Глава 5.

Константин как будто почувствовал ее настроение и вдруг взял руку Марьяны и обвил вокруг согнутой в локте своей.

– Всегда мечтал с такой красивой тетенькой под руку прогуляться.

У Марьяны родилось сразу несколько вариантов реакции на эту возмутительную фразу, но она не сказала ничего. Так вот чинно, под ручку, они и дошли до лифта.

Собственное молчание Марьяна объяснила себе только в кафе. И причиной его был тот удивительный факт, что Марьяна была рада видеть Костю Тамма. Очень рада.

***

– Я буду сырный суп с гренками и кофе.

– Можешь не стесняться в выборе. Я, правда, с деньгами.

– Если бы я себе ставила целью растрясти твою банковскую карту – я бы это сделала.

Костя ухмыльнулся и сделал заказ на двоих. Его часть заказа была раза в три больше, чем у Марьяны. Ну да, молодой здоровый активный организм необходимо хорошо кормить.

– Итак? – Марьяна соединила пальцы обеих рук, не переплетая.

Костя какое-то время молча смотрел на нее.

– Значит, надо извиниться, – наконец со вздохом констатировал он.

– Надо – извиняйся.

Он еще раз вздохнул.

– Я, в самом деле, не знаю, что на меня нашло. Наверное, не смог удержаться от возможности уязвить отца. Но я не должен был для этого… использовать тебя. Извини.

После паузы Марьяна кивнула. Тоже вздохнула.

– Извинения приняты. Теперь я отвечу на твой вопрос. Да. Я использовала тебя, чтобы подобраться к твоему отцу, – у Кости изменилось лицо. Он все-таки еще очень открытый. Марьяне вдруг безотчетно захотелось, чтобы Тамм-младший никогда не стал человеком-сейфом, как Тамм-старший. И поэтому продолжила она чуточку торопливо: – У меня не сложился контакт с твоим отцом, когда я готовила интервью. Мы… мы, можно сказать, не понравились друг другу, – Костя хмыкнул, а Марьяна снова продолжила: – А тут ты. Наши знакомство и встреча были случайными. Это правда. Но упустить шанс с твоей помощью наладить отношения с твоим отцом я не могла. Я этого и не отрицала.

– Но помогать мне ты не собиралась, – скривил губы Костя.

– Собиралась. Но… могу лишь процитировать тебя. Не знаю, что на меня нашло. У меня было несколько версий того, как объяснить нашу встречу твоему отцу.

– Мне интересно – какие?

– Ну, я думала сказать, что это был тест-драйв после ремонта. Или что мы с тобой на ходу поверяли какой-то стук. Или что я просила тебя пригнать мне машину в центр.

– Все эти версии – дерьмо. Так дела не делаются. Отец бы в это не поверил.

– Вот и я так подумала, – вздохнула Марьяна.

– Как твой рассказ отреагировал отец?

– Он психанул и ушел.

– И ты опять осталась без интервью…

– Нет. Прежде, чем уйти, твой отец дал мне папку со всеми необходимыми материалами. Интервью уже вышло.

– Да ладно?

– Купи свежий номер «Магната» и прочитай.

Костя потер кончик своего породистого носа.

– Ну а приехала потом ко мне зачем?

– Ты не поверишь. У твоего отца было такое лицо, когда я рассказала ему правду… Я за тебя испугалась.

Костя уставился на нее пристальным, практически сверлящим взглядом. Только теперь этот взгляд почему-то оказывал на Марьяну возздействие.

Им принесли заказ.

– Что ты на меня так смотришь? – Марьяна, в попытках избавиться от взгляда Кости, принялась сыпать гренки в суп.

– Просто первый раз в жизни за меня кто-то испугался.

Марьяна замерла. А потом подняла взгляд на Костю. Он пытался усмехнуться, чтобы сгладить смысл своих слов, но выходило у него не очень. Лишь угол рта дернулся.

– Давай есть, Кость. Я, оказывается, ужасно голодная. Наверное, еще что-нибудь закажу, если ты не против.

– Заказывай.

Во время совместного обеда неловкость куда-то ушла. Марьяна решила, что у Кости все это не так серьезно, как прозвучало. Как она услышала. А если и так – то думать об этом надо спокойно и в одиночестве.

– А что твой отец сказал обо мне? – они приступили к кофе. – Если это не секрет, конечно.

– Ну какие у нас могут быть секреты от тебя, Марьяна? Если по факту ты же практически доверенное лицо нашей семьи? – Марьяна укоризненно посмотрела на Костика, а он ничуть не обескураженно хмыкнул. – Говорил, что ты – пронырливая журналистка, которая поставила себе целью написать жареный материал про него, и что через меня ты пытаешься подобраться к нему. Я, в общем-то, сразу не поверил.

Марьяна после паузы кивнула. Это она тоже обдумает потом. Почему Костя «сразу не поверил».

– Как учеба?

– Не начинай, – закатил глаза Константин. Раздраженно фыркнул, а потом добавил: – Половину долгов закрыл – и больше не хочу об этом говорить.

Марьяна снова кивнула.

– Хорошо. О чем тогда будет говорить?

– А ты ни о чем не хочешь меня спросить?

Это была очевидная провокация со стороны Кости. Или проверка. С этими Таммами никогда не знаешь, чего ждать. Но Костя еще слишком открытый и юный, чтобы обыграть ее – в отличие от его отца. Только Марьяне Костю обыгрывать уже и не хочется. И цель ее расспросов – она… она какая-то другая. Совершенно непонятно какая, но другая.

– Расскажи мне о своей матери, – Костя молчал, пристально глядя на нее, и Марьяна вдруг торопливо добавила: – Материал с интервью вышел. Больше я о твоем отце писать не собираюсь. Но, раз уж я, как ты сказал, ваше доверенное лицо...

Костя молчал еще какое-то время, а потом откинулся на спинку стула, повертел на блюдце чашку – в одну сторону, потом в другую.

– Мне нечего тебе сказать.

– Хорошо. Это твое право.

– Нет, ты не поняла. Я просто ничего о ней не знаю.

– А имя?

– Даже имя.

Марьяна уставилась на Костю ошарашенно.

– Как такое может быть? У тебя же есть документы. Ты их не видел, что ли? В свидетельстве о рождении написано имя матери.

– Там в этой строчке стоит прочерк.

– Как?!

– Так бывает, – Костя пожал плечами. – Бывает, что в свидетельстве о рождении в одной из граф стоит прочерк. А бывает, что два прочерка. Но это для найденышей.

Марьяна напряженно обдумывала услышанное. В семье Таммов все еще более запущено, чем она думала.

– А что говорит по этому поводу твой отец?

– Ничего.

– Это как?!

– «Тебе об этом знать не надо» – вот и весь его ответ на этот вопрос. Неизменный всю жизнь. На все мои вопросы о матери он отвечал именно так.

Костя говорил спокойно. Даже нарочито безразлично. Но Марьяна остро чувствовала… боль. Именно боль этого красивого нахального парня. Любому будет больно в такой ситуации

– Но… но ты сказал, что ее почти не помнишь? Но что-то же помнишь?

– Так… смутное что-то... – Костя отвел взгляд, нахмурился. – Я не знаю, это воспоминания или… или это я себе придумал. Я даже не знаю, сколько лет мне было, когда ее не стало. Что-то около трех лет, кажется. Плюс-минус.

– Господи… – не удержалась Марьяна и прижала пальцы к губам. Сейчас от этого разговора у нее буквально защемило сердце. – Ты знаешь, как она выглядела? – Костя отрицательно покачал головой – А фотографии? У вас дома есть ее фотографии? – Костя снова отрицательно покачал головой. – Ничего? Совсем ничего?

Он кивнул.

Что ты за человек, Герман Тамм, что лишил сына любой памяти о матери?!

А Костя неожиданно заговорил. Только теперь его голос звучал уже не так напоказ безразлично.

– Знаешь, есть еще кое-что. Как-то раз… года два, наверное, назад, во время одного из скандалов у отца вылетело имя. Я так понял, что это ее имя. Он сказал: «Ты вылитая Лина!».

– Думаешь, это имя твоей матери?

– Скорее всего, – привычным жестом дернул Костя плечом. – Но только Лина – это же не полное имя? Или полное? Она Лина? Или она Ангелина? Или Каролина? Или еще какая-то Лина?! Я не знаю! – последние слова Костя сказал громко, почти выкрикнул. А потом шумно выдохнул. – Но это и не важно.

Важно, мальчик, важно.

Костя обернулся, махнул официанту.