— Это благая цель, — кивнул отец Пафнутий. — А то, что ты хочешь зарабатывать тем на жизнь, так каждый опасный труд должен быть хорошо оплачен. Дай мне её.

Вадим кивнул, достал из мешка клыч и протянул его монаху рукоятью вперёд.

— Трапезничай, отрок со странным именем Вадим, а я пока осмотрю твоё оружие.

Пока Вадим ел, отец Пафнутий внимательно осматривал саблю, водя по ней заскорузлыми пальцами, бормоча при этом под нос слова молитвы. Наконец, он отложил её и, дождавшись, когда Вадим закончит есть и подойдёт к нему, сказал.

— Интересная сабля. Если наша миссия завершится успешно, то я помогу тебе её освятить по полному обряду и в присутствии святых мощей.

— Я помогу вам!

— Хорошо, тогда веди нас, юный воин!

Глава 9

Село

Небольшой отряд монахов во главе с Вадимом, показывающим путь, споро направлялся в сторону села, и вскоре подошёл к одной из засек. После долгих переговоров их осмотрели и пропустили в село. Вадим шёл налегке, ему опять пришлось делать тайник, сложить в него золото и бронированную шкуру. Такая поклажа может вызвать много вопросов, а уж при виде золота, то и сразу пиши пропало.

Наверняка станут обыскивать, а уж если найдут, то отберут всё равно или сживут со света при первом удобном случае, и даже монахи не помогут. Тут моральных тормозов может не оказаться. Смутное время, что поделать.

Семён Лыков, поместный правитель вышел к монахам, когда тех привели в село, и сразу упёрся взглядом в Вадима.

— О, литвин! Какими судьбами? Ты же бежал от нас сломя голову, а теперь сам пришёл, да не один.

— Не трогай сего воина, он нам жизнь спас и троих бесов упокоил, что могли на твою деревню напасть, — тут же вмешался отец Пафнутий, предполагая подобное.

— То хорошо, но хорошо для вас. А от меня этот литвин посмел сбежать, и ведь убёг же, даже на лошади оказалось не догнать. Человек бы так не смог.

— Я же смог, — спокойно сказал Вадим. — Просто прятаться надо уметь.

— Ну, сейчас от нас ты не спрячешься. Взять его!

Трое молодцев тут же подскочили к Вадиму и начали его разоружать. Перед Лыковом лёг мешок с остатками продуктов, клыч, фламберг в ножнах и потрёпанный пистоль с узким кинжалом. Повертев в руках всё оружие, Лыков достал фламберг из ножен и уставился на его блестящую чёрную поверхность.

— Всё, больше ничего у него нет?

— Только монет немного, — и на мешок лёг небольшой кошель с серебряными и медными монетами, в основном мелкими.

Вадим молча наблюдал за происходящим, думая, что прав оказался призрак, всё равно его тянуло в это, блин, село. Он вроде бы уходил и совсем не собирался вступать в ряды поселкового отряда, но что-то мешало уйти из него навсегда. Странное совпадение слов и дела. Видно, в том есть глубинный смысл, иначе бы этого не случилось.

Отец Пафнутий, к его чести, стал увещевать боярина, но тот пока не обращал внимания на просьбы, только прислушивался к тому, что рассказывал монах о бое с бесами. Особенно заинтересовал его тот факт, что Вадим проснулся сам и на него не подействовал морок, да и дальше смог один сражаться, правда, с помощью отца Пафнутия.

— А откуда у тебя такой интересный меч?

— Из-под Козельска.

— Угу, и где взял?

— У мертвеца подобрал, кровь мертвецов застыла на нём и каждый, кто прикоснётся к его лезвию, умрёт.

— Что? — невольно вздрогнул Лыков, а Вадим внутренне усмехнулся.

— То, что только я знаю, как с ним управляться. Непростой клинок оказался, проклятый. Им я убил много мертвяков, мстя за его прежнего хозяина, оттого он и служит мне.

— Врёшь, поди?

— Вру, — не стал спорить Вадим, — а ты проверь, возьмись за лезвие.

Лыков искоса посмотрел на Вадима и бросил фламберг обратно в ножны, не обратив на них никакого внимания.

— Интересный ты, отрок. И воин уже бывалый, и молодость еле пробивается на твоём лице и немногословен, как старец, и монахов спас, и от меня сбежал. Мыслишь что-то нехорошее, и опять к нам в который раз вернулся. Зачем, спрашивается? Ммм?

— Сон мне был пророческий. Сказали, чтобы я присоединился к вашему отряду, мол, если буду с вами, то до Москвы живым дойду, а если нет, то пропаду. Я вот не поверил и ушёл один раз, а потом и второй, и всё равно к вам опять попал. Как думаешь, боярин, сон в руку будет?

Уж насколько Лыков не лыком шит был, а не сдержавшись, повторно вздрогнул, это почувствовали другие и зябко повели плечами. Да и ветерок тут подул холодный, словно в подтверждение слов Вадима.

— Не знаю я ничего про твой сон, но люди нам нужны. Побудешь с нами два дня, если не растворишься в ночи в очередной раз, то пойдёшь с нами. Тебя накормят, напоят и в сарай под охрану отведут, чтобы не сбежал раньше времени, а завтра с утра выпустят. Мы и монахов расспросим о тебе подробно, и тогда уж точно решим, что с тобой делать. Оружие я тоже им твоё бесовское отдам. Пусть с ним делают, что хотят. Захотят выкинуть — выкинут, нет, так тебе обратно отдадут. Понял?

— Понял.

— Ну, тогда отведите его, парни, в сарай, да смотрите за ним в оба.

Когда Вадима увели, Лыков повернулся к отцу Пафнутию.

— Скажи мне, святой отец, а не ошибаешься ли ты, к слову? Может быть, это настоящий бес в человеческом обличье, сейчас не удивишься уже ничему.

— Неужели ты думаешь, боярин, что я не проверил его⁈ Мне доступна святая сила, и она ясно указала, что парубок — человек. А то, что он не боится нечисти или, как ты думаешь, даже знается с ней, то враки всё и твои придумки. Есть в нём много непонятного, он просто сильно отличается от нас. Что тому виною, то мне неведомо, да и тебе не советую вникать. Он на нашей, светлой стороне, и воюет с теми, кто на противоположной. Думается мне, что поможет он нам дойти до Москвы. Да и не врёт он, то братия мои почувствовали, есть среди нас один, что ложь чувствует любую.

— Ну, тогда лады, только раньше завтрашнего утра я его не выпущу, пусть посидит один, раз бегал от нас два раза. А утром посмотрим.

— Как знаешь, но я бы посоветовал тебе не держать его так долго.

— Я понял тебя, настоятель, но и ты должен понять, что проверить я его должен, а не то каяться бы потом за свою глупость и милосердие не пришлось.

— Он нам жизнь спас. Если бы не он, то уже другие люди перед тобой стояли, да и людьми мы уже не были.

— Я своего решения менять не буду.

Монах вздохнул.

— Хорошо, тогда разреши одному из нас дежурить вместе с твоим человеком и фламберг мне оставь.

— Хорошо. Забирай, но помни, он не должен оказаться до времени в руках литвина.

— Хорошо, я выполню уговор, но ты разве боишься его?

— Нет, но бережёного и Бог бережёт!

— То так, то так, — качнул головой отец Пафнутий и последовал в местную небольшую церквушку, чтобы помолиться. Надобно после всего очистить разум свой и сердце долгой покаянной молитвой, что убережёт все помыслы от скверны и глупых мыслей. А Семён Лыков пошёл радеть о других заботах, на время выкинув из головы этого странного юношу-воина. Ему нужно готовить отряд к походу и о многом другом позаботиться.

* * *

Вадим оглядел сарай, в который его загнали, приставив стражу. Обычное здание, крепко сложенное из толстых брёвен, в котором на чердаке хранилось сено, а внизу — всякий хозяйственный инвентарь. Тут стояла телега, лежала различная кухонная утварь и разнородный, нужный и видимо ценный для хозяев хлам.

Вадима запустили внутрь и, притворив за ним дверь, закрыли на крепкий засов. Он походил туда-сюда, обследовав место своего заточения и решил, что пока стоит подождать дальнейшего развития событий.

У него отобрали всё оружие, но главное оружие сейчас — это его тело и возможности. Пусть сабли и меча рядом нет, зато есть ночное зрение, быстрота и выносливость. Он уже почти излечился от ран, нанесённых Мокшаной, и чувствовал себя намного лучше, чем прежде. Изучив свою темницу вдоль и поперёк, Вадим завалился спать прямо на телегу, предварительно набросав туда сена.