— Он делает это только потому, что должен проявлять интерес ко всем девушкам, чтобы знать, кто лучше всего подходит, — она помолчала. — Может быть, если я просто пересплю с ним, он поймет, что мы созданы друг для друга.

Синсара кивнула со своего места на полу, в то время как Кармелла сидела на шезлонге позади нее и заплетала длинные черные волосы Син.

— Это тот способ, которым люди могут быть уверены, — она сказала это с озорством, и я оторвала взгляд от своей книги, одарив ее свирепым взглядом.

Я оглядела комнату, и большинство других девушек, казалось, были согласны с Синсарой в этом вопросе — и их забавляла возможность того, чем это закончилось бы. Сараи лежала на полу, слишком погруженная в газетенку со сплетнями, чтобы иметь собственное мнение.

— Честно говоря, Джули, я действительно не думаю, что это сработает, — вежливо сказала я.

Магдалена обмахнула лицо веером от этой невыносимой жары и, очевидно, почувствовав себя неловко из-за того, что не высказалась раньше, сказала:

— Это глупая идея, Джулиана. Каждая женщина знает, что если ты хочешь удержать мужчину, ты должна держать ноги сомкнутыми, чтобы заполучить его.

Джули нахмурилась.

— Потому что ты из тех, кто умеет говорить.

— Я не жду любви от того, что я делаю. В этом разница.

Синсара фыркнула.

— Ты мало что получишь от этого, кроме ЧУМЫ среди моряков, которых выберешь.

— Ты можешь отчитать меня после того, как побыла с мужчиной, который провел на корабле без другой женщины четыре месяца, пока не вернулся. Ты никогда не вернешься назад, — мечтательно ответила Магдалина.

— Сараи, — позвала Кармелла, — в этой газетенке есть объявление о завтрашнем празднестве?

— Нет, единственное, что есть в сегодняшнем выпуске — это новость о том, что наш принц Уэстон убил своего отца, короля.

Мне потребовалось мгновение, чтобы осознать это, а затем мои глаза расширились.

— Что? — сорвалось с моих губ, как раз в тот момент, когда по комнате прозвучали еще пять.

Взгляды всех присутствующих устремились на Сараи, когда она вытащила из середины газетной вырезки пергамент.

— Говорит, что убил его, — она пожала плечами. — Тоже похоже, — она развернула рисунок принца-титана, которого я когда-то знала, держащего за волосы голову своего отца.

Мое сердце замерло. Ранее любопытство переполняло меня, и я спросила библиотекаря о том, кто нарисовал плакаты по городу. Что ж, их нарисовали художники из нашей волшебной столицы, Райнер, которые могли запомнить малейшую деталь реального момента. Фотография, которую держала Сараи, была настоящей, и у меня внутри все перевернулось от холодного взгляда Уэстона.

— Наш принц — король! — Джулиана воскликнула.

— Нет, это не так. В Титане все по-другому, Джули, — сказала Магдалена.

— Тогда как же это работает, мисс всезнайка?

— За эту должность проводится турнир. Тот, кто выиграет, получит корону.

Джули закатила глаза.

— Наш принц победит, без сомнения.

После этого я отключилась от них и направился в свою комнату, когда они начали передавать плакат по кругу. Прислонившись к закрытой двери, я боролась со странным чувством в груди. Человек, ответственный за мою смерть, теперь был мертв. Я должна была чувствовать себя свободной. Но, как ни странно, я никогда не чувствовала, чтобы некий Титан держал меня так крепко.

Я думала, что побег из Уэстона спас бы страну и меня саму. Но теперь, когда я сделала все это сама, я поняла, что свобода — это не что иное, как мечта. Что как только ты думал, что нашел ее, ты понимал, что свобода не такая уж и свободная на вкус. Что то, что у нас было сейчас — это всего лишь новые цепи, чем те, что были у нас тогда.

На Южных улицах было тихо. Я почти видела, как пыль снова оседала после долгого дня подготовки к фестивалю.

Смех и сильно пьяные голоса усилились, а затем стихли, когда я проходила мимо таверны на материке в том направлении, где, как увидела, строился зверинец.

Сегодня вечером я не была Девушкой в черном. На какое-то время я махнула на нее рукой, оставаясь самой собой. Бедствие. Девушка в белом платье, идущая по пустым улицам. Должно быть, все начали празднование пораньше, но я не возражала, когда увидела, что весь зверинец был в моем распоряжении. Улицу перегораживали деревянные столбы, чтобы никто не мог войти, не заплатив, но в этот час она была закрыта, и, когда вокруг никого не было, я обошла блокадные заграждения.

Тихое фырканье животных, хлопанье крыльев и безошибочно узнаваемый звук обезьяньего визга достигли моих ушей, когда я шла по освещенной фонарями улице.

На платформах по обе стороны улицы стояли деревянные клетки, в которых содержалось то или иное существо. Я прошла рядом с зарешеченным фургоном, проведя пальцами по прутьям и встретившись взглядом с моментом из прошлого: янтарные глаза тигра смотрели на меня в ответ, зверь издавал мрачное мурлыканье.

От обезьян, змей, тарантулов до жирафа и даже пришпиленного слона — все это составляло аттракцион.

Я остановилась перед гигантской сетью, в которую была заключена, должно быть, сотня бабочек. Некоторые танцевали вокруг, оранжевый свет фонарей играл на их разноцветных крыльях.

Я просунула палец сквозь сетку; бабочка приземлилась прямо на костяшку моего пальца, мягко хлопая крыльями — и почему-то это напомнило мне о доме.

Мое сердце болезненно сжалось. Я скучала по своей бабушке. Я даже скучала по Алджеру и той простой жизни, которую мы там вели.

Казалось, мы всегда хотели того, что находилось вне досягаемости.

Как это неудобно.

Я не хотела быть частью Сестринства так же сильно, как не хотела, чтобы Судьба нависла над моей головой, как нависшее облако, которое я не могла контролировать. Но у меня не было выбора, и этот факт вызвал тяжесть негодования в моей груди.

Я постояла там несколько мгновений, позволяя своим мыслям разобраться самим. Я бы не позволил какому-то порядку помешать мне жить той жизнью, которую я хотела, которую я выбрала. Иногда жизнь уже выложила камни у вас под ногами, но это всего лишь означало, что вам нужен новый путь.

Но эта мысль мелькнула у меня лишь на секунду, потому что волосы у меня на затылке встали дыбом, словно ветер сменил направление.

Я перестала дышать, весь воздух застрял у меня в груди.

Я не знала, как у меня вообще могли возникнуть любопытные, причудливые мысли о человеке, который, я была уверена, стоял прямо у меня за спиной. Это больше не было паранойей, это была реальная жизнь. Не было ничего, кроме дурного предчувствия, охватившего меня, как будто его впрыснули прямо в мои вены.

Покалывающее, горячее ощущение пробежало по моему позвоночнику и заиграло на задней поверхности бедер. Бабочка на моем пальце улетела, как будто он тоже почувствовала опасность.

Закрыв глаза, я почувствовала жжение в ладонях — ощущение, которое я испытывала, когда могла быстро перемещаться. Я должка была принять это предложение, потому что, как только оно пропало бы, я не смогла бы получить его обратно. Оно пришло, когда захотело, и я так и не смогла усовершенствовать подарок. Я закрыла глаза, собираясь принять это, но затем что-то громко щелкнуло внутри меня: я не была ею, девушкой с фермы. Больше нет. Мне не нужно было бегать, как она. И я бы не стала.

Неглубоко вздохнув, я открыла глаза.

Словно по сигналу, жжение прошло, пока не осталась только характерная боль в ладонях. Кислый привкус сожаления пронзил меня, создавая впечатление, что я сделала неправильный выбор.

Я застелила свою постель. Теперь мне придется в ней лежать.