— Тот клинок, что у тебя в сандалии? Это закончилось бы ударом мне в спину, когда я меньше всего этого ожидал… Принцесса, — он покачал головой, проводя большим пальцем по моей губе, — Я, черт возьми, тебе не доверяю.

Он сказал это так, словно был почти горд; конечно, заинтересован и позабавлен.

Дрожь пробежала по мне при упоминании моего прозвища.

— Теперь это — Девушка в черном.

На его лице промелькнуло некоторое веселье.

— Не-а. Для меня ты всегда будешь принцессой, — но затем мягкое поглаживание его большого пальца изменилось, и он надавил на мою нижнюю губу. — Но принцесса ты или нет… Сожги дотла еще один из моих кораблей, и я обещаю, тебе не понравится результат.

Я смотрела ему в спину, когда он уходил, как будто он уже забыл обо мне. Как будто он был принцем, а я простой простолюдинкой.

Я не ожидала, что все прошло бы таким образом. Хотя я никогда не могла точно представить, как это было. Будет ли он продолжать, как раньше, заставлять меня снова гоняться за гусями? Извинился бы он за мою смерть? Выказал бы раскаяние? Это были те возможности, которые всегда занимали мой разум. Но угрожать мне, а затем уходить от меня? Это никогда не входило в список. Я никогда не думала, что увидела бы спину Уэстона, когда он оставил бы меня на произвол судьбы, и по какой-то причине это чувство сдавило мне грудь.

Я должна была почувствовать облегчение. Благодарность, что у него не было никаких гнусных планов на мой счет.

Но почему-то мне казалось, что это было не то завершение, которого я хотела. Необходимое.

Я лежала в постели, уставившись в потолок, и неуверенность давила на меня. И когда я почувствовала одышку, я отбросила одеяло в сторону и принялась расхаживать взад-вперед перед своим окном.

Я схватила со стола пергамент, намочила перо и в последний раз добавила пункт в свой список "Причин, по которым я ненавижу Уэстона".

Это был номер семьдесят четвертый.

— Нуэлл, давай побыстрее, — сказала Магдалена. — Мне нужно заранее сходить к маме, чтобы раздобыть немного монет для сегодняшнего фестиваля.

Агнес посмотрела на ведьму со своего места за столом, только что сказав, что ей нужно перекинуться с нами парой слов.

— Никто не покинет эту комнату, пока я не получу ответы от каждой из вас о том, какой у вас выбор на День всех сестер. Начнем с тебя, Магдалена.

Девушка, о которой шла речь, поджала губы, но тут один из швейцаров прошел через комнату из кухни в фойе. Магдалена проследила за ним взглядом, и на ее лице появилась улыбка. Невпечатляющий блондин примерно моего возраста улыбнулся в ответ, обменявшись улыбкой, на которую способны только двое людей, переспавших друг с другом.

При виде этой сцены глаза Синсары сузились, а затем расширились от понимания, когда швейцар вышел из комнаты. Она бросила взгляд на Магдалену.

— Ты шлюха! — она возмущенно посмотрела на Агнес. — Она, черт возьми, и с ним спала. Я, наверное, подхватила оспу!

Все за столом разразились смехом.

— Это совсем не забавно! Сараи! Тебе лучше это исправить, — крикнула Син, прежде чем выбежать из комнаты.

Сараи была целительницей и обычно проявляла сочувствие, но на этот раз она не выглядела такой обеспокоенной, едва оторвав взгляд от своей газетенки со сплетнями и отправив в рот еще одну виноградину.

Агнес на мгновение закрыла глаза, в ее голосе слышалось разочарование.

— За ней можно будет присмотреть после того, как мы здесь закончим.

Взгляд Кармеллы метнулся к Агнес.

— Ты настолько бесчувственная? Зная, с кем спит Магдалена, она могла заболеть чем-то похуже оспы. Она могла умереть! — Кармелла вскочила со стула и потащила сестру из комнаты.

Джули вздохнула.

— В самом деле, Магдалена. Видишь, какие проблемы ты доставляешь?

— Я! Я не заставляла ее спать со швейцаром. Она все равно считает себя королевой; что она делает с прислугой?

— Может быть, она любит его! А ты просто трахаешься с ним, как шлюха!

— Знаешь что, Джули? Меня тошнит от твоего дерьма типа "люблю, люблю, люблю". Я буду трахаться с кем захочу. На самом деле, я думаю, что пойду найду Элис прямо сейчас! — Магдалена бросила салфетку на стол, прежде чем вышла из комнаты.

— О, нет, ты этого не сделаешь, ведьма! — Джули закричала, догоняя ее.

Фара, Марлена и я посмотрели на Агнес, которая прижала руки к вискам. На мгновение воцарилось молчание, прежде чем она заговорила.

— Не думаете ли вы трое рассказать мне, что вы запланировали на День Всех сестер?

Мы все покачали головами.

— Хорошо, — пробормотала она, прежде чем схватила кувшин с вином и вышла из комнаты.

Транспаранты висели от одного здания к другому. Женщины махали полотенцами из высоких окон. Цокот лошадиных копыт по каменным улицам Северной части города и радостные крики горожан наполнили утренний воздух.

Казалось, что каждая королевская семья присутствовала на ежегодном Королевском фестивале, даже несмотря на то, что принц, управлявший этим городом, был предателем. И я задавалась вопросом, насколько нормально это было для Алирии, учитывая, насколько холодными они, казалось, были по отношению ко всему этому. Не похоже, что они могли вернуть Симбию обратно — не тогда, когда две тысячи человек Максима выстроились вдоль улиц и блокировали ворота и порты.

Мои глаза сузились, когда Максим проезжал мимо, королева и принцесса Симбии, их советники и придворные женщины следовали за ним.

Если ты не можешь победить — обмани. Почему я вообще доверяла слову Максима? По крайней мере, из его длинного рта не вышло ничего предосудительного. Пока.

Все девушки столпились вокруг меня, пытаясь получше разглядеть принца поверх голов Неприкасаемых, которые проделывали огромную работу по сдерживанию толпы. Никто не приближался к ним ближе чем на пару футов.

Принцесса Лучиана была еще красивее в жизни… к сожалению. Она ехала в боковом седле на жемчужно-белой лошади, ее изумрудно-зеленые юбки ниспадали каскадом по бокам. Мне вдруг стало интересно, называл ли Уэстон ее принцессой. Фу, гадость.

— Беда! Твоя мать на десять часов! — сказала Джулиана.

Я остановилась, повернувшись, чтобы посмотреть в толпу.

— Твои остальные десять часов!

О.

Услышав смех девочек, я повернулась в другую сторону. Моя мать действительно направлялась сюда, рядом с ней был Клинтон. Я бы предпочла причинить себе телесные повреждения, чем прямо сейчас разговаривать с клятвопреступником моей матери. Я немедленно пошла в другом направлении, протискиваясь сквозь плотную толпу.

Я знала, что Клинтон и моя мать заставят меня подумать о моем будущем обещании, и я предпочла бы насладиться первым днем фестиваля.

— Каламити!

Услышав мужской голос, я остановилась, поколебавшись секунду, прежде чем обернулась.

Видите ли, за последние шесть месяцев со мной многое произошло. И все же в каком-то смысле я все еще была той же девушкой. Невинна по отношению к мужчинам. Девственница. Это было действительно смешно, учитывая, что я жила в борделе. Это было не так, как я хотела, или что я цеплялась за это по какой-то особой причине. Девственность не считалась добродетелью в Сестричестве; на самом деле, на нее смотрели как на слабость, и это было причиной, по которой я никогда не делилась своим статусом с другими девушками.