Глава 19. Даша
В царском здании дворцового комплекса все было примерно так же, как и в остальных, только крупнее, шикарнее и больше золота. Проще сказать, там вообще мало что было не из золота. Разве что полы с потолками. Хотя нет, в толще прозрачного пола замерли тысячи золотых рыбок, а на потолке резвились мелкие золотые птички, утопая в золотых солнечных лучах. Все это богатство переливалось, поблескивало в настоящем свете, и в хронически полутемных залах походило на залы для караоке. Только без караоке. Впрочем, музыка тут была. Хотя артистов с инструментами я нигде не видела. Чертовщина какая-то!
– Просто хлопни в ладоши и скажи, что нужно сыграть, – научил меня царь, и тут же показал, как нужно. Хлопнул в ладоши и крикнул, – Хочу чух-чух.
Наступила ожидаемая трагическая тишина, в которой обиженное сопение главы государства только отягощало ситуацию. Я-то понимала: музыканты перед храмом, которым я напела мелодию про незнакомый паровозик, остались где-то в обозе процессии, и еще до дворца не добрались. А этим волшебным звукам, витающим в воздухе, какое-то там «чух-чух» так же чуждо, как «тик-ток».
– Хочу чух-чух! – царь топнул ножкой в золотой сандалии.
Я растерянно заозиралась, в надежде отыскать знакомых музыкантов. Но увы, у стен застыли вельможи, опершись о колонну изящным плечиком, прямо мне в лицо ухмылялась мать царская Мутемуйя, с другой стороны, колону подпирал ее приспешник и экс-аниматор Амонемусхет. Он тоже ухмылялся и выходило это у него зловеще. Помогать мне они не собирались. Мой кузен Джи-джи куда-то суетливо удалился, его папаша Птахмес, за весь день даже не удосужив меня и кивком, теперь пялился с сожалением. Я поняла, почему. Не получив желаемого, Небмаарта, как и всякий избалованный ребенок стремительно поскакал в сторону истерики: надул губки, щечки, покраснел и уже готов был предъявить претензии к ближайшему, кто, по его мнению, должен был выполнить его требование. Ко мне то есть. Тут помощь попыталась прийти с неожиданной стороны. К нам подскочил мальчишка примерно такого же возраста, как и царь, чуть повыше, похудосочнее и одет попроще, в том смысле, что на нем почти не было золотых украшений, и золотыми сандалиями его не утяжелили. Он по-простому и с большим удовольствием топал босыми пятками по полу.
– Хеви, да плюнь ты на этот чух-чух! Давай лучше про крокодила!
Но мой малолетний супруг отпихнул приятеля и, всхлипнув, глянул на меня с упреком:
– Почему они не играют чух-чух! Я велю всех наказать!
Если бы я знала, почему эти загадочные они растерянно молчат.
– Ну… – я потерла руки, – Давайте еще раз попробуем?
Я обратилась к Ка Танеферт. Черт возьми, магичка она или нет! Что значит только зелья? Может быть, она все-таки рождена еще с одним даром. Например, заставлять древние артефакты работать! Все маги так делают! И Танеферт просто обязана. Иначе нам с ней крышка. Прямо сейчас!
Я звонко хлопнула в ладоши и зажмурилась, не веря в успех предприятия. Но тут по залу разнеслись какие-то не слишком стройные аккорды и зазвучала мелодия, немного напоминающая этот мини-дисковый треклятый «паровозик чух-чух». Царь взвизгнул от восторга, а я не только уверовала в свои сверхспособности, но и поняла, что тому неведомому артефакту нужна мелодия для подстройки. Он же ее не знает. И мы дружно, всем двором, взрослую часть которого царь лично понукал пинками под, пардон, великосветские задницы, исполнили песенку раза четыре, пока мелодия не заиграла как надо – весело и задорно. Не без уклона в местные традиции, конечно, слегка сложно для детской танцевальной песенки, но никому это веселиться не помешало. Страдали во всей этой канители лишь двое: мамаша Мутемуйя и карлик Амонемусхет. И если первая не подавала виду, растягивала губы в натужно-счастливой улыбке и все время пыталась оттеснить меня держась поближе к сыну, и стараясь при всяком удобном случае обнимать его и даже целовать, навязчиво напоминая, кто все еще в этом доме хозяйка и опекун царя, то экс-аниматор и живое воплощение Бэса зыркал на меня из под косой челки парика с ядовитой злостью.
С другой мелодией я была уже научена, поэтому, когда царь пожелал перемены танца, я сразу же напела мотивчик в наступившей тишине, а артефакт тут же подхватил его и развил до прекрасных вариаций. Это было самое странное на моей памяти мини-диско. Дети веселились от души. Мальчишки из свиты принца и его юные невесты танцевали и хохотали, а взрослые делали то же самое, но по принуждению. Что ж, господа любители власти, если вы посадили на трон ребенка, в таком государстве, где царя почитают как бога, и он обладает неограниченной властью, будьте готовы, что ветер может поменяться, и малыш потребует играть по его правилам. Лично мне было совсем не жаль этих напыщенных царедворцев. Им же хватило цинизма затащить ребенка в свой взрослый мир. Вот пусть теперь попотеют в своих напомаженных париках на детском утреннике. Я еще их и в салочки заставлю играть, и в вышибалы.
Когда дети выдохлись, а взрослые хватались за грудь и разевали рты как рыбины, выброшенные на берег, церемониймейстер отважился пригласить всех в зал для трапезы.
– Пирожковый пир! – Радостно возопил царь и, одной рукой схватив меня, а другой своего смелого приятеля, потащил нас впереди процессии. Мальчишку, который единственный осмелился подойти к царю, когда тот находился в расстроенных чувствах, звали Аменхотеп. Он был тем самым лучшим другом царя. Небмаатра нас представил между танцами. Он показался мне не только смелым и решительным, но и рассудительным не по годам. И я тут же решила с ним подружиться. Такой союзник мне точно не помешает. Похоже этот паренек имеет на своего венценосного приятеля куда больше влияния, чем весь двор во главе с мамашей Мутемуйей. И с каждым годом его сила при дворе будет только крепнуть.
Пир оказался поистине царским. Огромные столы стоящие посередине зала ломились от угощений. Разумеется, тут были представлены не только пирожки и прочие хлебобулочные изделия, но и множество других закусок, фруктов и напитков. По залу сновали в легких белых и очень коротких сарафанчиках служанки. Они предлагали гостям с подносов маленькие канапе. Как я поняла фуршет он и в древности банальный фуршет. И пирожки мало чем отличались от тех, что пекла моя бабушка. Есть я не боялась, ведь со мной за обе щеки уплетал и царь, и весь двор в придачу. Царь и приближенные, куда вошли я и Аменхотеп восседали за тремя столиками, поставленными рядочком. Странное тут правило есть отдельно. Пусть и формально, ведь, по сути, мы все равно сидели рядом и очень даже увлеченно общались, а не сосредоточенно молчали, как было предписано этикетом. Остальные расположились кто где. Девчонки облюбовали местечки у большого бассейна, от которого исходила прохлада. Взрослые предпочли толпиться по центру, закусывая «на ходу» между важными государственными разговорами.
– Дорогая племянница, рад видеть, удивляться и свидетельствовать почтение, – улучив минутку, когда не дождавшись подавальщиц, энергичные мальчишки усвистали к большим столам за новой порцией угощения, передо мной склонился дядюшка визирь.
Я уже оценила, что до моего утреннего триумфа он меня и знать не желал. То ли дело его сынок, который появившись спустя некоторое время после начала танцев во дворце так и норовил очутиться рядом. Смело заявляя всем вокруг, что он в моей команде. А если не получалось, то не сводил с меня восхищенных глаз. Это, надо сказать, здорово помогало. Когда кто-то за тебя болеет, побеждать легче. Зато дядюшка нарисовался только теперь, когда я уже закрепила успех.
Я кивнула, ускоренно дожевывая и заглатывая остатки пирожка с ягодно-розовым джемом. Нежнейшая вкуснятина. Знали бы повара нашего отеля в Хургаде, какие чудесные блюда умели готовить их далекие предки, старались бы лучше!
– Столько всего произошло за полдня, даже не знаю, как мне к тебе обращаться, девочка, – он нарочно использовал ласковые подкаты. Показывал, что мы самая близкая родня.
