– А ну, отвянь!

Сорро снял с пояса катану в ножнах ударил неприятеля по правому локтю. Руку Карла должно было свести так, что он забыл бы обо мне и пытался бы распрямить скрюченные от неожиданной боли пальцы. Сунна тем временем взялся за волосы врага и пытался потянуть его на себя ему как можно сильнее, желая причинить ему боль. Но то ли рами притупляла чувства, то ли Карл стал за последние семь лет таким толстокожим, но боли или неприятности от этого он, казалось, не испытывал.

– Я умру, я обречен, - шипел ненавистный мне человек, - но я заберу тебя с собой, и мы будем жить долго и счастливо в раю.

Он щупал мою шею, он искал сонные артерии, на которые достаточно надавить, и я умру. Я мотала головой, боролась за жизнь, отпихивая от себя противное костлявое тело.

И я не заметила, как спасение пришло само собой. Браслет, что подарила мне Кани, защитный талисман, соскользнул с моей руки и свалился прямо в рот моему врагу, когда он кричал:

– Сдохни, су…

Договорить у него не получилось. Руки его вмиг ослабли, что дало мне неплохой шанс отскочить от него подальше. А когда он, скорчившись, выплюнул амулет, то прошипел:

– Сука, откуда у тебя эта дрянь!

Страх полностью прошел, и я, вытерев браслет о висящую на стене тряпку, снова надела его на руку. Рами, что Сунна держал у себя за пазухой, невыносимо пахла. И если я не провалюсь теперь на совет высших, то упаду в обморок - точно.

– А вот оттуда! - Рэтти пнула его в живот.

Он отлетел к противоположной стене и достал из-под скамейки длинную металлическую палку.

– Гадство! - сквозь зубы процедил Сорро, закрывая нас с Рэтти спиной.

Карл тут же прыгнул к Сунна и вытащил у парня из-за пазухи весь его запас рами.

Да, воришка пытался вернуть себе сокровище, коим он подкармливал пленника, но листья выглядели примерно одинаково, и у него не получалось за раз вернуть всю охапку. Зато Карл воспользовался замешательством мага и проглотил несколько листьев. Ужас, он опять стал сильнее.

– Ничего, все будет нормально! - подбодрил нас странник. - Лика, срочно к Кани.

Я кивнула.

Как и следовало ожидать, враг наш кинулся за мной, потому что понимал: от пилота ничего хорошего не добиться: или самолет о горы разобьет, или устроит такую встряску, что не все до земли живыми доберутся.

– Вот ты и попался, Карл, - разбойник галантно улыбался, будто разговаривал не с одурманенным рами злодеем, а с хозяйкой чайного домика. - Знаешь такую поговорку…

– Ничего не хочу знать! - он изо всей силы размахнулся палкой, чтобы ударить Сорро по голове.

Я стояла в пол-оборота, глядя на спокойную Кани, которая в своей шапке с большими ушами, казалось, ничего вокруг не слышала. Изредка, правда, я отвлекалась на развернувшуюся битву. Кажется, мой ненавистник, вообще, позабыл все боевые приемы кроме удара по голове. Эх, хорош для него Ис-септер, что сейчас крепко сжимала обеими руками Рэтти, готовая постоять и за себя, и за всех нас.

Сорро, конечно же, отбил удар нападавшего, не вынимая Хикари из ножен. Он использовал меч, словно палку. Карл оказался прижатым к двери, и только тогда разбойник достал катану с полупрозрачным лезвием и прижал ее к горлу врага.

– Жизнь возвращается на круге своя, Карл, - хихикнул странник, - только как прежде, уже никогда не будет. Ты хотел убить меня. Почему - ты знаешь лучше меня. Но теперь я вернулся за должком. Я отомщу тебе за все: за себя, за Су, которого, не сомневаюсь, убил ты.

– Я не тронул милейшего Су, жизнью клянусь! - дрожа, шептал Карл.

– Не надо врать, я видел, как горел наш крылолет, - парировал Сорро.

– Ты ничего не знаешь о Су, наивный мальчишка!

– Ладно, но для смертного приговора достаточно и того, что ты хотел убить мою женщину.

Я вжала голову в плечи. Он так легко говорил это 'моя женщина', что становилось жутко стыдно за себя. Понимаю, стыдиться мне было нечего… но ради этой женщины, то есть меня, он собирался убить человека.

– Лика?! - не отворачиваясь от противника крикнул разбойник. - Пусть Кани…

Я поняла без слов, но я не хотела смерти. Пусть даже к ней Сорро сам, без суда, приговорил моего злейшего врага. Но я не хотела, чтобы он убивал этого человека. Это Добрый разбойник, который старался не убивать нападавших на него, заставит пролить кровь злейшего врага своей женщины. Нет, я не смогла приказать Кани открыть дверь.

– Лика?! Почему? - он все еще не оборачивался на меня.

Инициативу взяла в свои руки Рэтти, и, бросив мне: 'Слабачка' - подошла к Кани и потянула зеленый рычаг на себя.

Централка с удивлением уставилась на штурмана, но та лишь кивнула: так надо. Дверь медленно открывалась. Карл, прижатый к выходу, дрожал и от страха, и от холода. В открывшуюся щель, на пол крылолета полетели мелкие снежинки, а салон заполнился прохладой.

Нет, так неправильно, нельзя убивать его, думалось мне. Но я ничего не могла с собой поделать. Я не хотела кричать. Я знала, что Сорро не остановить. Хотя… что ждало Карла в Нордстерне за измену родине и покушение на принцессу: смертная казнь дважды. Один раз повесить, другой - четвертовать. Смешно? Дважды умереть нельзя при всем желании. Пусть лучше он получит свое наказание так! Месть - нехорошее чувство. Однако… есть такая поговорка: 'Не делай другому того, что себе не желаешь!' А Карл сделал, и поэтому ни виселица, ни отрубленная голова не смогут дать его душе прочувствовать все пережитое Сорро.

Ветер Хикари усилился.

– Не надо! - орал сын министра.

Он хотел стать королем, он сослал меня на верную смерть. Потом у него появилось желание завоевать Централь, и он стал прислужником президента. Но закончилось все печально - расплатой за грехи.

Ветер становился все сильнее. Его гул перекрикивал шум мальницы на носу крылолета.

Карл из последних сил, красными пальцами держался за края открывшегося хода.

– Я не убиваю тебя, - тихо сказал Сорро, - если Единому будет угодно, ты выживешь, как когда-то случилось со мной. Если высшие захотят сохранить тебе жизнь, они вмешаются.

Разбойник провел лезвием меча в полразмахе от пленника. У того не хватило сил, чтобы прыгнуть против мощного потока ветра.

Снаружи раздался дикий крик. Никто не смотрел вслед преступнику. Холодный ветер хлестал нас по лицам, а мы молча уставились на спокойную сосредоточенную Кани. Наш пилот, казалось, из всего происходящего заметила лишь то, что Рэтти открыла и заперла дверь.