка войдя внутрь пальцами, затем на кушетке, нажимая то тут, то там, заставляя вставать в разные позы, взяла мазки, осмотрела грудь и научила Полину самостоятельно проводить диагностику, взвесила, измерила рост, все зафиксировала в компьютере и при этом разговаривала как с подружкой. К концу осмотра Джоанн убедила Полину, что секс это весьма приятное занятие, первый раз бывает немного больно, но если делать все, как скажет партнер, то все пройдет почти безболезненно. И это не та боль, из-за которой стоит отказывать себе в удовольствии.

Полина с волнением ждала вечера, после посещения гинеколога остаток дня она провела у пруда с кувшинками и лилиями, затем немного посидела у озера и к ужину вернулась в дом.

Ужинать ей пришлось одной, ни Ник, ни Луис к ужину не появились. Не появились они и к ночи.

Утром в дом вошла новая экономка, она представилась Одри Харпер и сразу же взяла в свои руки бразды правления. Глядя на нее, складывалось впечатление, что женщина всю жизнь проработала в этом доме. На вид ей было лет шестьдесят, аккуратная стрижка на черных волосах и строгий деловой костюм из дорогой ткани придавали ее внешности элегантность, а белая блуза жабо с небольшими рюшами вместо манжет говорила о хорошем вкусе и изысканности.

К концу дня стало понятно, что с появлением новой экономки порядки в доме тоже изменятся. Уже никто из прислуги не бездельничал и не проводил время за пустой болтовней.

Миссис Одри Харпер оказалась женщиной властной и знающей свое дело. Она уволила несколько горничных, посчитав, что работы по дому недостаточно для такого количества персонала, и перераспределила обязанности между оставшимися.

Ее рука коснулась везде, где упал глаз. Не тронула она только вотчину Шарля Беллуа. Месье Беллуа был не очень известным, но хорошим французским поваром. Сначала он трудился в небольшом Парижском кофе, и никто бы о нем не узнал, если бы однажды Шарль не решился принять участие в конкурсе на приз мэра Парижа на звание лучшего повара.

Его желание прославиться было настолько велико, что подав заявку на участие, он уехал в Испанию к знаменитому шеф повару Мартину Берасотеги, пробыл в его обществе около месяца, как ему это удалось для всех осталось загадкой, но вернувшись, он сумел приготовить весьма изысканные и необычные по сочетанию блюда, поразившие не только комиссию, но и всех, кому достался хотя бы кусочек от его кулинарных шедевров.

Одним из таких счастливчиков оказался Ник Мортан. Не раздумывая, он пригласил Шарля Беллуа стать его личным поваром, пообещав платить двести сорок тысяч долларов в год. Для Шарля это были немыслимо большие деньги, и он согласился. И вот уже пять лет Беллуа радовал Ника и его ближайшее окружение различными изысками.

Увидев, какие порядки навела новая экономка, Шарль забеспокоился, он не мог позволить, чтобы какая-то экономка нарушила установленный им порядок на кухне. Но, к его великому удивлению, Одри Харпер не стала нарушать покой месье Беллуа, а обратилась к нему с просьбой.

– Месье Беллуа, меня интересует девушка, которая сейчас сидит в столовой, мистер Мортан не дал мне никаких указаний относительно нее, и мне не хочется его беспокоить до прибытия домой. Не могли бы вы рассказать о ней? Меня интересует любая информация.

– Я ничего не знаю, мадам, единственное, что мне известно, мистер Мортан привез ее и поселил в своем крыле. Очевидно, хозяин к ней расположен. Девочка славная, только плохо кушает, я чувствую себя виноватым.

– Я заметила, но почему она сидит на месте хозяйки дома?

– Это решение хозяина, и знаете, что я вам скажу? Я буду рад, если мадемуазель Лонг станет миссис Мортан.

– Тогда давайте вместе подумаем, как сделать так, чтобы она немножко больше ела. Вы не возражаете?

– С удовольствием приму любое ваше предложение.

Одри не стала больше беспокоить Беллуа, на самом деле она была четко инструктирована сначала Луисом, затем самим Ником. Одри много лет работала в семье Джона Мортана, сначала няней Роя, затем Хантэра, Джессики и, конечно, Ника.

Она так и не вышла замуж, посвятив себя этой семье, у нее не было своих детей. Дети Лоры и Джона стали для нее смыслом жизни.

Последние десять лет, с тех пор как Алучи выгнала ее, она работала экономкой у Стива Мерси. Рой, Хантэр, Майк и даже Джессика приглашали ее в свою семью, однако Одри осталась у Стива, но когда позвонил Ник, она не смогла отказать. Одри была счастлива помочь своему любимому мальчику. Стив, хоть и с сожалением, но отпустил женщину к своему племяннику, понимая, что они связаны более прочными узами, сейчас, Ник, похоже, сильно нуждался в ней.

Полина спускалась к ужину, когда услышала в вестибюли радостные возгласы, перегнувшись через перила, она увидела, как Ник с Луисом по очереди обнимали миссис Харпер.

– «Так они знакомы, теперь понятно, почему новая экономка чувствует себя в этом доме так уверенно». – Подумала Полина.

Ужин прошел в приятной обстановке. Полина радовалась, что Ник наконец вернулся. Она стеснялась признаться даже себе, что скучала. Было еще что-то, из-за чего она ждала Ника, ей хотелось стать женщиной, чтобы понять и почувствовать, что же в этом прекрасного, почему многие так сильно стремятся к сексу.

Ник был хорошим самцом: сильным, жестким, умелым и, если требовалось, ласковым. Он мог заниматься сексом несколько раз в день и делал это с удовольствием. Но только Алучи была той женщиной, которой Ник стремился доставить удовольствие ласками и словами любви.

Только к концу их совместной жизни он узнал, что делал это напрасно, его жена любила жесткий секс. Он понял это, увидев, как ее трахали одновременно два здоровых чернокожих мужика, а она визжала как сучка и просила добавки.

В тот день он вернулся домой не потому, что забыл документы, а потому, что его что-то беспокоило, у него оставалось пару часов до совещания у Роя, и он решил поехать домой.

В памяти четко запечатлелся момент, когда он едва не задушил ее, зажав в руках тоненькую шейку, а она смеялась и с перекошенным от злости лицом бросала ему слова оскорбления.

– Слабак, тряпка, лизун, ты даже оттрахать нормально не умеешь. Я люблю, чтобы меня трахали, а не лизали, чтоб ты сдох, ненавижу.

А он, потеряв над собой контроль, продолжал сжимать ее горло, пока она не стала хрипеть. Если бы не подоспевший во время Луис, Ник задушил бы сучку, к тому времени к ней уже не было ничего, кроме злости и презрения.

Но тот урок стал главным в его сексуальных отношениях с женщинами. Ник перестал отдавать, он стал брать, и теперь ему было наплевать, что чувствует при этом его партнерша. Для него стало единственно важным, что чувствует он сам, а ее оргазм достигался за счет его техничности и длительности акта. Как ни странно, женщинам это нравилось, и они шли на любые ухищрения, лишь бы залезть к нему в трусы.

Он уже давно заметил, что его деньги и член творили чудеса. Самая гордая и непокорная самка становилась уступчивой и доступной, стоила ему слегка поманить или просто подать надежду, и она падала перед ним на колени, позволяя делать с ней все, что ему взбредет в голову.