Елизавета, по прозвищу Лизелотта вторая жена Филиппа 1, брата короля. Герцогиня была немного грубоватой и простой. Мы каждый день ездили охотиться или просто выезжали верхом. Лошади всегда были настоящей страстью принцессы. Король с введением этикета, заставлял всех следовать новым правилам, но Лизелотта часто пренебрегала этим. Людовик старался меньше обращать на это внимание, чтобы не обострять отношения с женой своего брата. Лизелотта с Филиппом почти не общались из-за склонности герцога к молодым фаворитам, что окружали его, как осы-мед. Версаль разделялся на два крыла: одно считалось королевским, второе, южное было отдано Филиппу.

Любвеобильный Людовик не пропускал мимо себя хорошенькую фрейлину и не важно, кому та служила. Я случайно попала ему на глаза и пополнила ряды таких же бабочек, что слетались на свет короля-солнца. Вот и сейчас, я почти бежала в Банный кабинет, что находился на втором этаже, поднимаясь по лестнице Королевы.

Атенаис де Монтеспан, после развода со своим супругом и будучи постоянной фавориткой короля, была снова беременна и король заскучал, оглядываясь по сторонам, подыскивая новую забаву. Ну, ему и подвернулась я, причем натуральным образом упала в руки на охоте, подвернув ногу. Король красиво ухаживал: дарил драгоценности, редкие ткани и меха, мой папа был доволен. Пусть и ненадолго, но после я могла заполучить целое состояние и хорошего мужа, особенно, будучи беременной королевским отпрыском.

Миновав Банный кабинет, где стояли позолоченные шкафы для париков, я проследовала во внутренние покои короля. Покои состояли из нескольких салонов, где Людовик собирал свои коллекции. Здесь были салоны: кабинет ракушек, кабинет картин, медалей.

Я запыхалась, пока дошла до нужного мне салона и открыла украшенную позолотой дверь. В покоях было темно, атласные голубые шторы на окнах задернуты. Людовик подхватил меня у двери и потащил к большой кровати. Время на раздевание не было. Мода того времени не позволяла быстро избавиться от одежды. Руки короля смогли расшнуровать честь корсажа, и выпустить на волю лакомую плоть. Мое платье вместе с костяной сеткой и нижними юбками накрыло меня с головой. Удовольствие приходилось получать быстро и торопливо. Очень редко, когда оно растягивалось на час или два и почти никогда на ночь. Через несколько минут все закончилось.

Король встал, оправляя свой камзол богато расшитый золотой нитью и камнями. Белокурый парик съехал на бок и я чуть не засмеялась, вовремя спохватившись. Людовик подал руку и помог мне встать, так как я бы долго барахталась в этих юбках и корзине, что держала их.

– Я нашел тебе мужа, – сказал король – Это барон де Сюрье, его поместье недалеко отсюда. Он согласился взять тебя в жены. В приданное я даю поместье и титул маркизы де Сюрье. Завтра подпишут все бумаги и на днях барон прибудет сюда, – Людовик строго взглянул на меня – Надеюсь, ты не против?

– Нет, мой король, – присела я в реверансе.

– Вот и хорошо, моя птичка, завтра в это же время, – и Людовик вышел из салона. Я присела на кушетку и задумалась. «Значит, слухи о новой фаворитке были верны, король решил вплотную заняться Луизой. Ну что ж, хорошо, этого следовало ожидать. Титул маркизы совсем не плох», подумала я и встала, отправляясь к принцессе.

Завтрашний день обещал нам всем небольшой праздник. Филипп и его друзья решили сделать вечером костюмированное представление на тему охоты. С утра все бегали по Версалю, как угорелые и я даже забыла о том, что должна подписать бумаги. Развлечения для двора начались с игры в прятки между фаворитами Филиппа и хорошенькими фрейлинами принцессы. Затем, все отправились в версальский зверинец покормить животных, что располагались в специальных вольерах, а центре находился павильон с балконами.После спустились в сад и снова начались прятки.

Король присоединился к нам и совсем забыл, что мы должны были встретиться в салоне. Людовик с удовольствием искал молоденьких фрейлин, что кокетливо визжали, когда их находили.

После игры, все прошли в Малый Трианон, где уже накрыли столы с закусками и напитками. Мы с Луизой де Бризе шли, смеясь над шутками сопровождающего нас барона Адама Керэ-Лесажа. Луиза, как предполагалось всеми, должна была стать следующей фавориткой короля. Пока у нее с королем был период ухаживания и взаимного флирта.

Шутки про усы придворных, что сейчас были в моде практически у всех мужчин, вызывали бурное обсуждение. Считалось, что усы отращивали для определенного удовольствия.

– Недавно, маркиз дю Морель, пришел с такими пышными усами, что все удивлялись, как они могли отрасти у него за ночь, – смеялась Луиза.

– Ну что вы, Mon Ami, надо относиться к этому с долей восхищения, – поддержал Луизу барон – Вы знаете, сколько стоят сейчас такие усы в коридорах Версаля? – мы все дружно рассмеялись.

– Ну а вы, прекрасная Мариетта, что скажете? – обратился ко мне Адам – как вам усы Людовика?

– Ну, знаете, барон, обсуждать усы короля я не буду, – легонько стукая его веером по руке, улыбнулась я.

– Ну а все же? – не отставал барон

– И не просите!

– А вот я, например, приобрела moushes, – Луиза достала из кармана голубого, атласного платья золотую мушницу. Внутри лежали маленькие черные точечки в виде сердечек из черного бархата, пропитанные специальным клеем.

– О, моя дорогая! – воскликнул барон – Позвольте, прилепим ее куда нужно.

Адам подцепил длинным ногтем на мизинце, крохотную мушку и стал осматривать пышную грудь Луизы, думая, где прилепить мушку. Грудь восхитительно приподнималась из корсажа. Наконец, барон устроил свою мушку почти на вершине белоснежного холмика.

– Теперь вам, Мариетта, – обернулся Адам ко мне и прилепил мушку в уголке рта, с левой стороны. Изящным движением тонкой руки достал из кармана надушенный платок и вытер палец от клея, с особой тщательностью натирая золотой перстень с черным камнем.

– Теперь, мои сладкие, пройдемте к столу, – Адам подхватил нас под локотки и повел к накрытым столам, где слуги уже разливали напитки. Мы с Луизой положили в серебряные тарелки всего понемногу: здесь были устрицы на льду, любимый суп короля пуль-о-по, засахаренные и карамелизированные апельсины. Модный новый напиток горячий шоколад подавался шоколатье с мороженным. Мушка, которую мне наклеил Адам, почти сразу отклеилась и я потеряла ее.

Луиза восхищалась устрицами, выжимая на них лимон. Я же лакомилась мороженным, что представляло собой замороженный ванильный крем из сливок и молока, с кусочками фруктов. Адам принес нам еще по чашечке шоколада и мы с Луизой сели на каменную скамью, красиво расправив складки на юбках. Луиза рассказывала про новый подарок Людовика своей королеве: роскошное манто из дорогого меха черного соболя.

– А мне король преподнес коробочку с голубыми перчатками, что благоухали розами. Кожа такая мягкая и запах тонкий, манящий, – Луиза восхищенно закатывала глаза, что даже поперхнулась. Закашлявшись так, что брызнули слезы из глаз, будущая фаворитка привстала со скамьи и протянула руку за шампанским, что как раз разносили. Но сделать глоток не успела. Кашель скрутил ее, заставив согнуться. Лицо фрейлины стало красным, с губ пошла белая пена с кровью. Я вскочила, пытаясь чем-то помочь подруге. Все засуетились, заохали, срочно послали за врачом. Но через минуту все было кончено. Луиза лежала на земле, с синим цветом лица и смотря мертвыми глазами в небо. Раздались крики, несколько девушек попадали в обморок и их кавалеры не знали, кого хватать первой.

– Отравили, отравили, – прошел шепот среди придворных и все взгляды переместились на меня. Я была рядом с Луизой и только я, получается, могла отравить ее.

– Это не я! – но мой голос не был слышен в гудящей толпе. Людовик подошел к нам.

– Мариетта, вы знакомы с Катрин Монвуазен? – спросил строго король.

– Н-нет, – испуганно ответила я. Катрин недавно арестовали из-за дела о ядах. Весь двор был взбудоражен внезапными отравлениями и шеф парижской полиции Габриэль ла Рейни искал подозреваемых. Яд мог быть везде: начиная от надушенных платков и пропитанных ядом писем, заканчивая обычным вином, что подавалось к столу.