— Не страшно, за него предки платили. Поплачет и свалит. А вон Ганусу не повезло. Его на рабском рынке Домирграда выкупили. Будет мучиться пока не выгорит, — показал он на второго еще сильнее исхудавшего, бледного парня, которому тоже вчера нездоровилось. — Чё застыл? Если не хочешь таким же стать, собирайся, погнали на завтрак. Может добавки сегодня успеем взять.
Поторопил меня не в меру энергичный Рагнез. Прикинув, что помочь обреченным я ничем не смогу, зевая потопал за ним. Размытое пятно светила только начинало подниматься над горизонтом, гоня перед собой последние сумерки ночи. День обещал быть жарким. В воздухе столовой висел сытный запах свежевыпеченного хлеба. Еда особым разнообразием тут похоже не отличалась. Всё та же каша со свежей лепешкой и местным пивом. По крайней мере именно так эту бурду обозвал мой приятель. Ну не вино же на нас переводить, слишком жирно. А с чистой питьевой водой тут, похоже, сложности. Наши предки тоже легким алкоголем спасались в подобных ситуациях. Глянул на свою порцию, это, конечно, не мамины утренние блинчики, но запихнул в себя всё без отвращения. Почувствовал, как каша обволакивает желудок и наступает долгожданное чувство сытости, заставившее меня клевать носом. Всё-таки на перенос ушло очень много сил, и мне еще не удалось окончательно восстановиться.
Рагнез, оптимистично пробиваясь к остаткам моего сознания, вещал про свое семейство торговцев средней руки. Несколько налаженных каналов поставок диковинок из закрытых уголков позволяли им находится на плаву. Поэтому все одаренные в семейке на перечет. Только они могли безопасно для здоровья заниматься непростой курьерской работой. Речь новоиспечённого приятеля была прервана хрипловатым басом нашего однорукого наставника. Его тяжелые хлопки ладонями стали сигналами быстро заканчивать завтрак.
Нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу, он дождался, пока все закончат трапезу, и организованной толпой повёл в сторону зиккурата. Мои ожидания, что по пути юноши и девчата будут галдеть не оправдались. Все двигались хотя и хаотичной, но тихой толпой. Не стал пытаться прервать их обет тишины своими расспросами.
Если моё первое после прибытия знакомство с поселком проходило как в тумане, то теперь я имел возможность получше рассмотреть его обитателей. Сейчас населённый пункт только начинал медленно пробуждаться. Искрящиеся странной пылью улицы были почти пусты, большинство жителей еще крепко спали в своих разномастных хибарах, набираясь сил перед предстоящими трудами. Но помаленьку то здесь, то там начинали раздаваться тихие голоса, слышался скрип открывающихся дверей, сопровождающейся позвякиванием посуды. На легком ветру трепыхались натянутые на сероватые бечёвки тряпки.
Наша ватага двигалась неспешно, но не все в ней наслаждались сытостью и прохладой утра, которая вскоре сменится нестерпимым зноем. Кто-то еле переставлял ноги, так как находился не в лучшей форме. Другие, кажется, просто стремились хоть чуть-чуть оттянуть попадание в финальную точку нашего маршрута.
Тем временем у нас за спинами остались ряды мелких лавок, где торговцы неспеша раскладывали товар, шумно переговариваясь с соседями по бизнесу. Ранние покупатели крутились только у парочки пекарен, затариваясь свежей сдобой на завтрак. Зиккурат возвышался над жилищами, как страж этого места. Его изящные орнаменты и барельефы были сейчас причудливо окутаны слабым утренним светом. Мы топали по одной из трех вымощенных каменными плитами дорог, ведущих к этому великому зданию. По соседним также с разной степенью бодрости стекались группки «студиозусов».
Теперь он всей своей исполинской мощью надвигался на нас, чтобы охватить взглядом его целиком приходилось задирать голову. Большое видится на расстояние. Если издалека я мог увидеть его весь, как изображение на открытке, то теперь вершина скрывалась от меня. Периметр вокруг холма, на котором красовалось это явно культовое сооружение, был пустым, но покрытым гладкой отполированной плиткой. Этот материал не был столь ровным и твёрдым как мрамор, но был явно прочнее обожженной глины. Если честно, то он напоминал кость. Вот только представить размер животных, у которых могли быть столь здоровенный останки, я не мог. Возможно, мне еще предстоит узнать и что это за материал, и для чего используются эти площади.
Местное светило било в анфас, поэтому мы пересекли эспланаду под его жгучими лучами. Уже ощутимо припекало. Тем временем мы оказались у гигантского входа. Это был П-образный проём без створок ворот, его рама была испещрена незнакомыми мне символами, на первый взгляд не напоминавшими ни египетские руны, ни арабскую вязь, ни азиатские иероглифы. Это были сложные, витиеватые узоры, словно наслоенные один на другой. Глубина проёма была несколько метров. Как я заметил, на равном удаление друг от друга находились еще несколько входов в зиккурат. Кроме того, на других уровнях также были входы, а на верхних этажах редкие окна. Тем не менее нашу компанию подвели именно к главному. В нашем отряде первый раз по этому маршруту шествовал только я. Остальные ребята были разной степени бывалости. Многие явно нервничали в предвкушение, другие всё больше стушёвывались. Словно каждого из членов нашей группы ждало разное.
На входе нас встретило двое служителей, обряженных в белые хламиды. Их лица были закрыты масками: ровный блин с прорезями для глаз, небрежно замазанный чем-то вроде мела или известки. Так как прорезей для рта не было, ожидать от них каких-либо комментариев не приходилось. Более того, они сочли ниже своего достоинства даже махнуть нам, приглашая следовать за ними. Просто развернулись спиной, и вся наша процессия цепочкой стала спускаться в глубь сооружения, пока, не оказалась в скрывающейся под ним пещере. Судя по доносившемся шагам в нескольких метрах от нас, двигалась другая компашка «счастливчиков».
Спустившись по обкатанным узким ступенькам, явно стёсанных за многие году вот такими же как я обалдуями, оказались на небольшой площадке не ровной формы. Здесь нам пришлось задержаться, ожидая прибытия невзрачного сухонького деда с ручной тележкой, который появился откуда-то с боку. Рассмотреть, что там за коридорчик я не успел. Он как фокусник извлек из ее внутренностей глиняные чашечки. Неуловимое движение — и в его руках появился замызганный кувшинчик с длинным носиком, из которого дедок принялся сноровисто разливать темный пахучий брандахлыст по пиалам.
— Глотай сразу. Не нюхай, не пытайся ощутить вкус, — по-дружески посоветовал мне Рагнез, продемонстрировав все на собственном опыте. — Выблюешь, вторую не дадут, — скривившись, пояснил мой новый приятель.
Забористое дерьмо, с кисло-тошнотными нотками тухлятины, с усилием, но удалось удержать в себе. Местным алхимикам стоило бы еще поработать над рецептом. Красителей там, подсластителей, ароматизаторов, стабилизаторов, в общем всё то, что используют наши умельцы, на выходе получая полезный питьевой йогурт. Но лентяи пошли по наименее затратному пути, бахнув в свою гнилую жижу, что-то цитрусовое в надежде душистой кислотой перебить остальной букет. Получилось так себе. Но хоть не будет дефицита витамина С. Правда изжоги от этого пойла, чувствую, не избежать.
Убедившись в том, что все приняли зелье, нас, на ходу сортируя, повели дальше по не очень широкому, но вполне свободному коридору. Мы шли примерно по двое, не сутулясь. Периодически пропуская вперёд то одного, то другого по бессловесным указам «балахонов». Из чего были сделаны стены разобрать не позволял тусклый свет. Крюки с грязноватыми лампадками весели на довольно большом расстояние друг от друга.
В огромный грот мы заходили, разбившись на три части. В центре него находился здоровенная кристальная друза. Множество сросшихся между собой кристаллов непостижимым образом левитировали в паре метров над землей, испуская слабое зеленоватое свечение. Этот эпический ночник медленно крутился, пуская блики света по стенам и потрескивая мелодичными стеклянными переливами. Признаться, когда видишь не менее красочное творение геймдизайнеров на экране монитора, то это совсем другие ощущения. Тут меня пробрало до самых печенок. Как оказалось позже, это не только впечатление от открывшейся потрясающей картины, но и результат действия самого кристаллического ядра.
