Я аж задохнулась от возмущения, моментально забыв все слова и речевые обороты, кроме тех, что девушке в моем возрасте и с моим воспитанием знать не положено.

А Паша тем временем щелкнул меня по носу и, развернувшись, поволок за руку дальше. Мы уже преодолели лестничный пролет и топали в сторону моего временного убежища. Замерли около двери. Мужчина забрал у меня торт и скомандовал:

– Открывай.

Вот сейчас я остро почувствовала, как ключ от смежной двери наглейшим образом уплывает у меня из-под носа. Я не готова так быстро сдаться.

– Ну, может, все-таки чай и… – улыбнулась, показав суровому Паше мизинчик, – как в детстве: “мирись, мирись и больше не дерись”.

– Мы не в детстве, и мне не пять! Мы не будем пить чай, Влада! И мириться мы тоже не будем.

– Но…

– Ты сейчас скроешься за этой дверью и больше не будешь попадаться мне на глаза. Потому что вот это, – махнул рукой Паша на дверь, – твоя территория! А там, – ткнул пальцем в пол, – моя, Рыбкина! Каждый из нас останется на своей и не будет лезть на чужую. Точка.

– Я не ваша.

– Что…? – растерялся на доли секунды злюка.

– Ничего. Пить в одиночку – верный признак алкоголизма.

– Я не пью! То есть пил! – рыкнул мужчина раздраженно. – То есть я не пил!

– Почему тогда от вас пахнет виски?

– Потому взрослые мужчины иногда предпочитают расслабиться за бокалом виски, Влада! А в связи с таким, как ты, соседством, мне нужен не бокал, а ящик! Есть еще вопросы?

Ой-ли! Я вообще ангел.

Паша дождался, пока я совладаю с ключом, открою дверь, прошагал вперед меня в коридор, с грохотом приземлил торт на комод, вышел, даже не попрощавшись, и потопал обратно в сторону лестницы.

– И вам хорошего вечера, дядя Паша! – крикнула я мужчине в спину. Он обернулся, мне кажется, с трудом подавил в себе желание показать мне средний палец и… исчез из поля моего зрения за дверью.

– И тебе хорошего вечера, Влада, – передразнила я, корча рожицы. – Козлюка! – выругалась себе под нос обиженно. Нет, ну а что, ему можно дуться, а мне нет? Я чем хуже?

Ничем, правильно!

Надула щеки, зашла в квартиру, налила себе горячего чаю и с упоением села уничтожать торт, заедая горе от провала моей благородной миссии клубникой и строя новый план по завоеванию крепости во главе с огнедышащим драконом Павлом Жаровым.

Влада

Правда, следующие пару дней мне было не до военных действия. И даже не до ключа. Моим вниманием целиком и полностью завладел маэстро Жорж Лисовский, и новая группа из трех человек, не считая меня, в составе которой мне и предстояло учиться премудростям фотографии ближайший год. И это как минимум! Все в группе оказались прикольными, как говорят: своими в доску ребятами с отличным чувством юмора и безумной любовью к фотоаппаратам.

Наши скромные “Лисята”, как прозвал нас Жорж, включали в себя двоих парней – Никиту и Максима – отвязных вольных художников в душе, то бишь без гроша за этой самой душой, но с огромным желанием творить; меня и еще одну девушку, на год постарше вашей покорной слуги Рыбкиной. Звали ее Ксюша, и да, она была той самой девушкой-администратором, что встретила меня в первый день в студии Жоржа. С ней-то мы и успели особо крепко сдружиться.

Бинго! Я угадала.

Занятия проходили, больше напоминая дружеские посиделки в тесном кругу. Интересно, увлекательно, живо, смешно и… быстро. То есть прямо очень! Три – четыре часа пролетели как один миг, после чего мы, получив “установку” от Жоржа, отправлялись “бродяжничать” по городу в поисках удачных кадров.

Так прошел первый день занятий. Вводный. Мы с Ксю, выйдя из студии, побрели в ближайшую кафешку, из которой, уже подкрепившись, отправились гулять по центру с любимыми “мыльницами” наперевес. В итоге домой я вернулась непозволительно поздно и запредельно уставшая, повалилась на кровать и отключилась. Естественно, о том, чтобы начать сражение с драконом Пашей сиюминутно, и мысли не было.

Второй день получился менее утомительным, но не менее насыщенным. По наводке Жоржа мы с Ксю и парнями нашли один живописный парк с готическими, слегка пугающими заброшенными постройками, фонтанами и прочими антуражными прелестями, и зависли там почти на весь день.

Домой я вернулась… а нет! Не сразу я домой вернулась. После парка Никита неожиданно проявил инициативу и уговорил меня прогуляться. Даже угостил мороженым в вафельном рожке. Карамельным, которое я терпеть не могу… но не суть! Его внимание было… м-м… странным. Нет, я совсем дикой девочкой не была и заметила интерес одногруппника еще при первой же встрече, но, откровенно говоря, меня он как парень не привлекал ни капли. Смазливый, щупленький высокий блондин. Мужик в нем не чувствовался от слова “совсем”. Так… парнишка зеленый. Если уж на то пошло, я скорее на старого дракона Пашу буду заглядываться, чем на Никиту. Так что, проводив меня до дома, парень получил от меня прямо в лоб…

Нет, не удар!

Ну, что вы?

Я же девочка!

Всего лишь заявление, что больше чем быть друзьями, нам не светит. Кажется, он расстроился, а я, наоборот, воспряла духом. Потому что увидела въехавшую во двор машину Паши. Быстро распрощалась с одногруппником и юркнула в подъезд, надеясь подкараулить его злейшество и напугать, но… бдительная тетка-вахтер меня облаяла. А потом позвонил папа, за ним позвонила Степанида, а до кучи еще и Ксю, чтобы узнать, как мы с Никитой “прогулялись”. В общем, моя мелкая пакость сорвалась. Пашины нервы были спасены армией моих близких и знакомых. А я поплелась домой. И в этот день тоже до войны с надзирателем руки не дошли.

Так что я вполне могла бы сказать, что жизнь вошла в привычное русло. Я не косячила ни специально, ни случайно, не портила другу отца жизнь (хотя и до этого была ангелом!) и вообще вела себя тише воды ниже травы, на глаза Паше не попадалась (целых два дня) и границ (очерченных его хозяйской рукой) я не переступала – все шло по накатанной!

Но тут наступил третий день без Паши. Злосчастная пятница, к сожалению, не тринадцатое, но для Жарова она точно стала проклятым днем. Потому что его рыжеволосая соседка (читай, я) Владислава Рыбкина умудрилась… потеряться.

Паша

Рыбкина притихла.

Следующие два дня моя жизнь снова стала напоминать МОЮ жизнь! Размеренную, четко контролируемую, полную рабочих проблем и вопросов днем, и спокойную, комфортную, уравновешенную вечерами.

Я выдохнул.

Наверняка на мелкую рыжеволосую занозу подействовал мой исключительно праведный гнев после сорвавшейся встречи с потенциальными партнерами, и Рыбкина наконец-то поняла, что я не тот, кто будет с ней шутки шутить. И уж тем более возиться, подтирая сопли. Я в папочки не нанимался!

Прониклась и отстала? Прекрасно, если так. Значит, у меня еще есть шанс не заработать нервный срыв и не поседеть окончательно.

Так я думал еще буквально в пятницу утром…

Паша

– Паш, ты чего такой? – протянула Арина, игриво пробираясь пальчиками по моей коленке вверх, пока я старательно пытался держать внимание на дороге.

– Какой “такой”?

– Задумчивый.

– Скорее замученный. Устал просто, – отмахнулся я, притормаживая на светофоре. Не объяснять же ей, что на третий день молчание дочери друга стало слегка коробить. Я ведь даже шума сверху в ее квартире не слышу! Она вообще там еще жива? Не убилась? А может, по-тихому свинтила, пока батя не знает, а я поводья отпустил?

– Значит, нам нужно снять твою усталость. Я даже знаю, как… представляешь?

Пробки. Центр города. Вечер последнего рабочего дня, когда все садоводы-огородники выползают за город после недели, проведенной в ненавистных офисах. Духота “за бортом” жутчайшая. Затор километровый. Встали мы основательно. Вот на кой черт, спрашивается, я потащился за Ариной? Могла бы и сама на такси из своего салона до ресторана доехать. Или в этом случае скорее приползти. Хорошо, если к утру.