– Если тебе интересно, было отстойно, – Тобиас отпивает, глотает. – Капец как уныло. Если я умру…

– Если?

– Когда я умру, пообещай, что сделаешь получше.

– Договорились.

– Его сестра просто… прямо выла на всю церковь. Родственникам пришлось ее держать.

Я представляю, как по щекам Калли течет тушь. Ее черные дыры в глазах. Низкий стон из груди, пока брат плесневеет в гробу. Месяц назад Калли советовалась со мной, на какие курсы пойти и каких профессоров-педофилов избегать. Сайлас всегда говорил, что она на меня равнялась. А сейчас плюнет мне в лицо, если увидит.

– Кто говорил?

– Амара прочла стих, который ему написала, – говорит он, а потом добавляет, – он говенный.

Я не могу не рассмеяться. Стихи Амары и правда говно.

– А ты?

– Говорил ли? Ну да, конечно…

Спор парочки внизу набирает обороты, их голоса эхом раздаются по улице. Они и не знают, что я их слушаю, не представляют, что я становлюсь свидетелем их пьяных разборок. Я их не вижу, но прекрасно слышу.

Смерть тебя еще не касалась.

Говоришь так, будто скорбь – это почетная медаль. Красный знак утраты, – что-то в этом споре тянет ниточку в моей памяти, едва ощутимую, но знакомую.

Ты даже не знаешь, какого это – потерять близких.

Нет, знаю! У меня умер дедушка…

Дедушки не считаются.

Я знаю этот спор. Я его уже слышала. Я наклоняюсь и смотрю вниз. Парочка внизу – это я и Сайлас. Господи, я слушаю наш спор много лет назад.

– Я вижу его, – говорю я. – Он преследует меня за то, что я не пришла на похороны.

Сначала Тобиас не отвечает. Делает еще один глоток, а потом:

– А если так и есть?

– Что? Я вижу его призрак? – я глухо смеюсь.

– С него станется.

– Скорее он попросит какого-то художника нарисовать его портрет на стене.

– Сайласа?

– Да. Под эстакадой. Где…

Его нашли.

– Ничего такого. Просто в память. Его одноклассники много не возьмут. Его имя и лицо. Может, поможешь выбрать его фотку? – правда в том, что я никогда не приду на его могилу. Я схожу туда, где он умер, когда буду готова. Если вообще буду. Этот кусок асфальта под эстакадой – вот, где лежит его дух; его настоящее надгробие. Как он будет выглядеть через год? Десять лет?