Со стоном его руки обхватили мой зад, поднимая меня на ноги и прижимая к себе. Я прижалась спиной к стене, тепло его тела плотно прижималось ко мне. Наконец-то.

Это было более рваным, грубым, неистовым, чем предыдущий поцелуй. Но это был худший вид поцелуя: такой, что ты задавался вопросом, если бы он никогда не прекращался, куда бы он делся. Насколько по-другому мог бы выглядеть ваш день, если бы вам дали шанс узнать об этом.

К сожалению, я этого так и не сделала.

Прерывисто вздохнув, Уэстон отстранился, сказав:

— Я слышал тебя можно поздравить.

Я моргнула, выныривая из тумана, озадаченная тем, что он имел в виду, но затем знакомый смешок за спиной Уэстона заставил меня понять, что он обращался не ко мне.

Максим.

— Я думал, что единственным поводом для празднования будет моя голова на пике, — ответил Максим.

Уэстон прижимал меня к себе, пока мои пальцы ног не коснулись земли.

— Клятва — это одно и то же, не так ли?

Максим рассмеялся.

Хa. Хa. Я закатила глаза, а затем сделала паузу.

— Подожди. Ты берешь в залог какую-то несчастную леди? — ошеломленно спросила я Максима.

Какая бедная девушка, — подумала я, бросив взгляд на шестерых его людей, которые стояли немного дальше по причалу.

— Цена, которую приходится платить за один голос короля, — сухо сказал Максим.

Я нахмурилась, но потом поняла, что ему, должно быть, пришлось заключить сделку с некоторыми из этих королей, чтобы получить их право голоса за использование Магов, которые были у них в подчинении, чтобы отменить проклятие. Должно быть, именно поэтому ему требовалось так много времени, чтобы получить то, что он хотел, — ему приходилось ублажать каждого из них.

Титан рядом со мной издал веселый вздох, повернувшись к Максиму, как будто ему понравилась эта идея — только потому, что Максиму она бы не понравилась.

— С какой стати какому-либо отцу хотеть заложить тебе свою дочь? — спросила я, моргая, прогоняя остатки тумана в голове.

Мое сердцебиение замедлилось, дыхание выровнялось.

— Хочешь верь, хочешь нет, — невозмутимо произнес Максим, — но я — находка.

Может быть, как один из тех мужчин-шлюх, но не как муж. Но я не думала, что он сочтет это оскорблением, поэтому промолчала.

— Я хотел поздравить тебя со смертью твоего отца, но ты избегаешь меня с тех пор, как приехал в город, — сказал Максим Уэстону.

Я моргнула. В этом утверждении было много неправильного.

— Ты ожидал чего-то другого?

Максим покачал головой, проведя большим пальцем по губе, слегка удивленный.

— Я получил твою записку ранее. Я здесь.

Я нахмурилась, меня охватила некоторая неуверенность. Зачем Уэстону говорить Максиму встретиться с ним в какой-то южной таверне, не меньше, чем в доках? Принцы сюда не спускались. Хотя я знала, что это были не обычные принцы.

Когда я смотрела на них сейчас — Максим в белом, Уэстон в черном, они выглядели как противостояние добра и зла. Но оба были на стороне злодеев. В этом темном переулке была приятная атмосфера для… раньше, но теперь, окруженный как Титанами, так и Неприкасаемыми, я решила, что мне нужно немного света. Три фонаря у края причала внезапно вспыхнули, наполнив все вокруг оранжевым сиянием.

Они оба посмотрели на меня, но я только скучающе рассматривала свои ногти.

— Как давно ты знаешь об этом? — Уэстон спросил Максима, наклонив голову в мою сторону.

Что, Максим только что написал ему записку, в которой говорилось: «Мертвая девушка, которую ты похитил, разгуливает в Симбии?» Он не сообщил ему никаких подробностей?

Я вдруг почувствовала себя посторонним, без приглашения, поэтому подумала: почему бы не позволить этим двум джентльменам разобраться во всем самим?

— Я просто собираюсь… — начала я, делая шаг в сторону, чтобы уйти, но Уэстон схватил меня за руку, даже не взглянув в мою сторону. — Или нет, — пробормотал я.

— Достаточно долго, — протянул Максим.

Я неодобрительно нахмурилась. Он был лжецом. Он знал об этом два дня, максимум. Но я не собиралась ввязываться в это, это уж точно.

Уэстон издал веселый вздох, который вовсе не был веселым, и потер подбородок — вероятно, чтобы занять руки и не швырнуть ножи где-нибудь поблизости от Максима.

— Не так уж приятно находиться на другой стороне, не так ли? — спросил Максим.

— Довольно смертоносно, — серьезно выпалил Уэстон. После минутного молчания, воцарившегося вокруг нас, он сказал: — Ты можешь проголосовать.

Я моргнула.

— Я думала, ты не король?

Уэстон взглянул на меня.

— Я посредник до начала турниров.

Ха. Это был еще один способ сказать, что я просто целовалась с временным королем? Черт возьми… Подожди, пока я не расскажу об этом бабушке. Она бы мне никогда не поверила.

Мне было интересно, как Максим отнесся к необходимости работать с Уэстоном, чтобы получить свой голос в совете. Держу пари, ему это не очень понравилось. Хотя я находила это забавным.

— Вот так просто? — не веря своим ушам, спросил Максим. — И чего мне это будет стоить? Это, — он кивнул мне, — было моим рычагом воздействия. Но, похоже, она больше не является таким уж хорошим рычагом воздействия, когда она даже не знает, что такое моногамия.

Мои глаза расширились.

— Моногамия? Что…

Максим многозначительно посмотрел на меня, и я поняла по этому взгляду, что это была услуга, на которую он решился. Технически, это было недействительно теперь, когда он не выполнил мои условия и не сказал Уэстону, что я здесь. Но, взглянув на Неприкасаемых, стоящих на скамье подсудимых, я поняла, что на самом деле я была не в том положении, чтобы предъявлять требования. Он контролировал две тысячи человек, которые были предупреждены, что Royal Affair — это не обычный бордель. Я вздохнула, соглашаясь с его игрой.

— Как будто ты знаешь значение этого слова, Принц а-ля гарем.

— Ты одержима моим гаремом, не так ли?

Я имела в виду, я не думала об этом все время… Но я догадывалась, что в этой идее было что-то притягательное и наводящее на размышления. Как он сделал выбор? Он предпочитал одну другой? Он звал одну в свою комнату или две…? Мои щеки вспыхнули.

— Может быть… Подожди, нет.

Максим тихо рассмеялся, а я почувствовала, как взгляд Уэстона обжег мне щеку.

Я скрестила руки на груди, ладонь Уэстона все еще была в одной, и устремила пристальный взгляд на Максима.

— Мне не нравится твой гарем. Мне жаль твою невесту; тебе придется перерыть всех других женщин, чтобы найти ее.

Я была уверена, что улыбка, которой он одарил меня, была именно той, которую он использовал, чтобы заманивать женщин в ловушку своим "покровительством’.

— Тогда мне просто придется идти по одной, не так ли?

— Фу, бедняжка…

— Прекрати, — слова Уэстона прорезали воздух. Он посмотрел на меня вопросительно, по-другому, мрачно, как будто поверил, что я действительно была добровольцем в постели Максима.

Дело в том, что я воображала, что могла бы переспать с Максимом, если бы пришлось. Я была уверена, что он знал, что делал, учитывая весь этот опыт; но проблема заключалась в том, что я не думала о Максиме в этом смысле.

Он был сверхпривлекателен, но это было все, что у меня было: красивое лицо… И если бы он захотел ходить рядом со мной без рубашки, я бы не жаловалась. Но так же, как и у Уильяма, не было знакомой одышки, которую я испытывала всякий раз, когда находился рядом с неким безымянным Титаном. Я предположила, что мне просто нужно найти кого-то, кого я ненавидела так же сильно, как и его, и я снова смогла бы чувствовать то же самое. Просто у меня был небольшой сбой в мозгу, вот и все.