Чем развлекаться допоздна

И наливаться пивом,

Пойди к пчеле, увидь, познай,

Как та трудолюбива.

И дурака ей не валять

По праздникам и в будни.

За мёд ей все благоволят,

Тебе ж милее трутни.

Хоть силою она слаба,

Но мудростью почтенна.

А ты, откормленный кабан,

Сачок первостепенный.

Доколе же ты будешь спать,

Сложив, ленивец, руки,

В постели нежиться, дремать,

Позёвывать от скуки?

Встать из постели поутру

К обеду не случится -

И вот уж бедность, тут как тут,

В окно к тебе стучится.

А с ней разбойником нужда

Придёт без промедленья…

Тогда какого же рожна

Ты дремлешь в расслабленье?

Пока ты дёргаешься в такт,

Балдея под свой плеер,

Не подчинить тебе Ирак

На радость всем евреям.

Покуда будешь ты ленив,

Тебе в подруги скудость.

Её ты бросишь, ощутив

Лишь нищенства паскудность.

Тогда прозревший ты поймёшь,

Что к мудрости ступени

Не сон, не леность, не балдёж,

А труд до отупенья.

Я ж за пчелу и муравья

Своё замолвлю слово,

Хоть и не лезу в кумовья

Я к дедушке Крылову.

Человек лукавый, дерзкий,

Беззастенчивый, всем врёт.

В зале он свои железки

Всё тягает. Видеть мерзко

Чем он дышит и живёт.

Знаки пальцами своими

Шлёт ханыгам и торчкам,

Позабыл родное имя.

Погонялами кривыми

Кличут этого бычка.

То глазами он мигает,

Безразличными как жесть,

Братанам где напоганит,

Отработает ногами

Или тем, что выше есть.

То бузит, напившись в доску,

И кого-нибудь прибьёт.

Среди прочих отморозков,

Суть, таких же недоносков,

Он безбашенным слывёт.

У него в душе пустоты,

Только шмары на уме,

Планы строит до субботы.

Сможет он по Фене ботать,

Если выживет в тюрьме.

Только это не случится.

Кто живёт всем поперёк,

Краток век тому кичиться,

Не успеет обмочиться,

Как к нему придёт зверёк,

Что писцом в народе кличут.

Соломон таких людей

В незабвенных своих притчах

Нечестивыми этично

Обозвал. Ему видней.

Есть шесть вещей, что Бог не любит крепко,

Что мерзость для души его вовек.

Мы их соединим, наденем кепку -

Обыкновенный выйдет человек.

Лужков здесь не при чём, не надо грязи.

Отметим мы вниманием своим

Те качества, что Господу не в радость,

И правду от людей не утаим.

Глаза, в которых теплится гордыня.

Язык, что лжив и с правдой незнаком.

Здесь руки, что пролили кровь невинных,

И сердце, зло кующее тайком.

Вот пара ног, бегущая к злодейству.

Шестым здесь лжесвидетель, что раздор

Посеет меж людьми в любом семействе.

Такой вот отвратительный набор.

Глаза, язык и руки, сердце с ними

И пару ног добавим мы в комплект,

Очертим разом, лишнее отнимем -

Как огуречик выйдет человек.

Прибавь к нему пороки те и эти,

Что обозначил мудрый Соломон…

Когда ж типаж ещё и лжесвидетель,

То чьим тогда подобьем станет он?

Чти Господа, дух укрепишь и плоть.

Не бойся никого, сын, кроме Бога.

Одна для всех проложена дорога -

Всех приберёт со временем Господь.

У Бога с этим строго, царь сказал.

Одно лишь в этом мире неизменно -

Где могут отказать любые гены,

Ген старости ни разу сбой не дал.

У времени подвешенный топор

Вниз упадёт согласно Божьей смете.

Как можно низойти в жилище смерти,

Вновь Соломон заводит разговор.

За преждевременность с кого взыскать,

Найти и наказать, призвать к ответу?

Кто прихоти приносит юность в жертву?

Шерше ля фам! А где её искать?

Смотрел в окно однажды Соломон,

Картину свозь решётку наблюдая,

Как женщина уже немолодая

Зелёного юнца брала в полон.

Из будуара в сумерках ночи

Царь рассмотрел на ней наряд блудницы.

Он зреньем обладал не хуже птицы

И женщину из прочих отличил.

Шумливый, необузданный зверёк,

С ногами прочь бегущими от дома,

По площадям игриво в позе томной

Она стоит, слаба на передок,

Всё строит ковы. Как в иные дни

Она схватила парня, целовала,

С лицом бесстыжим речь про покрывало

Она вела, как здорово под ним

Любовью упиваться им двоим.

Досадно упустить удобный случай,

Покуда её муж торчит в отлучке,

Она имеет право быть с другим.

Муж взял с собой в дорогу кошелёк,

Домой придёт ко дню лишь полнолунья…

А то, какая эта дама лгунья,

То юности зелёной невдомёк.

Всё видел сквозь решётку Соломон,

Как женщина улыбкою блудливой

Кровь молодую в юноше будила.

В сеть нежных слов попался охламон.

Уст мягкостью та овладела им.

Как вол пошёл за ней он на закланье,

Как пёс – на цепь, отвергнутый – в изгнанье,

Олень – на выстрел, к ведьме – херувим.

Ныряет птичка глупая в силок.

Незнание страшнее чем измена.

В огне любви, преддверии Геенны,

Как мотылёк сгорит тот паренёк.

Объятия блудницы – мира зло.

Из мёртвой хватки будто из-под танка,

Возможно, кто-то выбрался подранком,

Но сколько в тех окопах полегло

Из наших – даже не хватает слов

Оплакать всех… Царь высказал сужденье -

Не слушали отцовы наставленья.

Но ты, сын, полагаю, не таков.

При дороге на распутье,

На возвышенных местах,

Где начальствующий Путин

Говорит о жизни сути

И растраченных деньгах,

Не премудрость ли взывает?

И не разум голос свой

Возвышает, забивает

Лай собак, крик попугаев

И кликуш надрывный вой?

Говорит она речисто,

Мёдом мазаны уста:

"Люди, думать научитесь,

Это вам не рыбу чистить

Ванькой Жуковым с хвоста.

Научитесь, люди, слушать.

Несмышлёный мальчуган

Знай, что мудрость не кликуша,

И её богатство лучше,

Чем счета и жемчуга,

Серебро в ушах и в слитках…

Набивать баблом карман

Бросьте глупые попытки.

То, что рай земной для прытких,

Это сказка и обман.

Я, премудрость, только правду