Кожа режиссёра была бледной, но в некоторых местах уже приобрела синюшный оттенок. Лицо, шея, руки и ноги немного вздулись. Но, повреждений, которые бы говорили, что на Уайта напали бандиты, не было.

— Как ты думаешь, что произошло? — Спросила Джина патологоанатома, который собирался производить вскрытие.

— Пока похоже на несчастный случай, — ответил он.

В дверях Джина остановилась и вернулась к столу. Ранее при осмотре тела у неё было ощущение, что есть какая-то странность. Но, не могла понять, что именно не так. Сейчас ей пришла догадка.

— Нужно перевернуть его на живот, — обратилась она к патологоанатому.

— Хорошо, сейчас позову кого-нибудь, — ответил он с явным удивлением.

— Некогда давай вдвоём! — сказала Джина.

Когда они перевернули тело Уайта, то увидели бантик завязок шорт. Бантик был приметный. Сначала свободные концы перехлёстывались один через другой и стягивались в первоначальный узел. Затем концы наполовину сплетались вместе, и только потом завязывались бантом.

— Шорты надеты задом наперёд, да ещё завязаны особым бантиком, — заметил патологоанатом.

— Точно, режиссёр купался не один, — откликнулась Джина.

После возвращения в участок она посмотрела ещё раз фотографии, которые были сделаны в момент обнаружения Уайта. Не было ничего примечательного. Режиссёр лежал лицом вниз на песке, где его оставил океан после отлива. Через некоторое время пришёл отчёт из лаборатории. В крови Уайта обнаружили значительное количество наркотического вещества, которое содержится в обезболивающих таблетках.

После того как все дела в участке были закончены, Джина поехала на барьерный остров, чтобы посмотреть место, где был обнаружен Уайт. Это нужно было сделать, следуя протоколу следственных действий, но больше всего ей хотелось увидеть Фиделя. От измены, на которую Джина пошла практически не думая, и, от раздражения, залив в себя полбутылки текилы, было тошно.

Цунами возмущения прокатилось и исчезло, оставив после себя многочисленные разрушения. Ей снова хотелось быть с ним. Она его простила, но рассказывать о своей измене не собиралась. Джина решила следовать мудрому правилу — если о чём-то забыть, то, значит, этого просто не было.

Когда Джина подошла к передвижной кухне, Фидель напрягся, но постарался выглядеть спокойным.

«Приехала без патрульных. У меня есть шанс», — подумал он.

— Мне хот-дог, — сказала Джина тоном обычно покупателя.

— С горчицей или кетчупом, — ответил Фидель безразличным тоном, принимая её игру.

— С правдой! — Резко бросила она.

Догадка Фиделя, что Джина пришла для серьёзного разговора, подтвердилась. Он закрыл кухню, вывесил табличку — «Вернусь через пять минут», и они пошли к кромке прибоя подальше от любопытных ушей.

К удивлению Фиделя, ему не пришлось долго убеждать Джину, что всё в его написанных показаниях — правда.

— Хорошо, я тебе верю. Но я не хочу больше сюрпризов. Что ты ещё мне не рассказал? — спросила Джина.

«Рассказать сейчас, что делаю закладки опиоидов, чтобы войти в доверии к мафии в Томс Рива, невозможно. Вдруг, что пойдёт не так. Обвинят в недонесении, и её карьере сразу конец. Нужно врать», — подумал Фидель.

Ему пришлось придумать, что Роберто, который скоро должен был выписаться из больницы, собирается с друзьями отметить выздоровление. Он попросил съездить в магазин Вэгманс купить хорошего вина, для чего дал ключи от своей машины. Фидель сказал, что там стал свидетелем напряжённого разговора между Уайтом, Элизабет и сценаристом Гудом. После чего эта троица зашла в антикварный магазин, где Элизабет присматривалась к штурвалам от старых судов и линейкам. Потом они разошлись. Курт поехал назад в Томс Риву, а Элизабет с Уайтом взяли бутылку вина и заночевали в мотеле.

— Похоже, что они любовники, — закончил рассказывать Фидель.

— Зачем ей штурвал и тем более линейка? Не похоже, что рыбачить собирается. То, что его любовница — поверю. С кем эта Элизабет только не ложится, — сказала Джина, и тут же осеклась, вспомнив о своей измене.

Вместо, пяти минут Фидель с Джиной вернулись к подвижной кухне почти через час. Съёмки давно закончились, а отдыхающие, уставшие от купания и беспощадного солнца, ещё раньше разбрелись по кафе и барам. Солнце быстро клонилось к горизонту, и его свет лишь проскальзывал по поверхности океана. Отчего поверхность стала тёмной, что делало линию горизонта особенно отчётливой. Фидель отогнал кухню на парковку. Потом пересел в машину Джины, и они поехали в Поинт Плезант, чтобы окончательно забыть все обиды.

Поиски Вивьен Пили были безуспешны, поэтому Джине не оставалось ничего другого, как выяснить, какие были у неё отношения с Элизабет Бейлор.

На следующий день Джина открыла полицейскую базу данных и напечатала в окошке поисковика — Елизабет Бейлор. Как и ожидала, ответ на запрос не оказался пустым. Элизабет в молодости была хорошо знакома с Вивьен, когда они зарабатывали эскорт-услугами в Лос-Анджелесе. Они попали в полицейские сводки в связи с операциями против гангстеров из МС-13.

«Накануне гибели Уайта к Элизабет приехала подруга — актриса Лола. Надо к этой тоже повнимательней присмотреться», — подумала Джина.

29. Проверка на дороге

В полутёмном свете клубного зала, на небольшой подиумной сцене у шеста, танцевала девушка с невероятно пропорциональной фигурой. Огоньки подвесных ламп и трепетные лучи разноцветных прожекторов придавали загадочное свечение её обнажённому телу.

Движения были резки, но изысканы. Она становилась частью музыки, витающей в воздухе. Руки ловко вились, но временами замирали, создавая поразительные паузы. В её кружение вокруг шеста была впечатляющая лёгкость. Глаза женщины выражали страсть, а каждый жест — уверенность в себе. Казалось, что она танцует какое-то фантастическое танго. Настолько страстное, что её партнёр превратился в неподвижный шест от изумления.

Она поддерживала взаимодействие с публикой, бросая манящие взгляды на зрителей, завлекая их в своё танцевальное волшебство. Каждое её движение приковывало внимание, вызывая восторг и восхищение, и атмосфера в зале насыщалась энергией и азартом.

Когда выступление закончилось, Джулиано Капучино и сержант Билл присоединились к аплодисментам и громким одобрительными возгласам публики в зале стрип-клуба «Для джентльменов» рядом с мостом Такона через реку Делавара. Этот северо-восточный район Филадельфии был под контролем украинской мафии, которую в газетных репортажах называли русской. Первые эмигранты из России появились в Филадельфии после революции 1917 года.

Как принято для эмигрантов из любой страны, общность языка и культурных традиций побудила их селиться рядом друг с другом. Диаспора оказалась настолько многочисленной, что была открыта православная церковь. Когда приток новых иммигрантов прекратился, сообщество со временем исчезало совсем. Православная церковь осталась. Прихожанами стали американцы, которых привлекла красота обрядов и блюда русской кухни во время общих застолий. Когда началась новая волна эмиграции из бывших республик СССР, любого, кто говорил на русском языке, по старой привычке стали называть русским.

— Понравилась девочка? сейчас организуем, — с улыбкой сказал Микола, когда подошёл после выступления стриптизерши к столику.

Капучино и сержант Билл приехали в клуб по приглашению Миколы — одного из главарей мафии. Микола был заинтересован в продвижении своего преступного бизнеса на побережье Нью-Джерси и хотел найти в лице Капучино союзника. Чтобы сделать Капучино приятно, Микола уже проиграл ему достаточно крупную сумму в небольшой уютной комнате в подвале клуба, где велась подпольная карточная игра для богатеев, которые хотят делать безлимитные ставки.

Втроём они подошли к небольшой гримёрной рядом с залом.

— Сейчас она подойдёт, потом договорим, — сказал Микола и приоткрыл для них дверь, перед тем как вернуться в зал.

— Как ситуация с закладками? — Спросил сержант Билл, когда они остались одни.