– Может быть начнете с классики? – служанка улыбнулась мне как капризной девочке из богатой семьи, и потрясла за пышный подол платье, с расшитым жемчугом верхом.

Я мотнула головой.

– Нет, только это. Других вообще не нужно.

Девушка пожала плечами, и помогла мне одеться. Подойдя к зеркалу, я замерла. Даже с покрасневшим носом и уже нездорово блестящими глазами Даша все равно была прекрасна. Чарующе невинна и волнительно развратна одновременно. Настоящая жрица Изиды. И волосы… Как же замечательно иметь собственные волосы. Длинные и слегка волнистые. Я запустила в них руки и прикрыв глаза потянула вверх, наматывая на пальцы. В моем мире у меня никогда не было волос. Совсем в детстве мама позволяла мне два тоненьких жгутика на макушке. Но едва мне исполнилось пять, сбрили и их. Жрицам нельзя иметь свои волосы. Они мешают проводить обряды вдохновения. Хотя, почему богам должны нравиться именно лысые девушки, - ни один старинный трактат не объясняет. Вот вернусь к себе и займусь изучением этого вопроса.

Я вздрогнула, поняв, что мои волосы ласкают не только мои пальцы. Открыв глаза, я увидала в отражении Романова. Он стоял за мной, не сводя глаз с моих лопаток. Что он там узрел? Золотые крылья? Иначе с чего бы у него вид был такой… Даша бы сказала ошарашенный. А вот пальцы его перебирали прядь моих волос.

Поняв, что я его вижу, он отступил на шаг, покраснел, руки сунул в карманы куртки.

– Ты такая… – голос его тоже не слушался. Как и все тело, наверное. Я его понимала. Трудно сохранять самообладание с девушкой, которая в платье, сшитом специально для того, чтобы это самообладание у него расшатать. Шили-то мастера, а он любитель, – Нереальная…

Хорошее название. Я улыбнулась и повернулась перед ним, демонстрируя все прелести: и свои, и наряда. Я же должна сказать ему спасибо за возможность примерить такую красоту. Без лимита его кредитки меня бы в эту лавку не пустили. Он благодарно улыбнулся.

– Можно я тебя сниму на телефон?

Я замерла.

– Для себя, конечно! Ты очень сейчас красивая.

– А мне скинешь?

– Конечно.

– Станцевать?

– Нет, просто кружись.

В глазах его мерцала магия. Я видела такое только у одного человека. У Ахмеса. Но он жрец. С ним все понятно. А что же такое с Романовым? Я покружилась потом замерла, раскинув руки в стороны, потом еще покружилась. Романов нацелил на меня свой телефон. Смотрел в экран, завороженный игрой света и мерцанием ткани. На носу у него выступили капельки пота. Я закрыла глаза и еще покружилась. И вдруг очутилась в его объятиях. Он прижался лбом к моему затылку, руки стиснул на животе.

– Ты совсем ничего не помнишь, да? – от его шепота по шее потекли щекотные ручейки, побежали вниз по позвоночнику, вливаясь в живот и вдруг ожили сотней мелких мотыльков. Вот же демон!

Я рвано выдохнула. И глупо хихикнула. Щекотно же. Он прижал меня еще теснее.

– Что я должна помнить, Романов?

Вышло фальшиво. Хотя я и старалась изо всех сил держать свое тело в спокойствии. Но, как это возможно, когда его колотит от горячего дыхания на моей шее. И мягких губ. Они коснулись меня за ухом, потом ниже, ниже…

– Эй! - я вывернулась и отскочила в сторону, – Сдурел?

Он хлопнул глазами, сжал пальцы в кулаки. Потом ответил хрипло:

– Сдурел, Даша. Это так ужасно?

– Ну… – я скрестила руки на груди и оглядела его, пытаясь определись насколько все плохо. Выглядел он не очень. Больным и подавленным. Эх, зря я затеяла примерку этого платья. Нужно было соглашаться на классический вариант.

Слава Изиде заступнице наш многообещающий диалог прервала зашедшая в примерочный зал служанка Лена.

– Мы это берем, – Романов кивнул на меня. Вернее, на платье.

Мы обе застыли на секунду в оцепенении. Я первой отмерла, потянулась рукой к подолу, задрала его, бесстыдно оголив ноги и, наконец, нашла что искала. Маленькую плотную табличку с ценой.

– Ты охренел? – изучив ценник, нашла своим долгом поинтересоваться я.

Служанку Лену, видимо, мучал тот же вопрос, однако высказать его вслух ей обязанность продавщицы не позволила. Она же должна продавать, а не отговаривать покупателя от покупки. Но глазами она была со мной солидарна.

– Я охренел, – согласился Романов, – И крышей поехал, – он повернулся к служанке Лене, – Идем к кассе.

Лена вышла первой. Да так стремительно, что стало понятно, она спешит сообщить потрясающую новость хозяйке.

– Эй! – я настигла Романова у двери и, схватив за локоть, заставила развернуться, – А ну стоять!

Он криво ухмыльнулся:

– Теперь ты хочешь обниматься?

– Если все дело в этом, то я тебя даже поцелую. Только пожалуйста, не делай глупостей. Я не приму от малознакомого парня свадебное платье за сто тысяч. Тебе это понятно? Если купишь сейчас, замучаешься возвращать!

Про шопинг я знала многое, потому что Даша это занятие обожала.

– Целуй, – очень просто согласился демон Романов и шагнул ко мне. Свободной рукой тут же обнял меня за талию.

– Вот так просто?

– Я с самого начала предложил, – он улыбался, но было видно, что он здорово нервничает. И поцелуй этот будет не частью игры. Он ждет от него много большего.

Я засомневалась. Ради того, чтобы выскочить из ловушки, куда этот наглец меня загнал, я готова была его чмокнуть. Однако смогу ли я отделаться дружеским «чмоком», вот в чем вопрос.

– Серьезно, Романов… – в животе опять порхали мотыльки, а колени ослабли и малодушно затряслись. И почему сила в первую очередь выходит именно из коленей?

Его ладонь как-то очень стремительно переместилась на мой затылок. А губы накрыли мои. И все смешалось. Проснувшаяся во мне Даша подалась вперед, обвила его шею руками и ответила на его поцелуй с таким жаром, что нас обоих зашатало. А может быть это была и не Даша, а я. Я уже не могла разобрать. Вроде бы ни ей, ни мне не зачем целовать подлеца Романова. Но так получилось. И ничего с этим уже не поделаешь. Он переживал, что я забыла все, что произошло с нами в больнице. Зря переживал. Я ему в этом никогда не признаюсь, но забыть его поцелуи совершенно невозможно. Мотыльки порхали в животе, в груди, щекотали нежными крылышками горло. Его теплые ладони скользили по моей голой спине, пальцы бесстыдно забрались за шнуровку платья. Нет мне оправдания. Прости Даша, но тебе придется как-то из этого потом выкручиваться. Или не придется. Может ей понравится… Сердце билось о ребра, как птица, желающая во что бы то ни стало выскочить на свободу. Вот же демон!

Я из последних сил уперлась руками в его грудь и оттолкнулась. От неожиданности он отлетел на добрых два локтя. Нас обоих качало, словно мы не на твердом полу, а на палубе корабля, попавшего в легкий шторм.

– Даша, – он протянул ко мне руку, словно действительно боялся упасть.

Я выдохнула и заявила очень деловым тоном. Во всяком случае, он таким должен был казаться:

– Я сделала, что ты хотел. Теперь откажись от платья.

Он усмехнулся, прошелся по мне взглядом, словно облизнул напоследок. Вздохнул:

– Глупо. Ты в нем невероятно красива.

– Если меня облепить всеми этими ста тысячами, я тоже буду ничего. Все, Романов, иди. Мне нужно переодеться.

Он вышел за дверь. А я еще долго собиралась с духом, чтобы заставить себя двигаться. Поцелуй его словно яд. После него ничего не хочется. Даже шевелиться трудно. И голова тяжелая. И в сердце такая неприятная пустота. А еще горло горит и в носу чешется. Хотя это, наверное, уже не от Романова, а предвестники наступающей болезни. Надеюсь, не смертельной.

Из салона я постаралась уйти незаметно. И когда хозяйка кинулась ко мне, воркуя что-то типа:

– Как замечательно, что вы выбрали именно нас! Ваш жених уже ждет вас снаружи…

Я быстро юркнула в дверь и ускорилась по направлению к самодвижущейся лестнице. Все-таки неудобно получилось. Мы ведь всего лишь поиграли, а у дамы этой ее салон – смысл жизни и единственный источник заработка. Получилось, мы ее обманули. Значит, пошли против богини истины Маат. А это очень плохо.