— Конечно-конечно, товарищ генерал-лейтенант! — торопливо закивал он и тут же сообщил в рацию. — Два «Тайфуна» к самолету.
И только он проговорил эти слова, как из-за ангаров, ревя моторами, выехали два новеньких «Тайфуна» окрашенных в белый цвет и специально приспособленных для работы в арктических условиях остановились возле самолета.
— Знатно! — удоволенно крякнул генерал, пораженный расторопностью аэродромных служб.
Гости и встречающие, за исключением Семихватова, который остался, чтобы руководить разгрузкой самолета, дружно расселись в просторном салоне «Тигра». Митрич оглянулся в окно, чтобы посмотреть на погрузку спецназовцев в автомобили.
— Это что, теперь ваша свита? — указал комендант в сторону спецназовцев, споро карабкающихся в «Тайфуны».
— Да, Михал Дмитрич, правильно вы сказали. Свита. Игорь Николаевич, как лицо особо охраняемое, теперь всегда и всюду находится в их сопровождении. Ну и я с ними тоже при нем, как «подай-поднеси» и «вынь, да положь», — хохотнул он в ответ.
— Ну, оно и правильно, — согласился полковник. — Береженого — Бог бережет! Мила-ай, трогай! Ты, что там, уснул что ли?! — крикнул он водителю, и машина с места в карьер рванула к поселку.
Иванов, по достоинству оценив удобство просторного салона автомобиля, обратился к коменданту, хитро подмигнув:
— Ну-с, милейший, Михал Дмитрич, на правах гостеприимного хозяина, предлагай гостям культурную программу.
— У нас тут все по-простому, чай не забыли еще там у себя в столицах?! Перво-наперво — баньку, как и положено с дороги. Потом торжественный обед. Девки мои из гарнизонной столовой, уж расстарались! — с гордостью произнес он, задирая бороду. — А дальше, каждый займется своими делами. Я продолжу охранять базу, а вы заниматься производственными процессами.
— А как с расквартированием? Видал, какое сопровождение у нас? — причмокнул губами генерал.
— Пустяки, — отмахнулся полковник. — И не такие делегации принимали. — Если пожелаете, то спецназ разместим в общежитии. Для вас, как обычно, номер-люкс в нашей гостинице.
— Если пожелаю? — пожевал губами Иванов. — А, что, имеются иные варианты?
— Имеются, — неохотно подтвердил Митрич. — Но, я думаю, что мы еще вернемся к этой теме, чуть позже.
— Хорошо. Как скажешь, — согласился генерал, доверяя Виттелю целиком и полностью. — И спасибо тебе, Дмитрич, за привечание. Но вот куда нам поселить академика? Он ведь теперь нуждается в особых условиях.
— Да ладно тебе, Владимир Всеволодович! — обернулся к ним сидящий спереди Вострецов. — У меня же тут свой дом имеется! Или забыли? Он как, в порядке? Жить можно?
— Он в полном порядке, Игорь Николаич, — на полном серьезе ответил комендант. — Я вчера там был. Все на месте. Все пригодно для дальнейшей эксплуатации.
Вострецов нисколько не удивился тому, что полковник побывал в его доме без ведома хозяина. В поселке не принято было запирать свои дома на замки. Эта традиция пошла еще от поморов. Воришек тут отродясь не водилось, а запирать дома приходилось только из-за опасений, что туда могут проникнуть собаки или еще того хуже — дикие звери. Но для этого было достаточно всего лишь закрыть дверь на крючок. Если кому из соседей нужно было срочно что-то позаимствовать у хозяина, то он просто откидывал крючок и заходил в дом. Взяв нужное ему в хозяйстве, он оставлял записку на столе, а уходя опять закрывал дверь на крючок. Этой традиции русских поморов была уже не одна сотня лет. И еще никому не приходило в голову ее отменять. Впрочем, работы эта традиция не касалась. Выполняя служебные обязанности, люди, связанные с секретами производства, тщательно соблюдали режим государственной тайны, каждый раз запирая в сейфы и опечатывая свои кабинеты на время своего, даже краткого отсутствия.
— Вот и расчудесно! Давайте заскочим ко мне на минутку — я чемоданы там брошу, а потом уже пойдем по программе, — внес предложение академик.
Митрич нахмурился, но перечить не стал:
— Слава, — тронул он за плечо водителя, — ты помнишь, где живет Игорь Николаевич? Правь туда.
Водитель послушно кивнул и поддал газу.
— Но как нам организовать охрану Игоря Николаича? — между тем призадумался Иванов.
— Два месяца назад я взял на себя инициативу по персональной охране Алексея Сергеевича, — начал полковник.
— Это, да. Верно, — вклинился Боголюбов, засветившись своей детской и непосредственной улыбкой. — Бдят и день, и ночь под окошком. И сопровождают едва не в туалет. Так что можно и у меня разместиться. Дом просторный, а моя Наталья в Москву отбыла — внука в школу провожать. Вернется только через две недели.
— Давайте, мы к этому вопросу вернемся после обеда? — предложил Митрич, у которого с некоторых пор под влиянием супруги появились свои соображения на данный счет.
— Добро, — подытожил генерал, понимая, что у Митрича имеются предложения по организации охраны столь значительных для страны персон.
Баня, организованная комендантом была, как всегда, выше всех похвал. Он лично запаривал дубовые веники, которые ему привозили с каждой оказией знакомые капитаны кораблей. Они, следуя по Севморпути, иногда делали краткие остановки в Белушьей, перед тем, как штурмовать Карские ворота. В баню полезли тоже вчетвером. Напарились и нахлестались от души. Вострецов с Боголюбовым, прожившие на Крайнем Севере многие годы, были привычны к подобной еженедельной процедуре, чего нельзя было сказать про Иванова — коренного москвича, избалованного столичными изысками в Сандунах. Впрочем, постоянная командировочная жизнь и его приучила стойко переносить все местные условия. В бане мужчины разделились. Военные на одном полке охаживали друг дружку без всякой сентиментальной жалости, а гражданские делали тоже самое, но только на другом. Естественно, что и разговоры между ними были по интересам. Генерал с полковником обсуждали нынешние расклады в военной и государственной иерархии, перемывая кости знакомым генералам и делая прогнозы на дальнейшее развитие событий. Академик с доктором наук, даже в бане не могли уйти от чисто профессиональных тем в разговоре. Вострецов привез с собой, заказанные накануне Боголюбовым и так необходимые для летающего прототипа установки твердотельные волновые гироскопы. И академик, между вскрикиваниями от хлестких ударов веника по голым телесам, с присущим им пылом и жаром рассказывал, как ему удалось вырвать целую партию этих приборов из лап всемогущего концерна «Алмаз-Антей». Нырять в снег после парилки не стали. За исключением Боголюбова, все остальные мужчины были уже в солидном возрасте, а потому, во избежание неприятностей, не стали рисковать остатками здоровья. Долго сидели в предбаннике, отдуваясь и жадно выхлебывая квас, тоже не слишком холодный, но зато ядреный, настоянный на хрене по рецепту Серафимы Фроловны. Горячительных напитков употреблять тоже не стали, так как оба ученых были весьма равнодушны к этому, а военным в их компании пить в одиночку было как-то неуместно. Когда уже стали одеваться, Митрич обратил внимание на то, как Иванов из вороха своего сваленного в кучу белья достал помимо мини-рации для связи с охраной, еще и два пистолета — восемнадцати зарядный «Грач» и еще один, совсем маленький, симпатичный и никелированный, вроде дамского. Проверив боеготовность того и другого, Иванов приладил «Грач» в кобуру скрытого ношения, а дамский пистолетик просто сунул в боковой карман кителя. На недоуменный и немой вопрос полковника, к чему такие излишние меры при наличии внушительной охраны, Иванов ответил, ничуть не смутившись:
— Когда меня Сам, — поднял он глаза к потолку, — назначал куратором проекта, — то сразу предупредил, что если случится какая беда с Игорем Николаичем, то мне лучше самому застрелиться, нежели ждать расстрельной команды. Так что, большой пистолет — для охраны нашего академика, а маленький — избавление от личного позора.
Торжественный обед о случаю прибытия дорогих гостей тоже был выше всяких похвал. Местные повара расстарались на славу, превзойдя самих себя. Стол буквально ломился от дорогих и экзотических яств, как приготовленных из местных продуктов, так и привезенных с материка. Тут опять обошлось без содержащих алкоголь напитков. Сыто поглаживая заметно округлившийся животик, Иванов, щурясь, ровно сытый кот, произнес, как бы, между прочим:
