Дракон вскрикнул и закашлялся, магия сверкнула золотом, и через секунду раны на шее уже не было.

Дракон глядел уже осмысленно, но все не мог отдышаться. А Дэйн замер, не понимая, что и зачем сделал, сам себя не понимая. Он смотрел на свои окровавленные руки и думал лишь о том, что вынимать стрелы из учебных чучел ему нравилось больше.

Они встретились глазами, и Дэйну вдруг стало совестно, он первый отвел взгляд.

— Спасибо, — тихо произнес дракон, когда его дыхание немного выровнялось.

— Что это было?! — зло выпалил Дэйн. — Ты говорил, что не можешь умереть, почему сейчас все было… так?

Дракон приподнялся, запахнул растрепавшуюся накидку, переполз ближе к яблоне и сел, оперившись на ствол. Казалось, что сил у него не осталось совсем. Дэйн сделал то же самое, не потому что ему нужна была опора, просто смотреть в глаза дракону было по-прежнему совестно.

— Я говорил, что не могу умереть, но не сказал, что неуязвим… Я сам не до конца понимаю, как это работает, но…

— Почему не обратился?! У тебя точно достаточно сил, чтобы справится с одной несчастной стрелой в шее.

Дракон бросил на него долгий нечитаемый взгляд, который Дэйн не смог разобрать.

— Это трудно описать… — наконец отозвался дракон. — Ты когда-нибудь тонул?

Дэйн кивнул, вспоминая паническое ощущение вездесущей воды и полной неразберихи в голове.

— Это нечто похоже… я не успел подумать, что нужно сделать, а потом… кажется, потерял сознание.

— Но ты двигался!..

— Это было проклятие. Оно владеет моим телом куда больше меня. Я вроде и помню все, но все словно в тумане… — дракон взглянул на свои руки, перепачканные в собственной крови.

Дэйн замолчал, его руки дрожали, и он крепко стиснул кулаки, чтобы скрыть это даже от себя, а потом спросил:

— И что бы случилось, если бы я не вмешался?

— Полагаю, я бы умер через какое-то время, — Дэйн вздрогнул. Дракон заметил это и слабо улыбнулся. — Но не спеши корить себя, я бы вернулся, — дракон прикрыл глаза. — Однажды моя гостья изловчилась отрубить мне голову. Я и тогда умер, а потом целый и невредимый открыл глаза под этим проклятым кругом. — В последних словах дракона сквозь усталость вдруг прорезалась злость, а потом им снова завладело бессилье. — Я же сказал, что… пытался все это остановить. Какой бы вариант ты не придумал, поверь, я попробовал все, — дракон улыбнулся, и в улыбке этой было много печали и тоски. — Прости.

— А если сделать то же самое, только в день…

— Тогда я умру и обращусь, либо просто обращусь, тут могут быть варианты, вылечу себя, а потом найду тебя на острове, где бы ты не спрятался. — Дракон прикрыл глаза. — Мне никогда не понять, что ты чувствуешь, узнавая все это, но просто попробуй принять мой совет… Проклятию все равно на тебя и меня, оно просто находит способ сделать то, что ему нужно. Ты можешь предлагать варианты, спрашивать, что я уже пробовал… Запирать меня, прятаться, отрубить мне ноги или руки, снова воткнуть мне стрелу в шею, все что угодно. Если твой выбор прожить эти дни так, я помогу во всем, сделаю все, что ты попросишь…

Дэйна замутило от описываемых ужасов. Дракон говорил не абстрактно, он действительно пытался сделать все это.

— … Но лучше оставь эти попытки. У тебя действительно мало времени, и поверь, ты будешь жалеть, что потратил его напрасно.

Дэйн не знал, что ответить. Его взгляд вдруг наткнулся на повалившуюся набок корзину с раскиданными яблоками.

«Сделаю все, что ты попросишь…»

Дэйн вспомнил о комнатах, что дракон предлагал в самом начале. Каждая из них была убрана и приготовлена с должным усердием, с желанием порадовать того, кто поселится в ней.

Дэйн вдруг отчетливо понял, что дракон изо всех сил старается сделать последние дни жизни оказавшегося здесь человека приятными. И если он готов прилагать такие усилия в подобной мелочи, то уж снять проклятие пытался не меньше. Парня впервые пронял страх, что ничего не выйдет, что дракон его убьет.

Его стегнула мысль, что люди, бывшие здесь до него, тоже хотели жить и тоже пытались. И у них ничего не вышло…

Дракон больше ничего не сказал, он молча поднялся, собрал раскиданные яблоки и ушел, оставив Дэйна одного. Он не знал, сколько просидел так в саду, крутя в голове одну единственную мысль — убить дракона, пока цело проклятье, не выйдет. А снять его, со слов дракона, невозможно…

— Нужно, что-то придумать, должен быть способ… Я должен вернуться. Я не могу умереть здесь вот так…

Когда Дэйн снова встретил дракона в столовой, на столе его ждал яблочный пирог. Дэйн долго смотрел на него, не в силах разобрать тот шторм эмоций поднявшийся, стоило только увидеть эту нехитрую выпечку.

— Надеюсь, что вышло хорошо, — дракон снова делал вид, что ничего не случилось. Снова сменил одежду на чистую. Снова улыбался.

И у Дэйна созрел новый план.

— Спасибо, — улыбнулся парень.

«Подыграю ему, — решил Дэйн, — Сделаю так, чтобы он поверил, потерял бдительность».

— Я обдумал твои слова, — Дэйн осторожно разрезал пирог и положил себе кусочек. — Увидел все сам…

«Рано или поздно он проговориться, даст подсказку».

— Ты прав, у меня мало времени. И я действительно просто хочу… прожить это время. Ты все тут знаешь, подскажешь мне как?

Лиловые глаза расширились в удивлении.

«И тогда я сниму это проклятье».

— Признаться, я удивлен, — дракон не врал, даже привычную улыбку вернуть на лицо не мог. — Но у меня есть пара идей.

Из предложенных драконом вариантов Дэйн выбрал прогулку на лодке и на следующий день они отправились к морю. Не то чтобы ему, как жителю островов это действительно было интересно, в море он бывал множество раз, но это был шанс осмотреть местность и узнать, где дракон хранил эту самую лодку.

Та оказалась такой старой, что практически молила о пощаде. В городе такой рухлядью побрезговали бы даже самые бедные рыбаки.

Сегодня дракон надел темные штаны и рубашку с обшитым рюшами воротником. Дэйн уверился в его страсти к странной одежде. Ящер тем временем самозабвенно греб по маршруту. Туман, словно купол, закрывал остров от посторонних, защищал его или, — Дэйн бросил взгляд на дракона, — удерживал, словно в клетке.

— Полагаю, что мне не уплыть на лодке, пока здесь туман? — Дэйн воспользовался разрешением дракона задавать вопросы, но все равно старался действовать как можно более аккуратно. Дэйн уже понял, что стоит надавить чуть сильнее, и ящер прятался, словно черепаха в панцирь.

— Верно, — ответ прозвучал просто, даже буднично, — я тоже могу покинуть остров лишь раз. А потом проклятье возвращает меня обратно.

— А если… — мысль, пришедшая в голову, была неприятной, и произносить ее вслух было отчего-то трудно: — Если попробовать… в тумане сделать… что-то?

Но дракон его понял.

— Я однажды пытался сбежать, полетел прямиком в туман и заблудился, летал, пока не выбился из сил, упал в море… очнулся на алтаре, — дракон держал слово, рассказывал все и даже выглядел при этом так, словно в этом не было ничего особенного, словно рассказ о собственной смерти не трогал его.

— Почему ты не попросишь помощи? Например, не оставишь послание, когда прилетаешь за девушкой?

— Я пытался, — вновь улыбнулся дракон. — Что бы я не брал, бумагу, гравировку… Все исчезает, когда я пролетаю туман. Я пытался писать на земле там — то же самое, стоит мне написать хотя бы букву, все пропадает.

Дэйн оставил дракона в покое и погрузился в раздумья. «Я пытался сбежать, я пробовал, я не хочу этого». Все это проклятье — наказание. Дэйн бросил на дракона короткий взгляд исподлобья.

«Что он такого натворил? За что оказался здесь?»

Наконец, они доплыли в место, где большие валуны, торчащие из воды, образовывали безветренную округлую бухту.

Камни защищали это место от ветра, и дракон, заплывая, тоже старался сделать это как можно более осторожно. Водная гладь была практически неподвижной.